Раб и Царь - Александр Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Можете прощаться, — обратился к ним священник.
Раб подошёл к отцу, положил ему на лоб ладонь и уступил место жене. Катя нагнулась и поцеловала свёкра.
Я прощаю тебя, — сказала она покойнику и отошла от гроба.
За что это ты его прощаешь? — спросил Раб.
Каждого человека есть за что прощать.
Опять условности, ты ещё лбом об пол ударься.
Поминки, так же, как и похороны, протекали без особых торжеств, или, как говорил Владимир, без условностей и комплексов.
Семья собралась за столом, молча, думая каждый о своём, съели, приготовленные служанкой блины, запили их киселём, выпили водки, и разошлись по своим комнатам. Катя попыталась дозвониться до Катерины, но её телефон молчал.
Неожиданно к ней зашёл муж.
Забыл тебя предупредить, — сказал он жене. — Мы завтра уезжаем.
Куда?
Как куда? На море. Мы же договаривались.
Зачем?
Чтобы у тебя крыша на место встала, — не выдержал Владимир. — Ты, что, совсем уже ничего не помнишь?
Я помню, только я завтра не могу.
Почему это ты не можешь?
Не могу и всё! У меня, что, дел не может быть?
Ты, что, издеваешься надо мной? Я уже билеты взял.
Надо было предупредить заранее.
Но я же говорил тебе, что сразу после похорон.
Я не думала, что это означает — на следующий день после похорон.
А, как можно иначе подумать?
А Дима?
Дима останется дома.
Почему?
Во-первых, у него школа, а во-вторых, я тебе уже говорил, что кроме отдыха, мы должны осмотреть коттеджи.
Короче, это уже не отпуск, а командировка получается.
Короче, завтра вылетаем. — С раздражением сказал муж и ушёл.
Ни ласковый морской ветерок, ни тёплое южное солнце, ни шум прибоя, ничто не могло изменить настроения Кати. Она ходила за мужем и всё время о чём-то думала. И только, когда Владимир отлучался, её лицо вновь озарялось целеустремлённостью. Она хватала свой мобильный телефон и спешно набирала номер. Однако, её лицо снова мрачнело, и она погружалась в свои мрачные мысли. Абонент к телефону не подходил. Осматривая очередной коттедж, Владимир повёл Катю проверять прилегающую территорию. Они вышли на огромный обрыв с изумительным видом на море. Владимир подошёл к самому краю и посмотрел вниз.
Ух, ты! Даже дух захватывает! — сказал он жене. — Иди сюда, посмотри!
Катя подошла к мужу, но стоило ей только посмотреть вниз, как у неё сразу закружилась голова. Она схватилась за веточку куста и сделала несколько шагов от обрыва.
Ничего хорошего не вижу. Здесь хорошо можно только голову свернуть.
А ведь ты права. Если в проектной документации не предусмотрено ограждение, можно снизить цену. Ты не помнишь, там предусмотрено ограждение?
Не знаю, я твоими проектами не интересуюсь.
Подожди меня здесь. Я сейчас принесу папку с документами, и мы сравним их с действительностью.
Раб убежал, а Катя осталась у обрыва. Как только муж скрылся из вида, она достала свой мобильник, и стала набирать номер Катерины. Трижды она набирала номер, и трижды к телефону никто не подходил. Катя набрала в четвёртый раз. Наконец телефон ответил.
Катя, это ты, это я Катя, — закричала она в трубку. — Ах, это не Катя? Не туда попала? Извините. — Она разочаровано отключила телефон и положила в сумочку.
Ах, вот оно что! — услышала она за спиной голос мужа. — А я то всё понять не мог, какие это у тебя дела? Честно говоря, не предполагал, что у тебя могут быть дела с проститутками. Отдай мне телефон, — Раб протянул руку. Катя отступила от него на шаг, по направлению к обрыву.
Не отдам! Это не твоё дело, с кем у меня дела.
Отдай. Я сотру номер, и на этом инцидент будет исчерпан. Мне хватило сумасшедшего отца, который обливал меня грязью несколько лет.
Не отдам. Это моя подруга.
Подруга? Проститутка твоя подруга? Может то, что с тобой произошло тоже не случайно.
Не случайно! — Катя отступила ещё на один шаг от Владимира и спрятала сумку за спиной. — Это не Дима, как ты пытался убедить меня. Это ты с твоим приятелем Серым.
Раб изменился в лице. Его глаза из человеческих превратились в глаза хищника.
Откуда ты слышала про Серого?
Я не только слышала, я видела его. На той кассете, которую ты потерял. Её отдал мне твой отец.
Значит, этот псих выкрал её у меня?
