Английская портниха - Мэри Чэмберлен

— Два шиллинга на такси, — он вложил деньги в ее ладонь, — и два швейцару за беспокойство. А теперь иди.

— Я могу и пешком добраться. Живу недалеко. И этого слишком много.

— В такси безопаснее.

— Спасибо, Уильям, — поблагодарила Ада. — И за вечер тоже спасибо. — Она ждала, что он заговорит о следующем свидании, но Уильям помалкивал. — Мне правда очень понравилось, — добавила Ада.

— Пожалуйста, иди. У меня завтра тяжелый день.

Было бы слишком беспардонно попросить его о новой встрече, и вдобавок Ада постеснялась бы сказать ему, где она живет — в общежитии для работающих девушек. Он открыл дверь, жестом поторапливая ее. Он словно охладел к ней. Что она сделала не так? Ладно, если он захочет вновь ее увидеть, то найдет способ дать ей знать. Или она найдет. Спросит у администратора его фамилию и адрес.

В холле к ней подошел швейцар:

— Желаете, чтобы я вызывал такси, мисс? (Ада кивнула.) Я что-нибудь получу за беспокойство?

Впрочем, нет, не нужно, хотела ответить Ада. Она сама может поймать такси. Этой публике лишь бы что-нибудь с тебя содрать. С чаевыми метрдотелю, а теперь еще и швейцару вечер получался очень недешевым. Швейцар стоял неподвижно, сложив за спиной руки в перчатках. Но ведь Уильям дал ей денег, так что ей это ничего не будет стоить.

Она вручила швейцару флорин, и тот вывел ее сквозь вращающиеся двери, а затем дунул в свисток, подзывая такси.

— Сразу скажите шоферу, куда вы едете.

— Не часто мне выпадает такой маршрут, — развеселился водитель. — От «Смитса» к дому Ады Льюис. Хорошо провела время, киска?

Он высадил ее у общежития. Ада часто поздно возвращалась, и ей выдали ключ от входной двери. Войдя в дом, она сняла босоножки и на цыпочках поднялась по лестнице в спальную комнату. Свет зажигать не стала, опасаясь потревожить соседок. Сбросила одежду и свернулась калачиком под одеялом.

Солнце ударило в глаза, и Ада поняла, что проспала до полудня. Вчера она слишком много выпила, и у нее болела голова. Она потянулась к сумочке за сигаретой, открыла — внутри лежала сложенная пополам пятифунтовая купюра.

Ада посмотрела купюру на свет. Она впервые держала в руках такую банкноту. Толстая выпуклая линия на месте. Значит, купюра настоящая.

Уильям. Кто еще мог положить деньги в ее сумочку? Но с какой стати? Разумеется, она ему их вернет. И это отличный предлог узнать его адрес. Дорогой Уильям, спасибо за прекрасный вечер, но полагаю, это вложение принадлежит тебе, и я его возвращаю. Вероятно, произошла какая-то ошибка. Очень надеюсь, что вскоре мы снова увидимся. Свой адрес она не может ему дать, только не дом Ады Льюис. Она заведет ячейку на почте. Так он не узнает, где она обретается. Интересно, сколько стоит ячейка?

Хотя, возможно, это подарок. Пятерка предназначалась именно ей, и Уильям может обидеться, если она вернет купюру. Странный подарок — деньги, особенно если вспомнить, сколько он на нее потратил за целый вечер. Щедро с его стороны.

О-о бо-оже. Он заплатил ей. И как она сразу не догадалась! Если бы голова так не трещала, сообразила бы куда быстрее. Уильям решил, что она вышла на охоту. Ада рассмеялась, поперхнулась дымом и затушила сигарету. Вот почему он так изменился под конец. Не терпелось ее выпроводить. Иначе бы ему выставили счет за двоих, а потом этот счет попался бы на глаза его жене. Жена. У этого прохвоста, наверное, и дети есть. Мальчик и девочка. Ада представила их на ферме: бойкого маленького мальчика в узорчатом свитерке и крепенькую девочку с косичками. Уильям отлично знал, как все там устроено. Деньги в сумочку. Мелочь швейцару. Да и зовут его, если подумать, вовсе не Уильямом.

Ада пощупала купюру. Это вдвое больше, чем она зарабатывает в чайной за неделю. Придется открыть счет на почте для пущей сохранности денег. Сперва она заткнет брешь в своих сбережениях, вернет то, что взяла вчера вечером, а потом станет пополнять счет каждую неделю. По чуть-чуть.

Ада опять закурила и задумалась.

Она замечательно провела время. Пятерка, скорее, не плата, но благодарность за то, что она составила Уильяму компанию. Она не продавала себя. Не так, как те девицы, что крутятся вокруг Эроса, или те тощие несчастные немки в Мюнхене, готовые на все за одну сигарету. Нет, у них с Уильямом был приятный вечер. Он надел резинку. Вряд ли она его снова когда-нибудь увидит, но он нашел ее очаровательной, желанной. Что в этом плохого?

