Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Религия и духовность » Религия » Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа - Иннокентий Херсонский

Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа - Иннокентий Херсонский

Читать онлайн Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа - Иннокентий Херсонский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 80
Перейти на страницу:

Недоумения учеников и ответы на них прерывают некоторым образом ход беседы Божественного Учителя и замедляют ее действие на ум; но истины, которые из-за этих недоумений исходят из уст Иисуса, так важны и драгоценны, стороны, с каких Он благоволил обнаруживать Себя, так возвышенны и утешительны, что нельзя не благодарить от души: Фому — за любопытство о пути (Ин. 14, 5–7), Филиппа — за желание видеть Отца (Ин. 14, 9-12), Иуду не-Искариотского — за вопрос: почему Учитель не хочет явиться всему миру (Ин. 14, 22–24)!

Цель всех утешений Иисусовых явно направлена преимущественно на то, чтобы предохранить учеников от соблазна и отпадения во время Его крестной разлуки с ними. Время непродолжительное по течению часов, но чрезвычайно опасное по стечению обстоятельств. Сколько предстояло им соблазнов и страхов! Сколько поводов к нарушению верности! Князь мира, побежденный крестом, без сомнения, не оставит ни одного средства для уловления овец, рассеянных смертью Пастыря. И между тем, в этом-то малом рассеянном стаде было основание для собрания всех чад Божьих воедино (Ин. 11, 52), потеря и одного из чадцев любви Иисусовой (Ин. 13, 33) была бы весьма чувствительна для блага целого мира, для его будущего обращения от тьмы к свету их проповедью.

Несмотря однако же на великую нужду в утешении, надлежало преподать его, не открывая во всей (страшной) очевидности событий, которые последовали наутрие. Святейшая тайна всемирного искупления должна была быть, некоторым образом, запечатанной до самого исполнения своего. Само усердие к Учителю, не свободное от предрассудков, имело нужду быть связанным некоторой неизвестностью. Поэтому завеса будущего приподнимается ровно настолько, насколько нужно было для того, чтобы предостеречь от падения, и не более. Ученики чувствуют, что предстоит какое-то великое искушение, какая-то печальная разлука с Учителем; видят себя в будущем сирыми, ненавидимыми, рассеянными, в печалях и болезнях жены рождающей, но видят Учителя, вскоре возвращающегося к ним, приносящего радость и мир; видят другого Утешителя, приходящего пребывать с ними вовек, научить их всему, обличить во всем мир, их ненавидящий; видят опять Самого Учителя, приходящего со Отцом — сотворить у каждого из любящих Его Себе обитель: все это видят, говорю, ученики, как в перспективе, исполненной такого света, среди которого самые печальные предметы получают трогательный вид, умиляющий сердце. Каким именно образом все это произойдет, ученики еще не понимали. Одно твердо узнали они — что Учитель их от Бога изшел, что было весьма важно для будущего. Притом у них теперь в руках план событий. Когда придет время, они вспомнят, что им было сказано. Предсказание отнимет силу соблазна у предсказанного.

Кроме того, последняя беседа Богочеловека была для учеников Его полезна еще особенным образом. И среди человеческих собеседований слова могут производить действие великое, не будучи понимаемы слышащими в подробности. Можно трогаться, умиляться, изменяться сердцем от одних чувств в словах, не понимая их совершенно. Это замечание — в превосходнейшей степени — можно отнести к последней беседе Иисуса. Ею, так сказать, навеян был на учеников дух мира, терпения и упования; таинственным образом умащено сердце для удобнейшего перенесения самых жестоких ударов: они не понимали всех мыслей, но поняли чувство, исполнились духом Иисусовым, осязали о словеси животнем (1 Ин. 1, 1).

О последней молитве Иисусовой (Ин. 17) дерзновенно и говорить языком человеческим: так она всеобъемлюща, величественна, Божественна! После нее, вероятно, и Филипп не сказал бы: Господи, покажи нам Отца! Ибо в ней для верующего виден Отец более, нежели в целом мире. Здесь-то надлежало Петру сказать: Го споди, глаголы живота вечного имаши (Ин. 6, 68)! Это молитва Великого Первосвященника по чину Мельхиседекову перед входом Его во Святая Святых. Кто прочитал ее со вниманием хотя бы один раз, у того она останется в сердце на всю жизнь; а кто одушевился духом ее, тот не может не принадлежать навсегда Иисусу.

Глава XIV: Гефсиманский подвиг Иисуса Христа

Важность сего подвига и его значение в деле служения Иисусова. — В чем состояло внутреннее искушение? — Как оно возникло? — И почему допущено? — Троекратная молитва о чаше. — Решительная победа над собственным желанием. — Сон учеников. — Кровавый пот и ангел укрепляющий.