Он не псих! Это ты сделал его психом! Это ты убил его! Это ты посадил Диму! Это ты убил Диминого отца и посадил моего!
Вдруг Катя замолчала. От неожиданной догадки она на несколько секунд лишилась дара речи.
Вот почему она не подходит к телефону, — сказала она тихо. — Ты убил её. Ты и меня убьёшь, она ведь предупреждала меня.
Не осторожно. Ой, как неосторожно! — лицо Раба перекосилось от злости. — Такие вещи нельзя говорить вслух. — Он сделал ещё один шаг по направлению к жене.
Не подходи ко мне! — Катя отпрыгнула от него, как от прокажённого.
Ноги не ощутили привычной опоры. Они провалились куда-то вниз. И только руки, повинуясь какому-то инстинкту, сами ухватились за тоненькую веточку от куста, который рос на самом обрыве.
Руку! Дай мне руку! — закричала Катя.
Раб спокойно подошёл к обрыву и посмотрел на жену.
Никто тебя убивать не собирается, — сказал он. — Ты сдохнешь сама.
Он повернулся и ушёл снижать стоимость коттеджа, так как в проекте не были предусмотрены ограждения у обрыва.
Не было ни воплей, ни проклятий. Катя провисела на руках ещё целую минуту, а потом раздался слабый шлепок, как будто со стола на кухне упал на пол кусок мяса.
Отъезд генерального директора в командировку не изменил привычного хода работы фирмы. Утром также состоялось совещание, где сотрудникам объявлялись выговоры и предупреждения, с той лишь разницей, что теперь это делал не директор, а его заместитель.
После совещания, работники, облегчённо вздохнув, вышли из кабинета, но двое так и оставались сидеть за столом. Это были Стас и помощник генерального директора. Они сидели, молча, и ждали, когда двери кабинета закроются.
Что-то я перестал понимать, что творится в нашем королевстве, — нарушил молчание Стас.
Что именно? — спросил заместитель.
Взять хотя бы эти дурацкие акции…
Зачем он вообще с ними связался? — поддержал его помощник. — Я предупреждал, что фирма, так себе, много не наваришь.
Ну, это в его духе, — ответил заместитель. — У каждого свои тараканы в голове.
Это, ради Бога, конечно, но я положил столько сил, а он потом взял и продал всё за рубль, — пожаловался Стас.
А эти коттеджи? На кой хрен они нужны? Я ещё понимаю, когда хотят перевести все бабки…
Вот и я этого боюсь, — поддержал его Стас.
В конечном итоге это он хозяин и это его бабки. — Заместитель хотел как-то отойти от этой скользкой темы.
У меня очень мрачные предположения на этот счёт, — не успокаивался помощник. — А хозяин ли он?
Я один раз слышал, как он с кем-то по телефону разговаривал. Так прогнулся, что сам себе чуть шею не свернул, вспомнил Стас.
А тебе, не всё ли равно на кого работать? — спросил заместитель.
А тебе всё рано? Ты про эту бабу вспомни. Он то сольётся, а бабу на кого повесят?
Тут главное не опоздать, — поддержал Стаса помощник. — Если проморгаешь, новая метла всё выметет и своих расставит.
Стас ты бы занялся этим вопросом, — неожиданно предложил заместитель. — А мы бы прикрыли тебя в случае чего.
Прикроете вы, как же!
Мы же в этом заинтересованы, так же как и ты.
Стас молчал и барабанил пальцами по столу.
А если мы тебе гарантии дадим? — спросил заместитель.
Какие же в этом деле гарантии?
Заместитель выдвинул ящик стола и вытащил оттуда диктофон.
Я сделаю две копии и отдам вам. Ну, как, хорошая гарантия?
Это дорого будет стоить, — наконец заговорил Стас.
Я надеюсь не дороже денег? — засмеялся помощник.
Вернувшись из командировки, Владимир на работу не пошёл. Он был занят похоронами жены. То он пропадал в милиции, давая объяснение следователю, то распоряжался относительно похорон, то успокаивал тёщу, которая за один день полностью поседела.
Там ограждений не было. Я ушёл за документами, а когда вернулся… Зачем я оставил её одну? — уже в сотый раз рассказывал он ей.
Господи, да что ты оправдываешься передо мной? — плакала она у него на груди. — Неужто я не понимаю? Не успели отца похоронить, а тут опять такое несчастье! Это просто рок какой-то!
Похороны проходили по самому высшему разряду. Владимир не пожалел денег на жену. Вернувшись с кладбища, Раб посадил на колени сына, и нежно погладил его по голове.
Нет у нас больше мамы, одни мы с тобой остались.