Колыбельная для бронехода - Влад Тепеш

— При соотношении примерно один к восьми наступать сложно, — возразила Карла.

Я ухмыльнулся.

— А мы не скажем Саламанке об этой сложности. Вкратце, идея в том, чтобы несколько боевых групп обстреляли силы ССОНЭ примерно в одно и то же время. Блокпосты, караваны, оборонительные периметры у шахт и так далее. Суть замысла в том, чтобы в штаб противника с короткими интервалами поступили сообщения о нападении из кучи мест одновременно. Причем обратите внимание, что я сказал «обстреляли», а не что-то еще. То есть, наши атакующие группы на самом деле не должны что-то захватывать или наносить противнику ущерб, а просто обстрелять, и сделать эти таким образом, чтобы это было без риска для них самих. Подготовить план отхода, все такое. Если противник не понесет никаких потерь — ерунда, не в том замысел. Важно, что условная стратегическая карта во вражеском штабе внезапно вспыхнет огоньками от края до края. Что Саламанке доложат о множественных атаках. Что командование противника будет думать и гадать, в чем наш замысел и куда пойдет настоящая атака. Что будет поднят по тревоге крайней степени весь личный состав правительственных войск. И сделать все это нужно ночью, конечно же, чтобы находящиеся дома военные вскакивали, словно ошпаренные, и мчались на пункты сбора под слезы перепуганных жен и детей.

— Хм… Не совсем понятно, что мы тут выиграем, кроме испуга врага, — заметил Хуан.

Тут сразу же вклинился Кастильо.

— Ну, как минимум в моральном отношении выиграем. Все население заметит обострение борьбы, ССОНЭ напрягутся, а мы продемонстрируем способность нападать сразу везде и перехватим инициативу. Возможно, даже где-то что-то захватим, если нащупаем у врага какую-то слабину. Я-то о таком давно подумывал, но раньше мы не могли вести операции разрозненными силами из-за бронеходов. Но теперь Саламанка не сможет провести контратаку без подготовки, потому что теперь и у нас есть бронеходчик, которого противник боится. Я так думаю, что потеря еще пары-тройки бронеходов и их пилотов будет для Саламанки смерти подобна, не в военном смысле, но в моральном, а потому его бронеходы побоятся пойти в контратаку, не зная, где именно находится наш собственный бронеход.

Я покачал головой.

— Думаю, ты недооцениваешь Саламанку. Он вполне может не бояться меня, разделив свои силы на две части, непобедимые для меня. Семь-восемь машин, включая старую гвардию, охраняют его дворец, пока еще семь-восемь под командованием «Пантеры» идут в контратаку. Именно поэтому я говорил именно «обстрелять». Ударные группы должны навести шороху, в первую очередь заботясь о своем выживании, и быстро отойти, не дав противнику шанса опомниться и перейти в контратаку. Идеальные цели для атаки те, у которых личный состав заведомо не сможет преследовать наших бойцов. Например, солдаты в оборонительном доте или другом укреплении, будучи обстрелянными, не смогут покинуть это самое укрепление, потому что потеряют свое преимущество и поставят под угрозу охраняемый объект. Тут сгодится даже просто обстрелять конвой из бронемашин, потому что солдаты не побегут в лес преследовать наших людей. Каждый командир и каждый сержант будет думать, что подвергается полномасштабной атаке и вопить в рацию, прося подмоги немедленно и побольше…

— И таких воплей в штаб понесется вагон и малая тележка с короткими интервалами, — подхватила Дани, — и у штабистов уйдет время, чтобы понять реальную картину. Их ждут очень неприятные несколько часов, пока они будут подозревать худший вариант из всех возможных. Черт возьми, мне нравится эта идея.

— Это еще не вся идея, — сказал я.

— Что еще?

— Я действительно буду сидеть где-то в засаде и ждать, чтобы ударная группа бронеходов куда-то выдвинулась на подмогу. Если они выдвинутся не туда, где я нахожусь — тогда я действительно иду развивать наступление. Именно поэтому важно, чтобы у всех ударных отрядов был план безопасного и быстрого отхода. И пусть бронеходы Саламанки прогуляются впустую, а я где-то наломаю дров. Вопрос только в правильном выборе места для атаки.

Вечером Густаво и два его помощника закончили возиться с плазменным резаком и сваркой и позвали меня осмотреть то, что у них получилось.

А получилась у них конструкция предельно простая и при этом настолько же предельно уродливая: они сварганили нечто, по габаритам похожее на гроб, неуклюжее и не эргономичное. С одного торца точит ствол пушки, с другого — приварена рукоятка со спуском от обычной «тринашки», которых у нас имеется в достатке после моего первого боя. Ну и пара рукояток для хвата левой рукой, одна снизу, другая сбоку.

Быстро осмотрев это произведение кустарного гения, я задал закономерный вопрос:

— Слушай, Густаво, а как тут перезаряжать?

— А никак, — отозвался инженер. — Тут, понимаешь, вариант, предназначенный для броневика, у него боепитание из автомата заряжания, беззвеньевое. Снаряды в автомат укладываются заряжающим, в бою пушка перезаряжается автоматом заряжания, пополнение снарядов возможно только вне боя. Ни о какой магазинной перезарядке нет и речи, поскольку магазин к такому калибру никакой заряжающий не сдюжит. И переделать в магазинное боепитание не получится, потому что автоматика орудия работает от электропривода, и там наворочено так, что ой-ой-ой. То есть, если б я был в своей мастерской в столице и со своей командой инженеров — у меня получилось бы, но все равно не быстро. Тут у меня ни цеха, ни инженеров. Потому вот тут сбоку есть люк, через который заряжающий сможет дозарядить автомат подачи вне боя… теоретически.

— Теоретически? — переспросил я, предчувствуя подвох.

— Ага. Потому что на практике автомат вмещает двадцать восемь снарядов, а боекомплект «Пумы» — сто двадцать выстрелов, из которых несколько было потрачено. Бронебойно-подкалиберные, бронебойно-зажигательные — по тридцать, фугасно-осколочные — шестьдесят. Ну а ты только первыми стреляешь, так что в твоем распоряжении тютелька в тютельку двадцать восемь снарядов. Один полный боекомплект, и дозарядить попросту нечем.

— Ну ладно, двадцать восемь подкалиберных «ломиков» мне на один бой должно хватить. Ты еще не испытывал?

— Еще нет, но так как в конструкцию изменений не вносилось, то должно все работать. Мы просто упаковали пушку в этот вот «кожух» и смонтировали внутри систему электропитания. Электропитание как раз проверено, Сабрина три часа кряду сидела и клацала — ни единого сбоя в подаче напряжения на электроспуск и автоматику. Так что нам осталось только испытать.

— И пристрелять.

Густаво неопределенно пожал плечами:

— А вот это вряд ли. Прицельные приспособления настроены идеально, «мягкая пристрелка». Я просто сделал в ствол «патрон» с лазерной указкой, под ствол смонтировал вторую, а затем крутил подстроечные болты до