Завещание веков - Анри Лёвенбрюк

— В том числе Йорденский камень.

Софи кивнула в знак подтверждения:

— Вот. Здесь заканчивается рукопись Дюрера. Согласно его версии, одной из самых загадочных реликвий Истории владеют госпитальеры. Следует помнить, что Дюрер пишет это в тысяча пятьсот четырнадцатом году. Вскоре султан Сулейман Великолепный изгнал их с острова Родос, а император Карл V уступил им Мальту в обмен на помощь против турок. Тогда они и стали называться рыцарями Мальтийского ордена… Но с этого момента Йорденский камень снова исчезает. Вот к чему я пришла. И ваш отец тоже дальше не продвинулся.

— Значит, нужны новые исследования, — предположил я.

— Да. Есть масонский след, который нащупал ваш отец. Слишком уж очевидна связь с Мальтийским орденом, а через них с тамплиерами, но мне это кажется притянутым за уши…

— Я попросил Шевалье заняться этим. Он просто обязан оправдать свою фамилию.[46]

Мы немного помолчали. Я смотрел на нее с восхищением. Она работала с изумительной скоростью. Отец не ошибся, выбрав ее в помощницы. Она была в своей стихии, вела поиск с увлечением, а эрудиция позволяла ей продвигаться гораздо быстрее, чем удалось бы мне.

— Софи… Я умираю от голода!

— Вы не обедали?

— Под летевшими в меня пулями? Нет, не успел! — иронически ответил я.

— Сейчас почти восемь. Для ужина рановато, но можно спуститься и взять вам сандвич или биг-мак.

— Идем.

Баджи стремительно занял место впереди нас. Я чуть не вздрогнул. Он действовал как заправский телохранитель, и привыкнуть к этому было трудно. Мы пошли вслед за ним.

На эскалаторах, проносившихся по большим стеклянным трубам Бобура, было полно людей. Десятки посетителей стояли на ступеньках, одни возносились вверх, другие спускались вниз, третьи выходили на разных этажах. Постепенно я начал ощущать уже знакомое покалывание в спине — то самое, которое заставило меня сбежать из Национальной библиотеки. Чувство, что за мной следят. Любой взгляд, обращенный на нас, казался мне слишком пристальным. Были ли мы в безопасности в этой стеклянной западне?

Я встал вплотную к Софи на стальной ступеньке механической лестницы и сжал ее руку. Она улыбнулась мне. Я быстро взглянул на Баджи. Попытался прочесть на его лице хоть малейший признак тревоги. Но он выглядел совершенно безмятежным. Возможно, мой инстинкт обманывал меня. Я постарался расслабиться. Забыть об израненных руках. О выстрелах, эхом отдававшихся у меня в голове. О нависшей надо мной тени воронов.

Мы вышли на площадь перед Центром Помпиду. Туристы толпились вокруг трубадуров. Высокий черный гитарист с длинными волосами бренчал что-то из Джимми Хендрикса перед колонкой усилителя. Чуть в стороне босой факир вышагивал по осколкам стекла. Мы пробивались сквозь толпу зевак и карикатуристов.

Когда мы оказались на улице Берже, Баджи взглядом указал мне на закусочную. Я кивнул. Мы вошли, уселись за столик, и я сделал заказ.

Софи заговорила почти шепотом:

— Дамьен, нам нужно определиться и решить, что мы будем делать сейчас. С Дюрером я закончила. Мы должны действовать рационально.

— Какой у нас следующий этап? Искать Йорденский камень? — робко спросил я.

— Да, но этого недостаточно. Напоминаю вам, что это всего лишь ключ, позволяющий расшифровать послание Христа. Но мы до сих пор не знаем, где само послание. Я надеялась найти какие-то указания в тексте Дюрера, но там ничего такого нет.

Я испустил долгий вздох. Мы оба стремились ускорить наше расследование, но не знали, по какому следу идти.

— Послушайте, — вдруг вскрикнул я. — Забыл вам сказать кое-что, а это могло бы дать нам хорошую зацепку.

— Да? — нетерпеливо спросила Софи.

Официантка принесла мне сандвич, я расплатился по счету. И тут же откусил большой кусок. Софи взглядом молила меня поторопиться. Я с трудом прожевал довольно безвкусный хлеб с колбасой.

— Клэр Борелла, — начал я, — нашла в «Монд» статью об истреблении монахов. Тех самых, о которых ей рассказывал отец.

— Ессеев?

