Королева вампиров - Андреа Робинсон

— Серьезно? — восклицает она. — Ну-ну, — и сердито топает вверх по лестнице.

— Мне лучше уйти, пока твоя сестра не взорвалась, — говорит Джеймс, и мне немного грустно, что момент упущен.

В среду вечером ко мне приходит еще один гость. Я сижу перед компьютером, надеясь, что в последнюю минуту случится чудо, которое позволит мне не связываться с Марком по поводу замены, когда вдруг раздается стук в дверь. Открыв ее, я вижу Линдси Аллен, прижимающую к бедру стопку книг.

— Я подумала, что ты не захочешь отставать, поэтому принесла тебе домашнее задание, — говорит Линдси и заглядывает за угол. — Классная комната. Можно войти на минутку? Прости, что не предупредила тебя.

— А, конечно. Не обращай внимания на все эти носки. Здесь был взрыв. — Под «взрывом» я подразумеваю взрыв скуки, который заставил меня рассортировать носки по рисунку и количеству дырок.

Линдси заходит, предусмотрительно закрывая дверь, отчего я начинаю нервно подергиваться.

— Я хочу рассказать тебе еще кое-что, — говорит она, садясь за письменный стол и кладя ногу на ногу. — Что случилось на той большой вечеринке в пятницу вечером? Ведь что-то произошло между тобой и тем парнем, Владом?

От страха у меня по коже пробегают мурашки.

— А что?

— Хм, ну... Я на самом деле не совсем понимаю, как об этом рассказать, но... короче, сегодня он говорил всем, что вы с ним встречаетесь, что ты — его возлюбленная и вы собираетесь пожениться.

— Что?

Линдси торжественно кивает.

— Что?!

Я чувствую себя героиней одного из этих тупых шоу для подростков, где заботливая подруга рассказывает своей наивной однокласснице, что популярный парень из их школы распускает про нее слухи. Конечно, там все обычно заканчивается тем, что все узнают, что у них хламидиоз, а не муж-вампир, но основная идея та же.

— Я подумала, что это странно, — говорит она. — Мне кажется, тебе не должны нравиться такие парни. Он какой-то слишком льстивый. Поэтому я и не пошла на вечеринку.

— Мы даже не встречаемся, — говорю я. — Какой там антоним для «встречаться»?

— «Не встречаться»? — предлагает она. — Прости. Я не хотела тебя расстраивать. Я просто подумала, что тебе лучше об этом знать.

Линдси явно чувствует себя неловко. Она смотрит куда угодно, но только не на меня, перекатывая по столу ручки и изучая старый постер с кроликом Банни, который я повесила на стену, когда была зла на весь мир.

— Не извиняйся, — говорю я как можно спокойнее. — Что конкретно он говорит?

Она немного расслабляется. Это означает, что скоро она вернется к своей всегдашней привычке говорить со скоростью света.

— Он говорит, что вы встречаетесь. Правда, он не сказал «встречаетесь». Он сказал, что вы «гуляете», — говорит она, взяв это слово в воображаемые кавычки. — Знаешь, я люблю играть словами, но это уже как-то слишком странно. У меня от него мурашки. Я не совсем понимаю почему, но это так.

Возможно, потому, что он пытался ею пообедать. По крайней мере, я убеждаюсь в том, что Линдси по-прежнему ничего не помнит.

— Он мерзкий, — подтверждаю я, — и ты должна держаться от него подальше. — Теперь, когда мое предостережение подписано, запечатано и доставлено по адресу, пришло время вернуться к реальным проблемам. Я пересекаю комнату и с размаху падаю на кровать. — И ему все верят?

— Да, в общем-то, — отвечает она. — Ну, те, кто знает, кто ты такая. Остальные просто спрашивают, новенькая ты или из спецкласса. Несколько человек поинтересовались, не ты ли та девушка, что написала статью, взывающую к учителям, которые не отслеживают плагиат. — Она делает паузу. — Эти ребята выглядели немного чокнутыми.

— Но на вечеринке в пятницу было много народу, — настаиваю я. — Они должны знать, что это неправда.

— Они говорят, что он прогнал вас с Джеймсом Хэллоуэлом с вечеринки и выставил всех остальных, потому что ревновал.

Словами не описать, насколько извращенные люди учатся в моей средней школе. Я снова откидываюсь на спину и кладу на лицо подушку.

— Задушить себя — не ответ, — замечает Линдси.

Подняв уголок подушки, я выглядываю из-под бахромы. Линдси занята тем, что раскладывает в определенном порядке ручки на моем столе. Заметив, что я на нее смотрю, она краснеет и сообщает мне, что есть кое-что еще.

— Что еще он мог говорить? Что я ношу под сердцем дитя нашей любви? — шучу я и сажусь. — О боже.

Линдси качает головой.

