Леди с Запада - Линда Ховард

Эмма не стала протестовать даже тогда, когда его рука скользнула по ее бедру. Она почувствовала сквозь многочисленные юбки его напряжение, но не возмутилась, а только слегка застонала и откинула голову назад. Бен тотчас же воспользовался этим, еще крепче прижимаясь к ней. Он положил руку ей на грудь и почувствовал, как девушка задрожала. Горячими и влажными губами он коснулся ее шеи около уха.

У тебя уже был мужчина? - хрипло спросил он, мечтая услышать утвердительный ответ.

- Нет, никогда, - девушка покачала головой.

Бен беззвучно выругался, припомнив все старые ругательства и прибавив к ним несколько новых, родившихся в его возбужденном мозгу прямо сейчас. Черт побери, что ей мешало переспать с кем-нибудь хоть разок?

Но стоило ему только подумать об этом, как все существо его возмутилось. Она должна принадлежать только ему. Хотя, не будь она девственницей, он мог бы овладеть ею прямо сейчас, не испытывая ни малейших угрызений совести.

Для Бена существовало только два типа женщин - достойные и развратные женщины. Достойными были те, которые только одному мужу разрешали наслаждаться своими прелестями. Но стоило достойной женщине хоть раз оступиться, и она переходила в разряд развратных, причем навсегда.

Достойных женщин следовало уважать и защищать. Если кто-то из мужчин пытался взять достойную женщину силой, его следовало схватить и повесить. Если Эмма ляжет с ним в постель, она немедленно перейдет из разряда достойных в разряд развратных. Эти две категории в его понимании были четко разграничены. Здесь - белое, здесь - черное. Поэтому Бен вынужден был отступить, ведь он вовсе не собирался жениться. Он хотел Эмму, но решать ей самой, ведь все неприятности обрушатся на ее голову. Он будет честен с ней и не станет соблазнять девушку.

- Эмма, решай сама, - голос Бена был низким и хриплым. Слова с трудом срывались с его губ. - Мы можем прямо сейчас пойти наверх, в мою спальню, или остановиться. Но ты должна знать, что я не из тех, кто женится.

Что ж, по крайней мере он был с ней честен, хотя его откровенность причиняла ей боль. Эмма смотрела на него, потрясенная своей внезапной свободой, хотя тело ее жаждало продолжения ласк.

Но и она не думала о женитьбе. Она была не в состоянии думать о чем-либо, кроме его первого предложения. Гнев, охвативший ее вначале, был просто защитной реакцией ее организма, но теперь, возобладали проснувшиеся инстинкты, которые требовали выхода. Свадьба? Но она вовсе не собиралась выходить замуж за человека, которого едва знала, с которым буквально едва обмолвилась парой слов в течение минуты... И еще минуту пролежала, придавленная весом его возбужденного тела.

Слова Бена вернули Эмму к суровой реальности. Да, ее тянет лечь с ним в постель, но это в ней заговорила похоть. И если она ей поддастся, то наутро встанет падшей женщиной. А она еще не потеряла надежды выйти замуж. И тогда ей придется объяснить своему мужу, как она лишилась невинности. Она, правда, могла уйти из семьи и начать новую жизнь в качестве "вдовы". Тогда никаких объяснений не потребовалось бы. Но уж слишком много она теряла, не приобретая почти ничего. Несколько счастливых минут или спокойная и достойная жизнь? Она выбрала последнее. Может, если бы она любила его, все было бы по-другому. Но этого не было.

С присущим ей достоинством, которое всегда выручало ее в трудных ситуациях, она собралась с духом и отчеканила:

- Я тоже не стремлюсь к замужеству. Благодарю вас за то, что оставили мне выбор.

- Так что вы решили? - спросил Бен, криво улыбнувшись, хотя уже знал, каким будет ответ.

- Нет, - ответила Эмма и ушла.

Глава 14

В девять часов Виктория, извинившись, ушла в свою комнату. Она не знала, скоро ли последует за ней Джейк, и поэтому спешила. Торопливо скинув одежду, она вымылась и натянула ночную рубашку. Ей необходимо было побыть одной и собраться с мыслями. События в ее жизни развивались стремительно. Ей только двадцать один год, а она уже дважды выходила замуж. В первый раз ее взяли в жены из-за благородного происхождения, второй - из-за доставшейся ей по наследству собственности. И ни разу - по любви. Таковы были печальные итоги.

Виктория едва успела переодеться, как дверь открылась и в спальню вошел Джейк.

- Ну и прыть, усмехнулся он, оглядев ее с ног до головы.

Она не ответила. Да и что было говорить - он все понял.

Джейк скинул рубашку и начал расстегивать кожаную перевязь, на которой носил пистолеты. Только сейчас Виктория сообразила, что прошлой ночью он приходил к ней безоружный. Уж не потому ли, что опасался, как бы она не воспользовалась одним из них и не прикончила его сгоряча?