— Да, если это действительно ессеи… Как бы там ни было, монастырь будто бы полностью разрушен и никого в живых не осталось. Видимо, больше из статьи извлечь нечего… Там это подано как одно из событий военного конфликта. В этом регионе столько всего происходит, что журналистов уже ничем удивить нельзя. Но все-таки здесь слишком много совпадений. Убийство Кристиана Борелла, за которым следует истребление найденной им религиозной общины, и гибель моего отца. А сегодня стреляли в Клэр Борелла…

— Можно предположить, что все это дело рук одних и тех же людей. Что же все это означает, как выдумаете?

— Ессеи что-то знали… Их убили, чтобы заставить замолчать. Или же, что более вероятно, они чем-то владели…

— Может быть, это зашифрованное послание Христа? — предположила Софи, и глаза ее заблестели. — Или Йорденский камень…

— Нет, — возразил я. — Более правдоподобным выглядит вариант с текстом Иисуса, ведь эта община возводила свое существование к современникам Христа. Между тем вы обнаружили, что Йорденский камень переходил из рук в руки на протяжении столетий. Нет, если община затаилась в течение двух тысяч лет, это, скорее всего, означает, что она оберегала нечто очень ценное. Подобно тамплиерам, охранявшим гробницу Христа, эти монахи защищали нечто иное. Им повезло, что они оказались в пустынном месте, а не в центре Иерусалима. И если их убивают спустя две тысячи лет, значит, обладают они какой-то великой ценностью. Я склоняюсь в пользу зашифрованного послания Иисуса.

Софи кивнула:

— Все сходится. Наверное, в монастырь пришли с целью выкрасть послание, а монахов убили, чтобы они замолчали навсегда. Кристиана Борелла устранили, потому что он слишком много знал.

— Что касается его дочери, они выжидали, надеясь выяснить, что именно ей известно, когда же увидели меня вместе с ней, решили расправиться и с нами.

— Кто же эти «они»?

— Большой вопрос! «Бильдерберг» или «Акта Фидеи», — предположил я. — Теперь мы знаем, что они способны на все.

— Это всего лишь гипотеза. Но весьма правдоподобная. И это означает, что один из двух элементов головоломки находится в руках наших невидимых врагов. Зашифрованное послание.

— А второй элемент, ключ, пребывает в лоне природы.

— Я думаю, наши враги были уверены, что вторым элементом, то есть Йорденским камнем, завладел ваш отец, поэтому они убили его и пришли обыскивать дом, когда в Горде внезапно появились вы.

— Ну конечно! А сейчас они полагают, что Йорденский камень у меня!

— Гипотеза все больше становится похожей на истину. И только одно удручает.

— Что именно? — спросил я.

— «Джоконда». Леонардо да Винчи. Мы по-прежнему не знаем, как они связаны со всем этим.

— Ах да. И еще странная конструкция в подвале отцовского дома. Не говоря уж о «Меланхолии» Дюрера. Хотя нам многое удалось выяснить из рукописи, мы по-прежнему не знаем, какое отношение имеет к этому гравюра.

— Для начала пусть Шевалье добудет нам информацию об Йорденском камне.

— Превосходно! — заключил я. — Пугает меня другое: если уж мы хотим разгадать эту загадку, придется нам раньше или позже разыскивать и зашифрованное послание Христа… Но, согласно нашей гипотезе, у ессеев его похитила одна из двух организаций — «Бильдерберг» или «Акта Фидеи». И я с трудом представляю, как мы заставим их расстаться с добычей. Да и соваться к ним мне совсем не хочется.

— Всему свое время… Сначала займемся «Джокондой».

Софи встала и надела пальто.

— Куда мы сейчас? — спросил я, последовав ее примеру.

— В Лондон.

Я вытаращил глаза:

— Простите?

— Мы едем в Лондон, — повторила Софи, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

Стефану Баджи, судя по его виду, это отнюдь не казалось забавным.

— Вы шутите? Какого черта мы забыли в Лондоне? — воскликнул я.

— Мы должны встретиться с одной моей подругой, которая поможет нам во всем, что касается Леонардо и Дюрера.

— В Лондоне?

— Да. Послушайте, Дамьен, вы же знаете, что благодаря «Евростар» это совсем не так далеко.

Я пожал плечами:

— Так и поедем, без всего?

— Что значит — без всего?

— Ну, не знаю, если вы хотите, чтобы ваша подруга нам действительно помогла, надо привезти ей материалы! Рукопись Дюрера, например…

— Она у меня с собой.

Ткнув большим пальцем над плечом, Софи показала мне свой рюкзак.

— А копия «Джоконды»?

— У меня с собой.

— Хорошо, — вздохнул я. — Все понятно. Вот будет доволен Франсуа! А поближе никого нет, кто мог бы помочь нам с Леонардо и Дюрером?

— Нет. Таких специалистов, как она, нет. К тому же она сделает все, чтобы помочь мне.

— Художница? — спросил я.