Последняя надежда обреченных - Ирина Градова

Размышления Риты прервало интеллигентное покашливание. Открыв глаза, она увидела Женьку.

– Я все жду, когда ты обратишь внимание на мое присутствие! – сказал он.

– Прости, задумалась, – ответила Рита. – Ну, что?

– Все в порядке, мы можем возвращаться. Ты будешь всем рассказывать о своих героических действиях во время задержания особо опасных преступников. Вероятно, о тебе напишут турецкие газеты, потому что Олеся во время допроса в полиции так тебя расхваливала, что представила тебя этакой Никитой, Джеймсом Бондом в юбке! О тебе говорит весь полицейский департамент Измира и, возможно, слухи долетят до Стамбула, когда наш приятель Махмут вернется туда.

– Я ничего не сделала! – запротестовала Рита. – Это Олеся молодец, не растерялась. Правда, не думаю, что она смогла бы выстрелить в человека…

– А вот я в этом нисколько не сомневаюсь, – ответил Женя, немало ее удивив. Прежде чем Рита успела спросить, откуда такая уверенность, он сказал:

– Тебе привет от Нади.

– Правда? – обрадовалась Рита. – Где она? После вчерашнего я продрыхла шестнадцать часов кряду! Олеся не стала меня будить, и я продрала глаза только к вечеру!

– Надя в доме у Мехмеда-Али вместе с сыном. Я думаю, теперь у нее все будет хорошо. Она приедет повидаться с тобой завтра.

– Кстати, как там Мехмед-Али?

– Догадайся, – буркнул Женя, плюхаясь в плетеное кресло напротив и угощаясь выложенным на большом серебряном блюде лукумом с фисташками. – Он только что застрелил своего внука! Конечно, тот был редкостный ублюдок, но все-таки – родная кровь…

– Представить не могу, – вздохнула Рита. – Как он сумел спустить курок? Собственный внук!

– И рука не дрогнула, – кивнул Женя, забрасывая в рот еще пару лукумин и сосредоточенно работая челюстями. – Представляешь, он ведь стрелял через стекло! И из пистолета, а не из снайперской винтовки под таким углом и с такого расстояния, что шанс попадания – пятьдесят на пятьдесят! Тем не менее, не сомневаюсь, что Мехмед-Али стрелял, чтобы убить. Такой отличный стрелок, каким его описывает Махмут, не мог случайно попасть в голову. Но, полагаю, наш приятель комиссар составит правильный рапорт, и все спишут на роковую случайность. Так что, Сезеру-старшему ничто не грозит. Кстати, это ведь не первое убийство в его семье.

– Что? – переспросила Рита, насторожившись. – Как это – не первое? Кого это ты имеешь в виду?

– Папашу Кенана – Барыша Сезера.

– Он, кажется, погиб при неудачном падении с лестницы?

– Как выяснилось, все обстояло несколько иначе. Вернее, совершенно по-другому! – усмехнулся Женя, стряхивая сахарную пудру с футболки и брюк. – Даже Махмут до вчерашнего дня не знал всей правды.

– А при чем здесь комиссар? – изумилась Рита.

– Махмут Хильми, подруга, прекрасно знаком со всеми членами семьи Сезер. Именно Мехмед-Али помог ему выучиться и подняться из нищеты. Сама понимаешь, как Махмут ему благодарен за все, что старик для него сделал: он предан ему душой и телом. Тем не менее он – честный человек, и без него у нас ничего бы не вышло!

Много лет назад Махмута вызвали в дом к Сезерам среди ночи. Он тогда служил простым инспектором, и до комиссара ему было так же далеко, как отсюда до Питера. Прибыв на место, Хильми обнаружил труп Барыша Сезера у основания лестницы в гостиной. У него оказалась сломана шея, но не это явилось причиной смерти, как впоследствии обнаружили медэксперты. Череп Барыша Сезера раскроили бейсбольной битой и только потом столкнули с лестницы. Однако со слов Мехмеда-Али все выглядело как несчастный случай. Махмут не посмел усомниться в правдивости своего благодетеля. Позже старший Сезер признался, что между его сыном и внуком состоялась отвратительная ссора, в результате которой завязалась драка. Мехмед-Али якобы, придя домой, оказался свидетелем скандала и попытался разнять дерущихся. Случайно Барыш оступился и рухнул вниз. Он умер мгновенно, и его отец вызвал полицию, поняв, что ничем уже не сможет ему помочь. Тем не менее экспертиза оказалась неумолима: причина смерти – удар по голове! Все эти годы Махмут считал, что Мехмед-Али убил сына, пытаясь защитить Кенана. Именно поэтому он свернул дело, «потеряв» выводы медэкспертов и представив все как несчастный случай. Сразу же после, испытывая муки совести, он подал рапорт об отставке, считая, что больше не вправе исполнять свои обязанности в качестве офицера полиции, однажды нарушив профессиональный долг. Но Мехмед-Али, понимая, почему Махмут принял такое решение, уговорил его не уходить. Он выхлопотал ему перевод в Стамбул, и с тех пор они прервали всяческое общение. Можешь себе представить, что почувствовал комиссар, когда в нашу первую встречу снова услышал фамилию Сезер! Наверное, он разрывался между желанием поверить нам и преданностью семье Мехмеда-Али. Повезло, что он выбрал первое!

