100 магнитоальбомов советского рока - Александр Кушнир

...Студийный вариант "Пикника" на первом альбоме представлял собой усеченный концертный состав группы: Шклярский плюс ритм-секция Евгений Волощук - Али Бахтияров. Исключение составляли лишь те композиции, на которых пел Добычин. Все, что можно было сыграть самому, Шклярский сам и сыграл - начиная от клавиш и акустической двенадцатиструнки и заканчивая вокалом и партиями лидер-гитары.

"Я знаю Шклярского с 75-го года, - рассказывает Волощук. - Спорить с ним на тему творчества бесполезно. Он буддист, тихий и спокойный. Если он с тобой не согласен, то промолчит, а потом втихаря сделает по-своему. Психологически ему проще сыграть все самому, поскольку он мультиинструменталист и владеет всеми инструментами лучше, чем музыканты, которые играют в его группе. Он думает намного быстрее, чем объясняет".

На запись альбома "Пикнику" было выделено всего два дня, причем работа в студии началась с курьеза. Тропилло категорически не нравились не только индивидуальные методы работы Шклярского, но и то, как звучит группа в студийных условиях. Саунд и энергетика "Пикника" казались ему чересчур мягкими и не соответствующими концертному напору группы. Чтобы направить энергию музыкантов в нужное русло, Тропилло чуть ли не впервые за время своей студийной практики применил принцип шоковой терапии. Это получилось у него достаточно убедительно и возымело желаемый эффект.

"Тропилло ругался на нас в течение целого утра - мол, не так играете и не так звучите, - вспоминает Волощук. - Он довел нас чуть ли не до истерики, но уже минут через сорок мы были в рабочем состоянии и записали все болванки буквально с первого дубля".

Сам Шклярский понимал, что времени на специальные студийные ухищрения у него нет, но попытался в условиях жесткого цейтнота выжать из студии Дома юного техника максимум возможного.

"Нужного звука приходилось добиваться не с помощью приставок или примочек, а вручную, - рассказывает он. - На двенадцатиструнной гитаре, которая добавляла в общую звуковую палитру тепло и необходимый желтый цвет, я играл специальным мягким медиатором, вырезанным из очень тонкой пластмассы. На композиции "Опиумный дым" использовались рояль и орган "Вейсмастер", на котором было сыграно всего несколько нот. Мы специально играли на нем так, чтобы не было слышно, что звучит орган. Тогда почему-то считалось, что электроорган - это бесперспективный и немодный инструмент, все возможности которого в роке уже давно изучены и исчерпаны".

В последний день Шклярский доиграл необходимые гитарные партии и спел двойной вокал. Затем Добычин наложил вокал на своих композициях ("Деньги", "Очень интересно") и двух песнях, написанных Шклярским ("Караван" и "Хоровод").

Крупной удачей было то, что незадолго до начала записи "Пикнику" наконец-то удалось раздобыть барабанщика, вписавшегося в музыкальную концепцию группы.

"Нормальных барабанщиков тогда не было физически, - вспоминает Волощук. - Как правило, все они хотели играть много и беспрерывно. А чтобы получалось еще и красиво - довольно редкий случай. Приглашенный на запись Али Бахтияров был одним из немногих, кого интересовал конечный результат работы".

...В самом конце сессии Тропилло в суете подтер инструментальное вступление к "Золушке", зато на песне "Деньги" довольно удачно наложил звон падающих монет (в духе пинкфлойдовской "Money"), а в "Ночи" записал очень характерные звуки скрипящей двери, ставшие позднее опознавательным символом этой работы. По его же инициативе альбом вместо "Опиумного дыма" (версия группы) был назван просто "Дым".

Несмотря на социальную направленность двух номеров, написанных Добычиным, в целом альбом получился полным иносказаний, туманно-таинственным, с ощутимым привкусом восточной экзотики и мистики: грустная "Золушка", нескончаемый путь "Каравана" к мифическому источнику, "Опиумный дым" с обволакивающим гипнозом арабских мелодий: "Вьется опиумный дым/Старец станет молодым/Все покажется легко/За спиной мелькнет крыло/В мир иллюзий, светлых грез/Словно свет погасших звезд..." Альбом открывает "Ночь" - одна из эффектнейших композиций - сумеречные откровения на фоне приглушенного, доверительного вокала и летающих из канала в канал гитарных звуков.

