Ученик Рун (СИ) - Якубович Александр

— Так кем ты себя считаешь, Рей? — серьезно спросил учитель.

Я чуть потупился, не зная, что ответить.

— Ну… Я просто ученик мага? Нет? — с надеждой на то, что нашел правильный ответ, сказал я.

Осиор только упрямо вздернул подбородок.

— Послушай меня внимательно, Рей, — начал Осиор. — Возможно, сейчас ты не чувствуешь себя в полной мере магом. Потому что ты не прошел инициацию на рыночной площади, тебя не отправили в расположение Круга в столице и там ты не насмотрелся на кучу поясных магов и даже плащевиков, которые ради дополнения к жалованию или из собственного тщеславия выбирают себе ребят в ученики. Ты не видел и здание Круга Магов в Акрильсере. А оно, поверь мне, самое мелкое и убогое во всей Западной Пресии. Но даже оно поражает воображение неподготовленного юнца. Ты всего этого не видел. А еще твоя магия открылась дико, сама по себе. Ты жил на улице и стал зарабатывать с помощью колдовства намного раньше, чем любой другой ученик. И я не про латки на печи того трактирщика, я про твой поиск коров с помощью одной из самых сложных в освоении рун, что разрешены для свободного изучения. Да, это все смазало впечатление и, может быть, в этом есть и моя вина. Возможно, ты до сих пор чувствуешь себя полуголодным беспризорником, который не знает, будет ли сыт завтра. И ты не «просто ученик мага», как ты сказал. Ты — целый ученик мага! Ты обладатель редкого дара и таланта, который я пытаюсь в тебе развить. Ты не должен чувствовать себя выше других — это опасный путь тщеславия. Но и принижать самого себя я тебе не позволю! Так что если завтра ты будешь самым нарядным юношей во всем Нипсе, то у тебя на это есть полное право!

На этих словах Осиор щелкнул ногтем по моему кольцу ученика, которое я прилежно носил вне зависимости от формы одежды, будь то домашняя мантия или штаны с рубахой на выход. А потом начались примерки и суета.

В итоге учитель выбрал мне из собственного гардероба белую льняную рубашку из очень мягкой, тонкой ткани с широкими манжетами. В дополнение к ней Осиор нашел короткую жилетку из коричневого шерстяного сукна, а еще штаны.

— Отлично! — воскликнул маг, после того, как я натянул на себя рубашку с жилетом. — Ну–ка, повернись!

В этот момент в комнату зашел Ирман, которого Осиор позвал минутой ранее.

— Ну, что скажешь? — обратился учитель к слуге.

Ирман оценивающе посмотрел на меня. И если короткий жилет пришелся мне относительно впору, то рубашка была нещадно велика в плечах. От этого и ткань сбивалась в складки, и рукава висели ниже любых разумных границ.

— Ну… — протянул Ирман, но по глазам гадкого слуги я внезапно понял, что ему тоже нравится.

— Ну хорошо же, Ирман! Хорошо! Чуть ушить в плечах, подогнать рукав и будет просто прелестно! — радовался Осиор. — И парадный комплект одежды получится, кстати говоря! И все, как ты любишь — из вещей, в которые я уже не могу втиснуться!

— Это все от булок к чаю… — начал было слуга, но быстро нарвался на ледяной взгляд поясного мага.

Видимо, любовь Осиора к выпечке с медом уже давно осуждалась Ирманом, но ничего с этим слуга поделать не мог.

— Я тебя чего позвал! Своди мальчика к портному, что мне мантию чинил! Вроде, недорого взял, так? Пусть к утру ушьет ему рубашку, да штаны еще примерить надо… Знаю, что доплатить придется, но как же это важно, Ирман!

— Ага, доплатить… Три цены за срочность возьмут… — проворчал слуга, но по движению головы Ирмана я понял, что он зовет меня за собой. — Иди, переоденься в обычное, нечего по улице в таком виде рассекать… И давай быстрее, мне еще ужин ставить.

Стараясь не лопнуть от счастья и благодарности к учителю, я чуть ли не вприпрыжку, прижимая к груди одежду, и старую, и новую, бросился к себе. И вправду, надо переодеться, а там, на примерке, все будет понятно.

Поход к портному выдался непростым. Обмерили меня довольно быстро, да и работа оказалась не такой сложной: как и говорил учитель, ушить немного рубашку, да чуть поправить длину штанин. Но вот когда мастер услышал, что заказ надо выполнить к завтрашнему утру, развернулась настоящая битва.

