Последняя надежда обреченных - Ирина Градова

– Тебе следовало оставаться там, куда я тебя определил, – сказал он мягким голосом, тон которого кардинально расходился со смыслом фразы. – Тогда ты, по крайней мере, сохранила бы жизнь, цветочек!

Риту передернуло от приторно-ласкового обращения к женщине, которую он, судя по его же словам, собирался убить.

– И эти красавицы тоже остались бы живы, – продолжал Кенан. – А теперь, как ни жаль, придется от вас избавляться, ведь мы не хотим, чтобы дедушка обо всем узнал, верно?

– Он и так все знает! – воскликнула вдруг Надежда, обретя голос. Ни Рита, ни Олеся не ожидали от нее подобной смелости: Надя казалась тихой и безответной – как раз такой, с какой легко иметь дело негодяю вроде Кенана. – Мехмед-Али в курсе, что ты натворил, он знает и о твоих делишках с Тимуром Гаджиевым, и о карточных долгах, и даже о том, что ты продал меня, свою жену, в бордель! Не думай, что и на этот раз выкрутишься!

Рита видела несколько голливудских фильмов об оборотнях, и ее удивляло мастерство гримеров и возможности компьютерной графики, которые позволяли из обычного человека создавать монстра. Теперь она получила возможность убедиться, что без всех этих ухищрений вполне можно обойтись, и что оборотни существуют на самом деле. Как только с губ Надежды слетело последнее слово, лицо ее мужа изменилось до неузнаваемости: оно перекосилось, придав его правильным, изящным чертам гротескную уродливость, красивые серые глаза превратились в узкие щелочки, а шея и лицо налились кровью. Он сделал шаг вперед и, схватив Надю за горло, начал ее душить, бормоча по-турецки. Рита, стоявшая к ним ближе всего, набросилась на Кенана сзади, пытаясь разжать его руки и оттащить от жены.

– Отпусти ее, ты, hayvan[19]! – услышала Рита звенящий голос Олеси. – Отпусти, а то пожалеешь!

Стоя на ступеньках лестницы, Олеся держала в руках пистолет и целилась прямо в голову Кенану. Тот сообразил, что женщина не шутит, и разжал руки, сомкнутые на шее жены, которая тут же начала судорожно хватать ртом воздух.

– Ты ведь не выстрелишь? – улыбнулся Кенан, и лицо его приобрело прежнее выражение, словно и не было бешеной вспышки ярости, которую Рита только что наблюдала. Перед ней снова стоял привлекательный молодой мужчина и слегка улыбался, правда, одними губами, потому что в его стальных глазах застыла жаркая, всепоглощающая ненависть, готовая вырваться наружу и уничтожить все на своем пути.

– Испытай меня! – холодно предложила Олеся и сняла пистолет с предохранителя, тем самым демонстрируя решимость.

Рите показалось, что на этом все и закончится, но радостная улыбка, появившаяся на лице Кенана, заставила ее засомневаться.

– Iyi, kardes! – произнес он, обращаясь к кому-то за спиной Олеси. – Guzel![20]

Позади Олеси, вскинув ружье, стояла Зюбейде. Ее лицо было спокойным, а губы кривились в усмешке.

– Вот видишь, Олеся, – заговорил Кенан, – как все может измениться за одну секунду! Теперь ты под прицелом, и Зюбейде не промахнется, ведь ее учил стрелять дед, а он настоящий снайпер. Отдай-ка пистолет, будь хорошей девочкой!

Олеся подчинилась. Брат и сестра перекинулись несколькими фразами по-турецки.

– Значит, ты и Зюбейде втянул в свои грязные махинации! – констатировала Надя.

– Втянул? – брови Кенана удивленно поползли вверх. Он повернулся к сестре и что-то сказал ей с коротким смешком. Зюбейде запрокинула голову и звонко расхохоталась. Она что-то ответила, и при этом Рита заметила, как переглянулись Надя и Олеся, которым, в отличие от нее, было понятно, о чем речь. – Ладно, неважно, – продолжал Кенан. – Пора делать дело. Сейчас мы все организованной толпой спустимся в подвал, девочки…

Зюбейде, продолжая держать ружье на изготовку, обошла Олесю и начала спускаться к брату. Проходя мимо Риты, она на мгновение замешкалась, так как длинный подол ее платья зацепился за гвоздь у основания перил лестницы. Сейчас или никогда, подумала Рита и ударила низкорослую Зюбейде ногой под колени, одновременно стараясь перехватить ее руки, сжимающие оружие. Девушка упала, но ружье не выпустила и нажала на спусковой крючок. Раздался оглушительный выстрел, и со стены над головой Риты посыпалась штукатурка. Кенан, мгновенно оценив расстановку сил, снова схватил Надю и, приставив к ее голове дуло Олесиного пистолета начал отступать к парадной двери. Рита продолжала бороться с Зюбейде, удивляясь тому, откуда в столь хрупком маленьком теле такая нечеловеческая сила, что она, Рита, будучи на две головы выше девушки и гораздо тяжелее, не может с ней справиться?