И почему бы не повторить? Возможно, она познакомится с симпатичным парнем и у них завяжутся отношения. Она снова наденет синее платье. Оно приносит ей удачу. А если нет, если мужчине не нужны длительные отношения? Куча денег практически ни за что. И теперь она тоже знает, что в «Смитсе» почем. Шесть пенсов метрдотелю. Два шиллинга швейцару, если она побывала «в гостях». Наведываться туда раз в месяц, и ее сбережения начнут расти как на дрожжах. Ей понадобится новая одежда, значит, сбережения придется пощипать, но не потратишь — не разбогатеешь, и оно стоит того. С теми, кто ей не нравится, она связываться не станет. В «Смитсе» бывают люди воспитанные, неотесанным туда ходу нет. Она будет привередничать, ставить условия. Пять фунтов в сумочку, четыре шиллинга монетами на прочие расходы. В постели только то, что ее устраивает. Резинка обязательна. Если ходить дважды в месяц, это выльется в десять фунтов. Ада принялась считать. Она сможет переехать из общежития, снять квартирку. Томми нужен дом. И она постарается, чтобы этот дом ему понравился. Нарисует машинки на стенах, подарит ему футбольный мяч. Арендует помещение для мастерской. Где-нибудь в приличном месте. И повесит табличку: «Воан, модистка». Швейная машинка у нее имеется, и пусть мастерская маленькая, зато качество — высший класс. Она купит стол. Всякий инвентарь для шитья. Хорошие ножницы. Даст объявление. «Дамы, на ваши одежные карточки можно приобрести много больше». Какой журнал миссис Б. держала в своем салоне? «Истинная леди». Ада поместит объявление в этом журнале. Берут там наверняка изрядно, но она не поскупится. А пока она будет развлекаться, делая деньги. План беспроигрышный.

Но не каждый день. Девушки у Эроса одеты безобразно, и манеры у них вульгарные. Не хотела бы Ада пополнить их ряды, ни за что. Но два раза в месяц, неделя до месячных, неделя после. Из «Лайонз» она не уволится, пока не откроет свою мастерскую. Девочки-официантки ей нравятся, с ними весело, а другой компании у нее и нет. С соседками по общежитию она тоже ладит, но когда переберется в отдельную квартиру, не почувствует ли она себя одиноко? Поэтому днем на работу, а субботними вечерами в «Смитс».

А три раза в месяц — это пятнадцать фунтов.

Минуло всего три месяца, а у нее уже счет в банке, и за квартиру внесен залог, и уплачено за неделю (плата всегда вперед). Хозяйка из тех, кому палец в рот не клади, цены задирала неимоверно, но это была хорошая квартирка в одну комнату на Флорал-стрит. Пятый этаж, так что никакого беспокойства от торгашей с рынка, ходивших отливать в подвал.

— Джентльменов в гости не приглашать, — предупредила хозяйка.

— И жениха даже?

— А он есть?

— В моих мечтах.

Хозяйка заулыбалась.

— Вообще-то, — добавила Ада, — я вдова. У меня маленький сын. Мне просто нужно приличное жилье, пока не встану на ноги.

— И где ваш малыш? — забеспокоилась домовладелица. — С детьми я не пускаю.

— За ним присматривают.

— Это респектабельный дом, — продолжала домовладелица таким тоном, словно про вдовство и ребенка не было сказано ни слова. — Осторожность никогда не помешает. Хорошие девушки не живут сами по себе. Они живут со своими родными. — И выдержав паузу: — Если, конечно, не приехали издалека.

Комната была просторной, во весь верхний этаж, а при ней то, что хозяйка называла «кухонькой»: электроплитка с одной конфоркой и раковина. Водопровод в доме имелся. На стене полки для посуды, крючок для кастрюли и шкафчик для консервов и скоропортящихся продуктов. Кровать была достаточно широкой, чтобы поместиться на ней вдвоем с Томми, пока он еще маленький. А когда подрастет, Ада купит вторую кровать. И разделит комнату пополам старой шторой для затемнения. Мать с сыном в одной спальне, так не годится.

На третьем этаже туалет и ванная с колонкой (за подогрев воды взимали отдельную плату) и объявлением крупными буквами: «Постояльцы, помните! Воды в ванну набирать не более чем на два дюйма».

Карточки и последние сбережения Ада извела на то, чтобы создать в комнате домашний уют. На новые занавески денег не хватило, но ей удалось купить бумазейные простыни, подержанное ворсистое покрывало в тон и календарь за 1946 год с изображением собаки. Заведующая чайной подарила ей на новоселье цветущий бальзамин, до лета других цветов не предвиделось, зато в сезон Ада начнет покупать свежие. Удобно, когда рынок под боком.