И вот тут я понял, что имел в виду учитель, когда сказал, что Ирмана нельзя подпускать к купцам! О, это было удивительное зрелище! Слуга то порывался уйти, то спорил, то справлялся о здоровье семьи портного. Потом начинал кричать, после — умолкал, сверля мастера взглядом. Бросал на стол мошну, хватался за сердце и вообще, всячески выматывал своего противника.

— Хорошо! Ладно! Только из уважения к господину Осиору! — сдался портной. — Полтора полновесных!

— Да как можно! — воскликнул Ирман. — Тут дел на дюжину серебра!

— Две дюжины!

— Серебряный и две монеты!

— Две дюжины серебряных и точка! — воскликнул портной, буквально синея на глазах. — Мне полночи шить придется!

Ирман вдруг замолк, оценивающе окинув взглядом цвет лица портного, после чего воскликнул:

— По рукам! Две дюжины! Оплата завтра!

— Вся сумма вперед!

— Половина сейчас, половина — как сделана работа! И учтите, что после десяти нам уже заказ нужен не будет, вы поняли?! Вы же не хотите разгневать поясного мага?! — добавил Ирман.

Портной чуть побледнел, отчего его лицо стало совсем уж нездоровых цветов, но согласился. В следующую минуту дюжина серебрушек перекочевала из сухой ладони Ирмана в руку мастера.

— Будем завтра в десять! — добавил слуга уже на выходе, утягивая меня прочь из лавки.

Я же пытался просто осознать, что только что увидел. Это как так вышло? Изначально торг начался с четырех полновесных монет! Но Ирман, что та чайка, клевал и клевал портного, пока тот не скинул цену до той, которая казалась слуге справедливой.

— Одни убытки от тебя… — проворчал Ирман уже на улице. — Надеюсь, ты стоишь того, мальчик!

Я только поморщился от этих слов слуги. Ирман постоянно попрекал меня тем, что я объедаю его хозяина. Но, слава богам, решать это было не ему, а моему учителю.

Весь остаток дня я не находил себе места. Даже вечернее чтение не задалось — страница плыла перед глазами, и я не мог уловить ни строчки. Все думал о том, как завтра пойду на ярмарку с Мартой. Учитель больше меня не трогал, посчитав, что свой долг он выполнил, не беспокоил меня и Ирман.

На следующее утро мы отправились к портному, который едва–едва успел в срок — некоторые нитки он подрезал маленьким лезвием прямо во время примерки. Но получилось просто великолепно.

— Вот! Принимайте работу! — сказал наконец–то портной, отходя в сторону.

Я посмотрелся в большую начищенную медную пластину. Ну что сказать, мои опасения сбылись: так в Нипсе не одевались даже сыновья зажиточных купцов.

— Кажется, шов слабоват… — начал было Ирман, но под тяжелым взглядом портного, что сжимал сейчас в руке лезвие, осекся, — хотя знаете, да, отлично.

Слуга рассчитался с мастером, после чего я опять переоделся, аккуратно уложил обновки в кусок парусины, прихватил все бечевой и поспешил за Ирманом.

Осиор тоже оценил работу мастера.

— Отлично! Просто отлично! Так, давай перекусим и иди собирайся. Сегодня без занятий, так уж и быть. Деньги есть? Все не бери, но серебрушек десять–пятнадцать нужно иметь. Куличом угостить барышню или взять кувшинчик молодого вина… Слышал, в город недавно завезли батуритские лакомства! Очень, очень рекомендую! Дорого, а на ярмарке будет еще дороже, но что поделать… Просто погулять не выйдет, обязательно надо угостить! Женщины — это всегда расходы, привыкай. И не смотри на меня так, я с тобой житейской мудростью делюсь!

Когда я собрался, учитель даже проводить меня вышел, хотя я видел, что прямо сейчас он работает над своими записями о буре.

На место встречи я пришел за полчаса до полудня — волновался, что опоздаю, хотя от дома поясного мага до рыночной площади идти было минут десять, не больше. Впрочем, не успел я заскучать, как из–за поворота показалась Марта.

По всей видимости, она взяла старое платье матери. Серое, чуть ниже колен, с красной вышивкой по борту. Под платьем угадывался небольшой корсет, который высоко поднимал закрытый, на завязках, лиф платья. Свои темные волосы Марта собрала в ленивую косу, которая легла через плечо на грудь. Чепчик или другой головной убор, что обычно носили женщины постарше, девушка проигнорировала, что было немудрено, с такой–то косой.