Остров тетушки Каролины - Франтишек Пиларж

– Была совершена злодейская попытка опорочить славные традиции нашего клуба! – воскликнула по этому поводу миссис Компсон. – Но нас не запугаешь. Мы не позволим, чтобы особа, которая без стыда признается в знакомстве с людьми, отвергающими республиканскую партию, лучшую партию в мире, втерлась в нашу среду. Сомкнёмся же теснее вокруг своего председателя и объединенными силами расправимся с этой гадиной так, как она того заслуживает. Что касается мисс Пимпот, то, разумеется, мы обязаны принести ей свои извинения.

За эту резолюцию, встреченную бурным одобрением, голосовали единодушно все жрицы. Все ли?..

Нет. Как раз мисс Пимпот и отсутствовала. Целое утро ее никто не видел. Жриц охватило страшное беспокойство, не совершила ли их несчастная подруга в порыве понятного отчаяния какой-нибудь безрассудный поступок.

После долгих поисков мисс Пимпот обнаружили в ее каюте, где она заперлась на ключ. Она долго не откликалась на стук, но наконец все же открыла дверь; вид у нее был совершенно подавленный. Остекленевшие глаза и нетвердый шаг ясно говорили о том, что нервная система мисс Пимпот сильно пострадала от перенесенных волнений.

– Милая, – хором воскликнули жрицы, – не мучьте себя понапрасну! Мы не хотели вас обидеть, все забыто. Обещайте нам, что ничего с собой не сделаете и будете, как всегда, веселы и счастливы!

– Ладно, – невнятно пробормотала мисс Пимпот и попыталась захлопнуть дверь.

Но миссис Компсон помешала ей.

– О, вы на нас еще сердитесь, не так ли? – жалобно простонала она. – Скажите, как помочь вам снова стать радостной и счастливой?

– Никак, – ответила мисс Пимпот и всей тяжестью навалилась на дверь.

– О нет, нет! – воскликнула взволнованно миссис Компсон. – Вы должны нам откровенно сказать! Мы не уйдем отсюда, пока не загладим несправедливость, которую совершили по отношению к вам. Ну же, чего больше всего жаждет ваше сердечко, моя милая?

Мисс Пимпот мгновение тупо глядела на миссис Компсон и на толпу слоноподобных жриц, выглядывавших из-за ее спины. Поморгав глазами, она растерянно улыбнулась и наконец с видимым усилием выдавила из себя одно-единственное слово:

– Сиротку!..

– Сиротку?! – подхватила миссис Компсон с восторгом. – Ну, конечно! Чего же другого может желать ваше сердце, отдавшееся целиком бедным, страдающим существам… Только… – лицо миссис Компсон внезапно омрачилось. – Увы! Где же мы ее найдем? На «Алькантаре» нет сироток. Нельзя ли заменить чем-нибудь другим, моя дорогая?

– Нельзя, – упрямо повторила, мисс Пимпот и отпустила дверь, которая тотчас с треском захлопнулась.

Жрицы растерянно переглянулись. Очевидно, не в их силах было успокоить исстрадавшееся сердце мисс Пимпот. Грустные и подавленные расходились в тот вечер жрицы по своим каютам.

– Я еще побуду на палубе, – сказала на прощание миссис Компсон своим подружкам. – Вдруг бог услышит мою просьбу и поможет нам разогнать печаль мисс Пимпот.

Произнеся эти пророческие слова, миссис Компсон покинула жриц и отправилась на поиски тихого, уединенного местечка, удобного для размышлений. Задумчивая, мрачная, как трагическая тень, удалялась она, не подозревая, что бог уже милостиво внял ее горячей мольбе.

Франтику удалось в общем довольно благополучно выбраться из запутанных ходов и переходов нижней части корабля. Его ноги в драных тапочках ступали неслышно, точно обутые в мокасины ноги индейского следопыта, к тому же по пути попадалось достаточно всяких темных углов, куда можно нырнуть в случае необходимости.

Не прошло и пяти минут, как Франтик очутился на палубе; черный веер небес, усыпанный звездами, развернулся вдруг над его головой. Пароход шел быстро, но движение его было таким плавным и бесшумным, что казалось, он стоит на одном месте. Словно тридцать тысяч тонн железа и стали недвижно повисли в черном пространстве без конца и края, содрогаясь от легких, тревожных толчков. Беспричинный страх овладевает всяким живым существом в такие минуты. Зверь внезапно останавливается в глуши первобытного леса, испуганный его молчанием. Замирает сердце человека, когда, проснувшись в темной комнате, он ясно осознает вдруг свое полное одиночество. Может ли быть чувство более ужасное, чем то, которое испытываешь, поверив на секунду, что ты один на всем свете?

К счастью, Франтик и не собирался этому верить. Хотя он был одинок и мир вокруг него безмолвствовал, но в голову его не лезли такие романтические бредни. Он знал совершенно точно, чего хочет: нужно разыскать тетушку Каролину и по возможности ни с кем другим не встретиться. Здоровый реализм, присущий Франтику, побудил его предусмотрительно остановиться в чернильной тьме под навесом и внимательно оглядеться по сторонам.

