Сезон огненных дождей - Олег Шовкуненко

Воспоминания о Гийоме Жуали заставили Марка зашатался словно в него угодило десяток пуль. Та мелочь, которую он не смог вспомнить… Тогда, восстанавливая в памяти образ боевого товарища, лейтенант смотрел на что-то… смотрел и не видел. Однако все изменилось, теперь он видит. Теперь вот оно, то самое неоспоримое доказательство. В памяти Грабовского вновь всплыла тяжелая морда готовящегося к сбросу транспортника. Жуали возится в кабине. Его отчетливо видно через идеально прозрачное бронестекло. Пилот, словно мотылек в банке… толстой бронированной банке, под которой большими белыми цифрами выведен бортовой номер «01». Тут же в ушах Грабовского зазвучал отчаянный вопль, гремевший в эфире над Агавой: «Первого больше нет на экранах! Первый погиб! Командир погиб!»

Терри повезло… несказанно, фантастически повезло. Грабовский обнаружил, что тот жив уже после того как утолил жажду крови. Попадись он Марку всего десять минут назад… Молодой спецназовец, наверняка разделил бы как судьбу летунов, так и капитана — своего давешнего командира. «Головорез» больше не проверял кто жив, а кто мертв. Он просто всаживал обойму за обоймой в пристегнутые к креслам фигуры, полосовал очередями по распростертым на полу телам. В Грабовском бушевала ярость, он мстил за своих товарищей, за Жереса. То, что с ними сотворили… Ведь это пострашнее самых лютых зверств и пыток, это пострашнее самой смерти.

Терри оказался в списке последним. Грабовскому даже пришлось его поискать, так как кресла на месте не оказалось. Его сорвало с креплений и забросило… Да, Марк так и предполагал… Вместе с разнообразным хламом устройство индивидуальной пассивной безопасности фирмы «Recaro» обнаружилось у запертого люка технического туннеля ведущего в правую, оторванную сейчас плоскость. Там же оказался и пассажир. Разведчика даже немного удивило, что перекатываясь по отсеку вместе с громоздким креслом, Терри не превратился в свежеприготовленную отбивную. Хотя нет, все-таки с правой рукой у него что-то не то. Сломана, скорее всего. И нос тоже… и кровь из под вогнутой на темени каски. Да… щенку тоже досталось.

Именно время, затраченное на эти мысли, слегка остудило свирепый настрой «головореза». А давно замечено: как только уходит ярость, на свет сразу появляются наблюдательность и разум. Присев на корточки Марк вдруг заметил, что у юнца подрагивают веки. Живой, сученок! Ну, ничего сейчас он у меня получит, — злорадно изрекло одно большое полушарие мозга. Этот пацан ценная персона. Ты что собираешься просто так взять и шлепнуть его? — тут же поспешило напомнить второе. Грабовский взвесил оба мнения и сделал вывод, что как в первом, так и во втором есть свои рациональные зерна. Хотя нет… в первом они все же покрупнее и пожирнее.

— Что делать с этим полутрупом в дикой безжизненной пустыне? — произнес он в раздумии, — Не на себе же переть! А так, получит свои два грамма свинца и привет. И ему спокойней и мне, а уж как в «Архангеле» «обрадуются»…!

Последней фразой разведчик буквально поперхнулся. Стоп! Они конечно же будут искать Терри, капитана и всех остальных. Это ведь не какая-нибудь патрульная группа, исчезновение которой можно просто так, тихо и незаметно списать в неизбежные, заложенные в статистику потери. Это спецподразделение… это их творение, это их элита.

Так… и что нам дает появление здесь поисковой группы? А ничего хорошего не дает. Обнаружат они груду расстрелянных трупов и тут же кинутся искать неведомого обидчика. И ведь найдут… непременно найдут! С их то оборудованием…! Ну, а даже если поверить в чудо и предположить, что Грабовскому все-таки удастся улизнуть… Что дальше? Куда идти? В пустыню? В одиночку, пешком, без малейшей возможности пополнять запасы продовольствия и воды… главное воды! Шлема нет, костюм поврежден. Марк не сможет собирать и регенерировать использованную влагу. А значит, долго ему не протянуть. И помощи, как всегда, ждать неоткуда.

А может попытаться позвать Николая? — спасительная мысль сверкнула как луч света меж грозовых туч. Великий Мастер он такой… он может и услышать! Пораскинув мозгами, Марк отрицательно покачал головой. Где он этот Мастер? Наверняка за сотни километров. Чем он может помочь, кроме доброго слова?! Нет, видать все-таки придется положиться только на себя. Спасение утопающих, как говорится, дело рук самих утопающих.