15 лет спустя Шклярский признался, что в момент записи он и музыканты не вполне четко понимали, зачем именно они это делают. Другими словами "не ведали, что творили".

"Выход каждого последующего альбома "Пикника" был прямо или косвенно связан с социальной ситуацией, - вспоминает Шклярский. - "Дым" от социальной ситуации был изолирован, и никаких глубоких мыслей на тему того, что фундамент стиля закладывается в первом альбоме, тогда не было. Но, судя по всему, "Дым" был одним из тех наших альбомов, которые в свое время произвели определенную работу в умах".

Через десять лет после записи "Дыма" Шклярский сделал его римейк, но уже на компакт-диске. На обложке он обозначил всех участников группы (включая гитариста Александра Савельева), однако все инструментальные партии Шклярский на этот раз сыграл сам.

"Я скорее переписывал альбом для себя, - рассказывает он. - Мне хотелось зафиксировать какие-то определенные звуки, которые я не смог реализовать тогда".

Дома у Шклярского стоит целая компьютерная станция, на которой он продолжает сочинять новые песни - естественно, в одиночку. Он по-прежнему думает гораздо быстрее, чем объясняет.

 Кино 45 (1982)

сторона А

Время есть, а денег нет

Просто хочешь ты знать

Алюминиевые огурцы

Солнечные дни

Бездельник

Бездельник-II

сторона В

Электричка

Восьмиклассница

Мои друзья

Ситар играл

Дерево

Когда-то ты был битником

На кухне

Алексей Рыбин и Виктор Цой - «в начале творческого пути...», 1982 год.

...Продюсером этой записи выступил Борис Гребенщиков, который, услышав песни акустического дуэта Виктор Цой - Алексей Рыбин, проникся симпатией к молодой группе и загорелся желанием помочь «Кино» записать первый альбом. Потенциал цоевских песен был виден невооруженным глазом, и БГ решил рискнуть. Закончив работу над «Треугольником», он, договорившись с Тропилло, пригласил «Кино» в Дом юного техника на первые студийные пробы.

Тропилло, не лишенный здорового авантюризма и имевший счастье наблюдать выступление Цоя с Рыбиным на какой-то безумной панк-вечеринке, согласился записывать «Кино» без предварительного прослушивания.

Цою с Рыбиным в ту пору еще не было и двадцати лет. Виктор учился в художественном училище по специальности «резьба по дереву», Алексей работал в Театре юного зрителя монтажником. Песни они начали сочинять недавно и никакого студийного опыта, соответственно, не имели - если не считать любительских записей, стихийно сделанных на бытовые магнитофоны во время квартирных выступлений в Ленинграде и Москве.

«Попав в настоящую студию, мы слушали Тропилло, как бога-отца, и Гребенщикова, как бога-сына, - вспоминает Рыбин. - Мы выглядели послушными и боязливыми и были счастливы уже от того, что у нас есть возможность записываться».

Поскольку к весне 82-го года группа состояла всего из двух музыкантов, аранжировки песен страдали известной степенью аскетизма. Гребенщиков нашел выход из положения, пригласив на подмогу своих друзей из «Аквариума»: Всеволода Гаккеля, Андрея Романова и Михаила Васильева. В связи с отсутствием барабанщика участники сессии решили использовать драм-машину - частично от безысходности, частично - под влиянием модных в то время на Западе представителей английской новой волны. В итоге красивая фраза Цоя «когда сочиняешь музыку, в голове всегда должен стучать барабан», получила в студии слегка искаженную реализацию. 

Михаил Васильев программировал отечественный ритм-бокс «Электроника», издающий, по словам Тропилло, «какие-то у...щные звуки». Под механическое шипение электрической машинки, напоминавшей самодельную партизанскую мину, записывались 12-струнная акустическая гитара Цоя и электрическая гитара, одолженная Рыбиным у Гребенщикова. Когда инструментальная болванка была готова, накладывались вокал и гитарные соло. В конце записи Цой, вспомнив свое недавнее панковское прошлое (когда он играл на басу в «Автоматических удовлетворителях» и «Палате № 6»), наложил бас-гитару на двух или трех композициях.

Тропилло подпевал демоническим басом в припеве «Время есть, а денег нет», а в лирической композиции «Дерево» задушевно исполнил партию на блок-флейте. Гребенщиков сыграл на металлофоне в «Солнечных днях» и «Алюминиевых огурцах», а в ряде песен подыграл на электрогитаре.