Пришествие - Василий Головачев

– Высота шапки уже сорок, – продолжал Диего. – Он и не думает останавливаться. Помнишь, оборотень показывал нам облик Конструктора? Уже тогда его взгляд было трудно переносить, даже его изображение создавало психологическое давление. Представляю, как велико сейчас его влияние на психику вблизи шапки, если и на этой высоте я постоянно ощущаю на себе его взгляд…

– Вероятно, мы потеряем-таки Марс, – сказал Грехов. – Не пора ли снова идти на поклон к серому призраку?

– Сегодня очередная «пятиминутка» руководителей отделов, – сказал Нагорин, колдуя у своих приборов, загромоздивших рубку модуля. Непонятным образом он ухитрялся следить за показаниями приборов, записывать результаты и не терять нить разговора. – Вот и выскажетесь.

– Он пошутил, – сказал Диего, покачав головой.

Грехов покосился в его сторону, отстегнул карабины страхующих ремней и выбрался из кресла.

– Выскажусь, конечно. Только едва ли мой совет примут. Многие не только в ВКС, но и в УАСС все еще уверены, что мы способны укротить сверхоборотня, хотя его уже нет, нет споры, есть младенец Конструктор, растущий не по дням, а по часам.

Нагорин оторвался от созерцания экранов и мельком посмотрел на Грехова.

– Вы что же, считаете, что мощь сверх… э-э… Конструктора беспредельна?

– Я считаю, что Конструктор не даст нам ни одного шанса, как только поймет, что мы решили его уничтожить.

– Разве мы уже решили его уничтожить? – пробормотал Нагорин.

– Я готов молиться всем богам, – проворчал Диего Вирт, – чтобы этого не случилось! Но, боюсь, у нас не будет выбора.

Несколько минут по рубке струилась шелестящая тишина. Потом Нагорин с треском произвел несколько переключений на панелях приборов и сказал неприветливо:

– Не слишком ли экстравагантное слово появилось в лексиконе спасателей – боюсь? Что это – дань моде или психологическая обработка собеседника? Если уж спасатели, да еще те из них, которых я уважаю, твердят «боюсь», то не пора ли нам, простым смертным, сложить руки и спокойно ждать конца?

Диего с интересом взглянул в колючие глаза врача-универсалиста, подумал и проговорил:

– Если бы спасатель не пребывал в постоянном страхе, не только за жизнь спасаемого, но и за свою собственную, то спасательной службы не было бы. – Диего невольно улыбнулся, заметив тень озадаченности, промелькнувшую на лице Нагорина. – Я пошутил, хотя, как говорили издавна, в каждой шутке есть доля правды. Конечно, «боюсь» – нетипичное слово в устах спасателя, но тут уж ничего не поделаешь. Бояться, кстати, надо уметь. Так же важно, как и вовремя останавливаться, а не упорствовать при движении по неправильному пути.

– Что ты называешь неправильным путем?

– Всю возню со сверхоборотнем, особенно после предупреждения серого Сеятеля, то бишь призрака.

– Эта возня – шаг человека к новому знанию. Как может быть неправильным путь человечества в будущее?

– Может, если он связан с неоправданным риском. У меня сейчас не то настроение, чтобы спорить, мы и так погрязли в спорах, а истины что-то не видно. Я, например, считаю, что уже нет смысла создавать вокруг Конструктора вакуум-зону: дело не только в том, что она потребует колоссальных энергетических затрат, но и в том…

В это время вспыхнул виом связи с центром управления аварийными патрулями, находившимися на Деймосе.

– Каковы результаты? – спросил усталый Сергиенко.

– Ниже сорока двух километров зонды опустить не удастся, – сказал Нагорин, – перепады полей над Конструктором сбивают настройку электроники, зонды входят в вихревые слои и падают.

– Мы поставим дополнительную защиту…

– Автономные панцири? Они, пожалуй, выдержат, но где взять столько корпусов?

– Это уже забота Совета. Свяжусь с приземельскими заводами, заказ пустим вне всякой очереди. Скорость роста не упала?

– Центры слежения в Северске, Первомарске и Викингтауне отмечают некоторое замедление, – ответил Диего. – Незначительное, сантиметров на десять, но все же есть надежда.

Пинегин скептически поджал губы, но снова промолчал.

– Поднимайте модули за критическую границу, – приказал Сергиенко, вопросительно посмотрев на Пинегина. – Будем опускать вакуум-заградители.

Диего кивнул, и виом погас. Вошел Грехов.

– Поднимать так поднимать, – пробурчал Нагорин. – Приказ – идти вверх, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд спасателя и повернулся к Диего: – Ну что ж, сообщи нам и вторую причину, по которой создание вакуум-зоны бесполезно.

Диего надел шлем мыслеуправления и с неохотой произнес:

– Просто мы опоздали с зоной, вот и все. Надо было создавать ее в тот момент, когда корень Конструктора достиг всего двух десятков метров, вот тогда эта превентивная мера помогла бы. Но не сейчас. Перекрыть рост сверху мы перекроем, но движение корня вглубь уже не остановить.

– Что-то я вас обоих не пойму. То вы стоите на максималистских позициях, высказываясь в пользу уничтожения Конструктора, то вдруг поворот на сто восемьдесят градусов!

– Да потому, что никто из нас не знает, как предотвратить катастрофу, – мягко сказал Грехов. – А сидеть сложа руки мы не умеем, да и не имеем права. Отступать мы можем только в том случае, когда испробуем все средства, предоставленные наукой. Наука дает нам вакуум-зону – мы ее используем. Что она может дать еще?

– ТФ-эмиттер, – усмехнулся Диего.

Нагорин, отвернувшись, возился над приборной панелью.

– Приготовьтесь, – сказал Грехов. – Идем вверх…

ПРЕДЕЛЫ ТЕРПЕНИЯ

В зеркальной глади поля карикатурно отражались передвигающиеся по залу люди, аппаратные стойки и пульты. Грехов посмотрел на свое волнистое отражение и подумал, что такой эффект может сразить любого оптимиста, довольного своей внешностью.

– Любуешься? – остановился рядом Сергиенко. – Пошли к видео, минут через десять будут транслировать включение зоны.

Они пересекли зал, поражающий новичков тишиной и голубизной центроплана. Несмотря на то что здесь постоянно царила атмосфера лихорадочной человеческой деятельности, десятки людей были заняты работой с вычислителями, виомами, связывающими зал с десятками патрульных кораблей, баз, абонентных пунктов, зондов-автоматов во всех уголках Солнечной системы, – неведомым техническим ухищрением строители обеспечили такую общую тишину в зале, какая редко бывает даже в лесу перед грозой.

Пояс главного виома слева был залит тушью пространства, справа нависла красно-оранжевая с фиолетовыми и черными тенями выпуклая стена Марса.

Очевидно, кто-то подал общую команду, и суета в зале стала стихать. Грехов заметил у главного пульта Торанца и направился к нему. Рядом с начальником погранслужбы стояли Банглин, Пинегин, председатель ВКС Тимур Северов, высокий, бронзоволицый, с шапкой совершенно белых волос.