Итак, если поход в пустыню — отпадает, то, что тогда остается? Остается не пустыня. Черт, хитро завернул! — разведчик хмыкнул и обреченно покачал головой. А не пустыня это у нас что? Тут он замер и продолжал так стоять минуту, две, три. Марк чувствовал, что у него бешено колотится сердце, а дыхание становится частым и глубоким. Выброс адреналина, как всегда безошибочно указывал на одно — Грабовский решился на очередную, традиционную для него авантюру.

— Мне нужно попасть в город, — наконец, едва слышно прошептал он. — А там посмотрим. Будь, что будет!

После того как мимолетная идея превратилась в абсолютную уверенность, лейтенант присел на корточки перед телом все еще не пришедшего в себя Тэрри.

— Ну что, ключик ты мой золотой, поможешь дяденьке? — Грабовский почти с отеческой заботой поглядел на молодого рейнджера.

Глава 19.

Капитан Томас Менокс даже не успел пропихнуть в себя и половину обеденного рациона, как поступила команда на экстренный вылет. Чертыхаясь, он выскочил из помещения офицерской столовой и пулей помчался в сторону подъемников, обслуживающих стартовую площадку номер шестнадцать. Его легкий транспортный флаер класса «Мул-МС» был уже наверху. Браво, видать Эверс постарался! Обрадованный тем, что часть нудной, противной работы уже выполнена пилот с ходу прыгнул в прозрачную кабину пассажирского лифта.

На Воларде оказалась кислородосодержащая атмосфера, и процедура шлюзования отпала сама собой. Герметичный туннель тоже не потребовался и капитан из кабины лифта ступил прямо на бетон взлетной полосы.

Эх, хорошо то как! Менокс полной грудью вдохнул, хотя горячий, но все же свежий ветер. После стоячего, пахнущего дезинфицирующими средствами воздуха угрюмых подземелий это было чудо, настоящее чудо. Однако капитану не пришлось долго им наслаждаться. Входной люк «Мула» оказался всего в паре шагов от него, а сталобыть через секунду Томас был уже внутри.

— Что там у нас? — Прокричал он с порога своему второму пилоту, лейтенанту Эверсу.

— «Гром» из второго дивизиона грохнулся. Идем на выручку.

— Не фига себе! — присвистнул капитан. На его памяти это была первая авария флаеров класса «Гром». — Почему мы то идем? Спасатели где?

— Спасатели? Да вон они… — Эверс многозначительно кивнул в сторону тесного пассажирского отсека.

Опуская фиксаторы безопасности, капитан мимоходом проследил за взглядом лейтенанта. То, что Менокс увидел, ему не понравилось… очень не понравилось. Вместо открытых человеческих лиц в его сторону были обращены три отливающих металлом защитных шлема А-420.

— Ничего себе спасатели! — Менокс перевел взгляд на напарника. — Из зоны «А» небось? Не хотел бы я, чтобы в случае чего за мной явились эти гробовщики.

— Тише ты, — зашипел на него Эверс. — Услышат… бед потом не оберешься. Знаешь ведь, они там шуток не понимают. Давай лучше делать свою работу. Видишь, сигнал на старт уже прошел, так что как говорится, с богом!

— С богом! — повторил капитан Томас Менокс, переводя двигатели во взлетный режим.

Капитан Менокс вел свою крылатую машину точно на сигнал маяка. На счастье в этой части экваториального континента связь работала. Ее не забивала та странная помеха, от которой страдал весь север. Так что выжившим в авиакатастрофе несказанно повезло. А в том, что таковые имеются, Менокс даже не сомневался. Кто-то же включил маяк, чем невероятно облегчил задачу поисковым группам. Без наводящего сигнала прошли бы дни, может даже недели, прежде чем удалось бы натолкнулся на погибший флаер. В этом случае, естественно, нечего было даже мечтать, о спасении людей, тем более если они получили серьезные ранения. А так, все невероятно упрощалось. Сорокаминутный прыжок по орбитальной дуге, и «Мул», ведомый рукой опытного пилота, уже на месте.

Картина катастрофы сверху была видна как на ладони. «Грому» действительно хорошенько досталось. Более или менее уцелел лишь фюзеляж. От остальных же атрибутов совершенной летающей машины не осталось и следа. Все, что когда-то было крыльями, двигателями, стабилизаторами, антеннами и шасси сейчас в виде покореженных бесформенных кусков металла валялось на площади в добрых пятьдесят акров.

— Сделайте круг и садитесь где-нибудь невдалеке, — Менокс услышал за спиной голос. Причем фраза была произнесена явно в приказном тоне.

— Я могу без круга. Прямо так… — начал было командир флаера.