Все до сих пор виденное и слышанное нами было только приготовлением к великому крестному подвигу Сына Человеческого. Теперь откроется перед нами само поприще Его страданий, единственное, беспримерное, Божественное, откроется самым необыкновенным образом — не постыдным преданием Учителя в руки врагов вероломным учеником Его, а возвышенным самопреданием Сына Божьего в руки правосудия небесного, карающего в лице Его все неправды земные. После столь мирного и благодушного состояния, в котором находился Богочеловек, беседуя с учениками, после торжественных слов: Ныне прославися Сын Человеческий! да будут вси едино, якоже Мы! — можно было ожидать, что это самопредание, при всей важности его, совершится без усилий и потрясений, тем более без воплей и пота кровавого. Но мы увидим другое, противоположное: узрим Сына Человеческого как бы наконец преклоняющимся под бременем собственного величия, со смирением отрекающимся от всех сил, которыми Он может действовать, от самого, по-видимому, поприща действования; узрим Иисуса, троекратно повергающегося на землю с молитвой о том, чтобы, если возможно, прошла мимо Него та самая чаша, которую Он, прежде сложения мира (1 Петр. 1, 20), решился испить без остатка для спасения погибающего рода человеческого!.. Зрелище изумительное, находящееся в разительной противоположности с прочими деяниями Сына Человеческого и потому совершенно непонятное для тех, которые захотели бы остановиться на букве события, видимо убивающей (Гал. 10, 5), и разуметь его в отрывистом виде, без отношения ко всей тайне искупления, к целому плану спасения человеческого, но чрезвычайно трогательное, поучительное, величественное для того, кто умеет поставить себя в надлежащее положение благоговейного зрителя и будет взирать на молящегося Искупителя человеков не очами соглядатая иудейского, так сказать, из-за дерева вертограда Гефсиманского, как это, к сожалению, было не раз, а с богосветлых высот Фавора и Елеона, очами евангелистов и апостолов Христовых, то есть очами веры и истины.

С истинной точки зрения рассматриваемый подвиг гефсиманский не только не заключает в себе никакого противоречия Божественному характеру Спасителя рода человеческого и Его служения, но принадлежит ему, как необходимая часть, и притом важнейшая, — к целому. Для убеждения в этом не нужно обращаться ни к каким произвольным догматическим предположениям; надо только войти в самый характер лица и служения Богочеловека как Главы и Спасителя рода человеческого, как Искупителя и Примирителя всего мира, как Началовождя и Образца всех искушаемых и спасаемых. В этом отношении, по глубокому замечанию св. Павла (Евр. 11, 10), Искупителю человеков надлежало претерпеть все и быть искушену по всяческим. Но искушения, которым подлежит род человеческий, естественно, все сводятся к двум видам: искушению удовольствием и искушению страданиями. Первое искушение во всех трех главных его видах Сын Человеческий прошел при самом начале Своего служения, когда в пустыне после сорокадневного поста был искушаем от дьявола. Второе, тягчайшее, искушение страданиями, предстояло теперь. Чтобы истощить всю силу и ярость его над всемирной Жертвой, оно правосудием Божественным было разделено, так сказать, на два приема: гефсиманское и голгофское. На Голгофе встретил Сына Человеческого крест более внешний, ужасный сам по себе и окруженный всеми внешними ужасами, но открытый для взора всех, самих врагов Иисуса, потому и переносимый с видимым величием, подобающим Агнцу Божьему на самом жертвеннике, не открывавший тех сторон искушения и страданий, перенесение которых, сопряженное с выражением немощи человеческой, не могло быть показано нечистому взору всех и каждого. И вот этот-то внутренний крест, или точнее, эта-то сокровеннейшая и, может быть, мучительнейшая половина креста встречает Божественного Крестоносца в уединении вертограда Гефсиманского и обрушивается на Него всей тяжестью своей до того, что заставляет преклониться к земле и вопиять: «Если возможно, да мимо идет чаша!» На Голгофе страждущее тело приведет в страдание дух; здесь страждущий дух заставит истекать кровавым потом пречистое тело. Недоступный нечистым взорам человеческим, Сын Человеческий как бы разоблачится здесь совершенно от всех сверхъестественных сил, останется с одной волей человеческой и, вооруженный одной молитвой и преданностью в волю Отца, изыдет, как второй Адам, на борьбу с тягчайшим искушением.

1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 80
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа - Иннокентий Херсонский торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться