Там за облаками (СИ) - Елена Квашнина

   - А давай я у тебя первым буду? - вдохновился Шурик. Непонятно, какая именно перспектива окрылила его. Стать первым у кого-то, стать первым у Маши, обойти Славку на одном из многочисленных поворотов? При том ни слова о чувствах, ни намёка, ни взгляда нежного. Одно сплошное вдохновение.

   - Не пойдёт, - отказалась Маша, небрежно погасив радость, бьющую из Шурика через край.

   - Почему? Чем я плох для тебя? - оскорбился он.

   - Ты не плох. Ты просто мой друг.

   - А ты кого ждёшь? Стаса? Весь век прождать можешь.

   - Я, Шура, жду мужа. И пока штампа в паспорте не будет, ни-ни, - девушка использовала самую убийственную отмазку, какую сумела изобрести наскоро. Не объяснять же Вернигоре, насколько они не совместимы по уровню, по восприятию, по стремлениям и чаяниям, да по всему вообще. Не поймёт.

   Насмерть убитый выдвинутым условием, Шурик отправился восвояси не солоно хлебавши, напутствуемый пожеланиями не приезжать, не звонить, совсем забыть о существовании Маши Добрыниной.

   Приезжать Вернигора не осмеливался. Звонить пробовал месяца три. Маргошка выручала. Подходила к телефону и врала, изобретая различные причины отсутствия дома сестры. Через три месяца Маша, отвлекаясь от мучительно острого переживания разрыва со Славкой, очертя голову, кинулась в новый роман. Маргошка теперь говорила Шурику по телефону правду. Он это понял, перестал напоминать о себе.

   Прошёл год, немного успокоивший Машу. Она меняла кавалеров и таким образом избавлялась от терзаний по поводу своей женской и человеческой несостоятельности. Гордо носила презрительное и уважительное одновременно прозвище "Динамо". О старых друзьях вспоминать себе запретила. Иногда Маргошка сорокой на хвосте приносила новости. Например, Славка развёлся таки. Маше самой нравилось, как спокойно она выслушивает и комментирует Маргошкино трындычание. Впрочем, она всегда намного легче переносила Славкино пренебрежение, если его не случалось рядом пару месяцев.

   Однажды в доме нарисовалась давно не дававшая о себе знать Татьяна. Радостная, похорошевшая, - хотя, куда уж больше? - бодрая и энергичная. Засыпала новостями. Живёт не в Москве, в каком-то воинском гарнизоне. В каком и где территориально, Маша не уточнила, поскольку не успевала слово вставить. "Очки" сменил гражданскую ориентацию на военную, по контракту или ещё как, перешёл на службу в армию. Татьяна уехала с ним. В Москву вернулась на время - родить, переждать самое нелёгкое после родов первое полугодие под крылом матери и детской поликлиники. Родила уже, дочку, вот фотки, правда, красивый ребёнок? Головку держит. Надо в институте восстанавливаться, удобнее на заочное отделение. "Очки" из-за диплома темечко ей продолбил. У неё сейчас, кстати, отпуск, отдохновение от непростой семейной жизни. Она тут недавно взяла и попёрлась к Стасу в гости. День сплошного везения. Стас дома один оказался, обрадовался ей. Посидели, юность вспомнили, винца выпили. Ну и...

   - Ты шутишь? - не поверила Маша.

   - Какие шутки? - Татьяна смотрела честными-пречестными глазами. - Машка, я тебе скажу... У-у-у... Как мы согрешили! Как мы божественно согрешили!

   - Серьёзно? - у Маши чесался кончик языка, столь много некорректных вопросов на нём повисло.

   - Африканская страсть, - кратко отчиталась подруга. - Он, между прочим, заглянет к тебе на днях, ты ему передай вот это.

   Маша приняла незапечатанный конверт.

   - Что это?

   - Моё объяснение. Да не в любви, не пугайся. Я ему там изложила кое-что, чего он обычно слушать не хочет.

   - Почему сама не передашь?

   - Не хочу с ним ещё раз видеться.

   - Не понимаю, - Маша села на стул, уступив софу Татьяне, вертела в пальцах конверт. - Ты боишься увязнуть глубже? Боишься, потом мужа бросишь?

   - Машка-а-а! - Татьяна потянулась до хруста в косточках, пристроилась на софе, свернувшись по-кошачьи. - Какая ты глупая. Я мужа люблю, не Стаса.

   - Зачем же ты со Стасом... - Маша поискала подходящее слово. - Зачем же ты со Стасом любовью занималась?

   - Какой любовью, Машка, ты что, очумела? Сексом, дурочка, сексом. Мы с ним, извини за выражение, вульгарно трахались. Оба получали удовольствие. Но хорошего понемножку.

   - Зачем, если ты больше его не любишь?

   - Мой реванш за восьмой класс. И за все последующие годы. Так ты передашь?

   - Я-то передам, - смутилась Маша. - Только он вряд ли сюда приедет.

   - Да? - растерялась Татьяна. - А что у вас с ним опять приключилось? Поругались?

   - Хуже, - Маша вдруг заинтересовалась погодой на дворе, уставилась в окно.

   - Мне ребята что-то пели о твоём стервозном поведении, будто ты истории разные устраивала, хотела развести Стаса с Ириной. Я слушала и не верила. Совсем на тебя не похоже.

   - Зато на них похоже. Особенно на Шурика, - зло откликнулась Маша, не поворачивая головы к Татьяне.

   - Ну-ка, подруга, давай сварим кофейку, и ты мне всё подробненько расскажешь. Вставай, пошли на кухню. Хватит в окно пялиться, ничего интересного там нет. Одна жара тропическая. Даже странно, конец августа и такая жара.

   Пока Маша делилась воспоминаниями, они успели несколько раз сварить и выпить по чашке крепчайшего кофе, с щепоткой соли, по старому рецепту. Татьяна слушала, не перебивая, лишь изредка задавала уточняющие вопросы. Дослушав, помолчала минуту, подвела итог:

   - Вот что я тебе скажу. Маргошку твою убить мало. Полагаю, она сознательно вам мешала. В отличие от тебя, она не наивная дурочка, знала, что делает. Собака на сене: сам не гам, и другим не дам. Шурика ты правильно погнала. Он, свин, ребятам совсем не то рассказывал, что ты мне сейчас. Значит, и тебе всё неправильно преподносил. Сознательно вредил, гад.

   - Зачем? - опешила Маша.

   - Это у него спрашивать надо. Может быть, ему ты нужна. А может, он Стасу нагадить хотел. Не смотри на меня так. Он же всегда ему завидовал, потому и рядом тёрся. Врага лучше иметь в друзьях.

   - Значит, нагадить хотел. Я здесь не причём. Я бы почувствовала, дыши он ко мне неровно. Не могла бы не почувствовать, не заметить, - девушка превращала кофейное пятно на клеёнке в беспорядочные разводы.

   - Ты?! - Татьяна возмущённо фыркнула. - Да ты у себя под носом ничего не видишь. Стас по тебе четыре года с ума сходил, ты заметила? Ничего подобного. Он вокруг тебя на цыпочках танцевал, пылинки сдувал с твоей персоны. Ты оценила? Куда там. Тебе вообще невдомёк было.