– Но ты ведь сказал, что Махмут считал, что Мехмед-Али убил Барыша?

– Правильно мыслишь, Ватсон, – улыбнулся Женя. – Барыша Сезера убил его сын.

– Кенан?!

– А что тебя удивляет? Наш парнишка оказался молодым, да ранним. Барыш давно подозревал, что Кенан связался не с теми ребятами, и в тот день, пятнадцать лет назад, он поджидал сына, чтобы вызвать на серьезный разговор. Оказывается, Барыш нанял частного детектива, который предоставил ему доказательства того, что Кенан по крупному играет в карты и в кости. Ты ведь знаешь, что в этой стране азартные игры запрещены, поэтому в притонах, где идет игра, собирается всякое отребье, частью которого стал и его сын. Барыш надеялся призвать Кенана к порядку, но, разумеется, не ожидал столь яростного сопротивления со стороны юного отпрыска, какое тот оказал, стоило отцу заговорить. Они и в самом деле подрались. Вернее, как таковой драки не было, просто Барыш дал сыну пощечину, а Кенан ничтоже сумняшеся схватился за биту, на беду оказавшуюся под рукой, и проломил отцу череп! Картина маслом: Мехмед-Али входит в дом и застает обожаемого внука с окровавленным орудием убийства любимого сына!

– Кошмар какой! – воскликнула Рита. – И он взял вину на себя?

– Роковая ошибка, – кивнул Женя. – После случившегося Кенан понял, что может делать все, что его левая нога пожелает! Конечно, он представил дело так, чтобы дед не заподозрил злого умысла: он рыдал и клялся, что все произошло по чистой случайности и он вовсе не хотел такого исхода. Кенану помогло то, что у произошедшего оказался свидетель – его сестра Зюбейде. Она подтвердила, что инициатором побоища был именно отец, и что Кенан лишь пытался защититься. Она также показала, что первым биту схватил Барыш, а брату удалось вырвать оружие у отца. Не знаю, поверил ли дед в такой расклад, но он сделал все, чтобы дело поскорее замяли, и Махмут ему подсобил.

– Но откуда ты узнал? – спросила Рита. – От Зюбейде?

– Не-а, – потряс головой Фисуненко. – Она свято хранит тайну Кенана, хоть в этом уже и нет необходимости. Есть еще один человек, который все знал, но молчал – Фикрие-ханым, их мать. Зюбейде только ей рассказала правду, так как гибель отца от рук брата явилась для одиннадцатилетнего ребенка большой психологической травмой. Я думаю, с тех пор у нее не все дома, хотя…

– Хотя – что? – подняла брови Рита. – Давай уж, договаривай, коли начал!

– Дело в том, что, как выяснилось, инициатором многих событий стала именно Зюбейде, а отнюдь не ее пустоголовый братец, которого деньги интересовали лишь постольку, поскольку необходимы ему для игры. В семье Сезер женщин особо не принимали во внимание: Фикрие оказалась тихой и безвольной, так же относились и к ее дочери, потому что она не проявляла характера. К тому же все были так заняты Кенаном и его проблемами, что на младшего ребенка не оставалось времени. Примером для Зюбейде всегда оставалась бабушка. Ты знала, что Мехмед-Али имел сестру-близнеца, мать Кемаля?

Рита покачала головой.

– Так вот, именно она основала бизнес семьи Сезер. Замечательная, судя по всему, была тетка. Жаль, что она умерла. Кемаль унаследовал от нее деловую хватку, и Мехмед-Али привык во всем полагаться на племянника, особенно после того, как погиб его сын. Зюбейде питала честолюбивые надежды, что дед обратит внимание на ее ум и целеустремленность, но этого не случилось. В отличие от других девушек ее возраста, мечтающих о замужестве и детях, Зюбейде хотела войти в семейный бизнес, но ее никто не принимал всерьез. Девушку бесило то, что дед возлагает надежды на Кенана, хотя она прекрасно сознавала, что брат абсолютно не способен к созидательному труду. Тем не менее Зюбейде была привязана к Кенану – возможно потому, что он не мог составить ей конкуренцию ни по уму, ни по способности добиваться поставленной цели. Зюбейде понимала, что скорое замужество ей не грозит, так как адекватно оценивала свои более чем скромные внешние данные. Кроме того, дед не прилагал никаких усилий, чтобы обеспечить внучке удачную партию. Постоянное нахождение на вторых ролях раздражало деятельную и умную Зюбейде, и она выжидала своего часа, когда сможет, наконец, сыграть первую скрипку. Когда Кенана, после случая с Сонгюл, отправили учиться за границу, девушка подумала было, что ей представился шанс завоевать признание деда, но, к ее разочарованию, Мехмед-Али сделал своей правой рукой племянника, а Зюбейде опять осталась в тени. Возможно, заметь старший Сезер в своей внучке честолюбие и способности, история была бы другой и имела бы более счастливый конец!