Это было тихое место, сюда, очевидно, редко заглядывали люди. Длинная крытая палуба огибала левый борт и шла по направлению к корме; где-то в другом конце палубы темноту прорезывали тусклые отблески редких огней. Вокруг не было видно ни души, мертвую тишину нарушал только глухой рокот моря под килем корабля.

Франтик хотел двинуться дальше, как вдруг в тиши этого уединенного уголка раздался человеческий голос. Его перебил второй. Голоса шли из окна каюты – оно было задернуто желтой занавеской, но полуоткрыто. Франтик в испуге отскочил назад; окно находилось от него в двух шагах.

Большую часть человеческого характера составляет любопытство. И тапочки Франтика преодолели это расстояние без всяких усилий с его стороны.

Мистер Перси Грезль, корреспондент «Нью-Джерси кроникл», не был знаком со многими, например с Мильтоном и Шекспиром. Кое о ком он имел лишь смутное представление, ну, скажем, о Цезаре и Клеопатре, которые, по словам одного рыжего остряка ирландского происхождения, использовали тьму египетскую, чтобы обниматься между лапами сфинкса. Но Перси никогда не упускал случая познакомиться с полезными людьми.

Увидев однажды на палубе мисс Пимпот, он тотчас почувствовал желание сказать ей несколько дружеских слов. Это желание сначала не было ясным. Но чем меньше становилось расстояние до Адена, а Перси еще не знал, удалось ли ему смягчить сердце главного редактора «Нью-Джерси кроникл», – тем сильнее делалось его желание поговорить с упомянутой дамой. И как раз сегодня вечером он пришел к убеждению, что медлить по меньшей мере глупо. Поэтому он решительно постучал в дверь каюты, служащей временным убежищем тремстам фунтам мяса, именуемым мисс Пимпот.

Мисс Пимпот сидела на краю кровати, на полу лежало скомканное одеяло, из которого, как из уютного гнездышка, выглядывала бутылка «Мартини». Когда Перси вошел, ее взор был точно нацелен на горлышко этого предмета. Мисс Пимпот с нежностью заглядывала в бутылку и оторвалась от своего занятия с большой неохотой.

Человек, явившийся в чужой дом без приглашения, не должен рассчитывать на прием с распростертыми объятиями. Поэтому Перси нисколько не удивился, что мисс Пимпот и не подумала вскочить с постели и бурно его приветствовать. Заметив Перси, она отвела взгляд от бутылки и сурово бросила одно слово: «Сгинь!»

Но Перси не сгинул. Он закрыл за собой дверь и уселся на стул. Поглядев на мисс Пимпот так, как, очевидно, библейский отец смотрел на блудного сына, он спросил, сгорая от любопытства:

– Как поживаешь, старая тухлая треска?

Мисс Пимпот насторожилась. Мгновение она соображала, что это: комплимент, какое-нибудь новое, до сих пор неизвестное, выдуманное экзистенциалистами приветствие или оскорбление?.. Последнее было наиболее вероятно. А так как оскорбленный человек не должен сидеть безучастно, мисс Пимпот решила вскочить со своего ложа. Попытка не удалась, мисс Пимпот потерпела фиаско. Хотя тело ее переместилось в пространстве, оно не поднялось, а рухнуло на Перси. Бедняга заревел и сбросил мисс Пимпот со своих колен.

Дальнейший разговор велся при таких обстоятельствах: мисс Пимпот сидела на полу, а Перси – на стуле.

Перси. Простите, я вел себя неделикатно. (Пауза. Зажигает папиросу.) Могу вам предложить?.. Пардон, я забыл, вы курите сигары.

Мисс Пимпот. Что… что за вздор!

Перси (спокойно). Или вы все еще жуете табак, как в старое доброе время в Небраске? (Взгляд его падает на бутылку коньяку.) Ого, и тут я вижу прогресс! Раньше это был джин, смешанный с элем.

Мисс Пимпот (делая попытку встать). Вам должно быть стыдно, сэр!

Перси. Сэр?.. К чему такие церемонии, мисс Пимпот? Когда мы виделись в последний раз, вы называли меня просто Перси. Если я не ошибаюсь, это было в Мемфисе, в баре «Буги-вуги». Вы хлопали себя по ляжкам и орали: «Эй, Перси, старый морж, пусть меня повесят, если это не шикарная ночка!..»

Мисс Пимпот. Сэр, еще раз и настоятельно прошу…

Перси (мечтательно). Хорошие то были времена, мисс Пимпот! Помните, однажды вы перевозили виски из Канады в Штаты и по этому случаю обменялись с речной полицией несколькими сердечными приветствиями в виде пулеметных очередей?.. Я тогда тиснул в газеты роскошную статью, она имела шумный успех среди наших ребят. Потом я вас видел столько раз… На ринге, что на 38-й авеню, когда вы оспаривали первенство мира по вольной борьбе у Джона Друммонта по кличке Дьявол из Кентукки. Это был сильный соперник, пришлось открутить ему левое ухо и свернуть челюсть, чтобы заставить его признать ваше превосходство.