Пока Джейк умывался, Виктория не сводила глаз с мощного торса, на котором отчетливо выделялись натруженные мышцы. Он еще даже не прикоснулся к ней, а она уже вся трепетала от возбуждения. Она рассматривала его с вниманием и любовью. Тело его было покрыто шрамами. Большинство из них были уже едва заметны, но несколько свежих красными штрихами пересекали загорелую кожу. Виктория хотелось прикоснуться к ним пальцем и ощутить тепло его тела. Джейк насухо вытер лицо и плечи, поглядывая на Викторию. Он, конечно, заметил, как она смотрела на него.

- Ну что ж, теперь распусти волосы, - деловито распорядился он, и Виктория послушно подняла руки к волосам.

Когда все шпильки были вынуты и шелковистая масса каштановых волос заструилась по спине, она подошла к зеркалу. Аккуратно расчесав доходящие до пояса волнистые волосы, она откинула их назад. Джейк снимал сапоги и носки, но при этом глаз не сводил с Виктории.

- Вот и хорошо, - мягко сказал он, - а теперь сними рубашку.

Виктория облизнула губы:

- Я всегда сплю в ночной рубашке.

- Ты спала в ней раньше. Теперь уже нет. Джейк продолжал раздеваться, а она так и стояла неподвижно.

Виктория! Снимай рубашку! - скомандовал он, стоя перед ней обнаженным.

Она вздрогнула и, оценив его решимость, взялась за подол. К чему оттягивать неизбежное? Так или иначе, с рубашкой придется расстаться.

Медленно поднимая руки, Виктория сначала обнажила стройные щиколотки, потом колени и наконец бедра. Джейк смотрел на нее как загипнотизированный. Подол пополз выше, и его глазам предстали мягкие очертания живота. На этом она остановилась, руки ее дрожали от волнения.

- Хочешь, я помогу тебе? - прошептал он, и она кивнула в ответ.

Джейк подошел к ней, положил руки на бедра и, вместо того чтобы заниматься рубашкой, притянул ее к себе и поцеловал в губы. Поцелуй был медленным и пьянящим. Руки Виктории обвили его плечи, легкая рубашка сползла вниз и задержалась на его руках. Избавившись от нее, Джейк понес Викторию на кровать. Его обнаженное тело было горячим, как огонь. Он целовал ее соски, низ живота, потом перевернул ее и стал целовать ее спину, опускаясь все ниже... Это заставляло Викторию стонать от удовольствия. Он переходил от одного потаенного уголка ее тела к другому, как пчела, собирающая нектар с цветка. Он упивался вкусом и запахом, ее кожи. Наконец он снова перевернул ее на спину и увидел, что глаза Виктории подернулись поволокой, груди порозовели, а бедра сами раскрываются ему навстречу. Он воспользовался этим приглашением и прильнул к ней губами, вызвав новый стон восторга, смешанного с протестом. И прежде чем она успела прийти в ужас от новой ласки, Джейк накрыл ее рот своим и осторожно взял ее.

На этот раз было легче, чем прошлой ночью, и Виктория не поняла, почувствовала ли она боль или только наслаждение. Да это было уже и неважно. Тело ее трепетало и поднималось ему навстречу. Она не сознавала, что делает, отдаваясь ему без остатка. Джейк откинул ей волосы с лица и целовал ее снова и снова, пока все глубже проникал в ее плоть.

В страстном порыве она вонзила ногти в его плечи, поражаясь силе новых ощущений. Неужели теперь каждую ночь она будет испытывать подобный восторг? Он делал с ней удивительные вещи. Виктория никогда не слышала ни о чем подобном, да если бы кто-нибудь рассказал ей, что такое возможно, - никогда бы не поверила. Она больше не владела собой, и вся ее скованность и скромность были смыты мощным потоком чувственности.

- Детка, чувствуешь, как ты обхватила меня?

Виктория задыхалась и билась в его объятиях. Ее стон казался мольбой об облегчении, которое мог дать ей только он.

На этот раз все происходило гораздо быстрее. Джейк уже не мог остановиться. Он только боялся, что слишком груб, но ее ответные движения говорили о том, что она принимает его с радостью. Кульминация была близка. Наконец он конвульсивно сжал ее в своих объятиях, теряя силы и расслабляясь.

Удовлетворение было таким же потрясающе полным, как и в прошлый раз.

Виктория была не в силах шевельнуться. Ее тело отяжелело и казалось чужим. Ей было бесконечно хорошо, и когда Джейк медленно вышел из нее, она протестующе покачала головой. Он лег рядом с ней, и ее голова оказалась на его плече. Виктория чуть приподняла ресницы. Лампа, ярко светила ей в глаза, но ее это совсем не смущало.