– Отпусти сестру, сука! – прошипел Кенан, надавливая на горло Надежды рукой. – Отпусти, или я сверну шею твоей подружке!

Олеся, оказавшаяся между сцепившимися женщинами и Кенаном, удерживающим Надю, двинулась ему навстречу.

– У тебя ничего не выйдет, Кенан, – заговорила она как можно спокойнее. – Прекрати заниматься ерундой, и тогда, возможно, тебе смягчат наказание…

– Наказание? – хрипло расхохотался Кенан.

– Пожалей Мехмеда-Али, – продолжала Олеся. – Он ведь души в тебе не чает, и он…

– Дед? – переспросил Кенан с издевкой. – Его – жалеть? А он меня пожалел, когда толкнул на эту идиотскую женитьбу? Он меня пожалел, когда назначил эту русскую сучку распорядительницей наследства моего сына? Seytan[21]! Не подходи, а то поймаешь пулю, abla[22]!

Продолжая придушивать Надю, Кенан наставил пистолет ей в грудь. Олеся замерла, ничуть не сомневаясь в том, что он не шутит и обязательно выстрелит, причем независимо от того, шевельнется она или нет!

– И что мой дядя-идиот в тебе нашел? – спросил Кенан разглядывая Олесю с любопытством. – А ты, длинная отпусти Зюбейде, а то раздавишь ее своей тушей!

Рите и в самом деле удалось подмять под себя сестру Кенана и, сведя ее руки, по-прежнему сжимающие ружье, над головой, прижать их к полу. Не глядя на Кенана, Рита стала медленно подниматься, высвобождая девушку. Она понимала, что ее действия ничего не изменят, так как он непременно убьет их всех, чтобы не оставлять свидетелей, но Рита надеялась выиграть время.

– Стреляю на счет «три», – предупредил Кенан. – Раз…

Выстрел за спиной Риты раздался совершенно неожиданно, и вслед за ним страшный грохот. В ужасе она вскинула голову и увидела Кенана, распростертого на полу, и Надю, застывшую над ним, а сквозь зияющий дверной проем в холл стекались люди в камуфляже и с автоматами наперевес. Среди них выделялись двое в белых футболках и джинсах, оказавшиеся Михаилом и Женей, которые спешили к ней навстречу. Но Рита их не видела. Она смотрела в окно рядом с выбитой дверью. За ним стоял Мехмед-Али Сезер, и в руке, бессильно повисшей вдоль тела, он держал пистолет. В стекле окна, как раз на уровне его плеча, виднелась маленькая дырочка, от которой, словно лучики, во все стороны разбегались мелкие трещинки.

Один из солдат в камуфляжной форме склонился над телом Кенана.

– Olu, komutan![23] – крикнул он, обращаясь к высокому мужчине, лицо которого Рите показалось смутно знакомым.

– Iyi[24], – коротко ответил тот. Рита узнала Махмута Хильми, того самого офицера, который помог им во время освобождения Надежды.

– …слышишь или нет?! – Рита наконец почувствовала, что ее кто-то настойчиво трясет за плечи. Лицо этого человека почему-то расплывалось, но она не могла не узнать Мишу. Риту била мелкая дрожь, и она, как ни старалась, не могла ее унять.

– Ты не ранена? – спросил Михаил, заглядывая ей в глаза.

Рита помотала головой.

– Олеся… – пробормотала она.

– Я в порядке, – услышала она голос подруги. – Мы все – в порядке!

И тут, перекрывая все звуки в помещении, до Риты донесся дикий, пронзительный женский вопль:

– Kenan! Hay-i-i-ir![25]

Кричала Зюбейде, а двое людей в полицейской форме безуспешно пытались оттащить ее от мертвого тела брата.

Рита сидела на террасе отеля «Акик», принадлежащего семье Сезер, под матерчатым зонтиком, который колыхался под легким ветерком с моря. Наступал тот час, на стыке дня и вечера, когда невыносимая жара спадает и перестающий звенеть от зноя воздух начинает доносить запахи моря, цветов и готовящейся пищи. Глаза Риты были закрыты, а голову она откинула назад, подставив лицо ласкающим дуновениям ветра. Прямо под ней шумел морской прибой. Рите с трудом верилось, что лишь вчера она чудом избежала смерти! Теперь можно возвращаться домой. Начиная расследование Надиного исчезновения, она не ожидала, что события примут крутой оборот, и не предполагала, что несколько человек в результате погибнут, а другие окажутся в тюрьме.