— Нет, я не про то. Мистер Амадо спрашивал, не знаю ли я, когда ты вернешься. С понедельника его не будет по личным причинам, так что он собирается выбрать главного редактора пораньше. Он хочет, чтобы был кто-то, кто проследил бы за тем, чтобы тупой ассистент снова не стер случайно весь номер, — говорит она. — Я подумала, что будет честно дать тебе знать.

Я смотрю на нее, размышляя, что бы я сделала на ее месте. Стала бы я тратить время, чтобы предупредить свою соперницу о переносе крайнего срока или о том, что вампиры распускают про нее слухи? Думаю, не стала бы. Мне вдруг хочется снова извиниться за то, что я врала ей. Но если я сделаю это, она только подумает, что я сошла с ума. Поэтому я извиняюсь за то, что она помнит:

— Прости, что я не перезвонила тебе этим летом.

Услышав это неуместное замечание, она округляет глаза от удивления и немного погодя говорит:

— Все в порядке. Я была занята приютом для животных. Честно говоря, от меня все время пахло псиной, так что, наверное, мне не стоило ни с кем встречаться. В любом случае, мне лучше пойти домой, — говорит она, наклоняясь, чтобы взять сумку. — Мама по средам допоздна работает в госпитале, поэтому мой младший брат остается дома один. В прошлый раз, когда я вернулась слишком поздно, он успел посмотреть так много НВО, что стал говорить, как Тони Сопрано[9]. — Уже взявшись за дверную ручку, она задерживается. — Кстати, твои статьи были просто отличными.

— Твои были лучше, — отвечаю я, и это правда. Ей удалось очень точно описать Джеймса в своей заметке, а в статьях про Девона и Эшли она достигла уровня Хелен Келлер в «Сотворившей чудо», чего мне даже близко не удалось добиться в своей заметке про Виолетту и ее любовь к сиреневому цвету. Она сумела сделать конфетку даже из рассказа про Эндрю с его грязными мотоциклами. Но Линдси только качает головой.

— Куда уж там, — говорит она. Я думаю, что она насмехается надо мной, но, вглядевшись в ее лицо и не обнаружив там ни грамма сарказма, я убеждаюсь, что это не так.

— Если хочешь, может быть, проведем вместе время как-нибудь в выходные? — выпаливаю я.

— О. Конечно! В эту субботу в полночь будет ночной показ «Носферату»[10] в кинотеатре на Мейн-стрит...

— Нет! — резко возражаю я, не успев смягчить нотки ужаса в своем голосе. — Я имею в виду, я не очень-то люблю вампиров. Давай поговорим об этом завтра за обедом.

— Ты будешь в школе?

Я перевожу взгляд на дом Джеймса, размышляя, как там поживают вампиры. Каждый день, который я провожу здесь в бездействии, вычеркивается из моей реальной жизни, и виноват в этом Влад. Я и так уже позволила ему создать мне какую-то кошмарную репутацию и лишить меня шанса стать главным редактором. И я не могу пропустить завтрашний теннисный матч, потому что это мой последний шанс произвести впечатление на мистера Амадо. Я просто не буду лезть на рожон и постараюсь изо всех сил избегать Влада — в конце концов, как может один день мне повредить?

— Да, — отвечаю я Линдси, — просто постарайся не подпускать его ко мне.

Глава семнадцатая

Когда я вхожу в тяжелые стеклянные двери школы Томаса Джеффа, за плечами у меня один час сна, автобусные выхлопы и три чайные ложечки кукурузных хлопьев, которые я ухитрилась проглотить, пока Кэролайн не бросила на меня через стол сердитый взгляд, говорящий о страшном сестринском возмездии. Она не произнесла ни слова, но я поняла, что она в ярости, потому что она съела три миски кукурузных хлопьев, прикончив всю пачку, прежде чем я успела попросить добавки. Кэролайн никогда не поглощает так много углеводов, если только она не собирается мне насолить. На этот раз я хотя бы знаю причину ее злости.

Сделав всего несколько шагов по холлу, я понимаю, что нет никаких шансов дожить до вечера, оставшись незамеченной. Впервые за всю мою жизнь меня сопровождают перешептывания. Мне удается услышать слова «Влад», «вечеринка» и «помолвлены». Повернув за угол и увидев Дэнни Бауманна, склонившегося над одним из чахлых фонтанчиков с питьевой водой, я понимаю, что это отличный шанс начать кампанию по подавлению слухов. Нужно только собраться с духом и заговорить с ним.

Его светло-русые волосы завиваются на шее, и он одет в шорты, которыми я так долго восхищалась на уроках всемирной географии. Но сейчас я здесь не для того, чтобы строить глазки. Подобно льву, приближающемуся к нежной, мегапривлекательной антилопе, я медленно, крадучись подхожу к нему. И, когда он оборачивается, я нападаю.