Призраки прошлого - Михаил Александрович Михеев

приходилось довольствоваться явно недостаточным запасом. Расходовать воду, чтобы принять душ, непозволительное расточительство, а использовать местные реки – немалый риск. Просто потому, что неизвестно, каких паразитов здесь можно подхватить. Местные привычные… наверное. А вот человеку рисковать не стоит.

Стоять под тугими, бодряще прохладными, но не холодными струями дождя – роскошь, доступная здесь нечасто. И Лисицын, раздевшись до исподнего, ловил секунды счастья. Машка, ничуть его не стесняясь, делала то же самое. Да и остальные, похоже, момент старались не упускать. Наверное, орки из сопровождения сочли бы это глупостью, у них отношение к воде – как у кошек. Но с их бивака творящееся в основном лагере было сейчас даже не рассмотреть. Поэтому и импровизированный душ, и возможность набрать воды для стирки в растянутый полог, и просто вдохнуть очистившийся от пыли воздух люди приняли с благодарностью. И плевать, что о них думают местные.

Увы, ничто не дается даром. Конкретно сейчас это значило, что, когда ливень кончился, дорога превратилась в липкую кашу, моментально начавшую исходить под солнцем густым белым паром. Как там было в старой песне? Что такое осень – это слякоть. С грязью по колено под ногами… Хотя, как пояснил добравшийся до них Бакомбо, это ненадолго. Не так и много ее на самом-то деле, этой воды. Часть впитается, часть стечет. К обеду можно будет ехать. Оставалось лишь поверить ему на слово.

Майор не ошибся. Да и сложно было ожидать ошибки от еще недавно дикаря, родившегося и выросшего в этих местах. Разумеется, дорога не высохла, но двигаться, пусть и без особого комфорта, стало возможно. На водителей дополнительная нагрузка, конечно, однако кто им сказал, что будет легко? И потом, хотя колеса немного таскало в грязи, но ниже чувствовался твердый грунт, и риска застрять не было.

В лесу оказалось несколько прохладнее. Густые кроны деревьев неплохо отсекали солнечный свет, и машины не так накалялись. Даже кондиционер ревел не так сильно, как раньше, когда ему требовалось надрываться, обеспечивая в салоне какое-то подобие микроклимата. Растянувшись подобно гигантской стальной змее, колонна уверенно ползла вперед, прикрываемая танками, и, хотя машины очень быстро покрылись слоем грязи, это нельзя было назвать проблемой. Равно как и снизившуюся километров до тридцати в час скорость – здесь спешить в любом случае не стоило. Уж больно неспокойные места.

Неспокойствие подтвердилось где-то через полчаса, когда под гусеницей головного танка хлопнула мина. Кто ее здесь поставил и зачем, оставалось лишь гадать – абсолютно бесперспективное занятие, честно говоря, дорога ненаезженная, почти скрытая травой. Да и мина, судя по взрыву, противопехотная. Впрочем, колесо грузовика попортить способна, затормозить колонну, послужить сигналом. Небось, для того и ставили, может даже не один месяц, а то и год назад. Танку она, естественно, вреда не причинила, но у водителей разом появился стимул держаться в колее боевых машин. И не зря – до вечера сюрпризы попадались еще трижды.

Этим вечером не было никаких посиделок у костра. Все слишком вымотались, да и обстановка не располагала к расслабленности. Джунгли ухали, пищали и шебуршали совсем не так, как вчера. Тише, но куда более зловеще, хотя иногда доносился приглушенный рев. Чей именно, Лисицын не пытался даже гадать – за прошедшие годы он от многого отвык и многое забыл. Да и опыт его был несколько иного плана. Раньше в этих местах если и приходилось бегать по лесу, то в компании таких же молодых волков, и перед ними все разбегалось, а сзади – умирало. Нынешнее приключение обещало обогатить его новыми знаниями. Если переживет, конечно.

Неприятности начались утром, когда они вышли к реке. Майор сказал ее название, на удивление труднопроизносимое – все же африканские языки, в большинстве своем, довольно примитивны, и имена, даваемые горам, рекам и прочей достопримечательности, чаще всего простые, один-два слога. Здесь же название даже выговорить было сложно, и веяло от него какой-то уж совсем замшелой древностью. Да и по звучанию оно чем-то напоминало эльфийское, только намного более грубое. Лисицын даже не стал пытаться его запоминать – какая, в сущности, разница? Куда важнее, что река пересекала их дорогу, а моста, обещанного Бакомбо, не было.

Точнее, нет, не так. Он был, даже на карте обозначения удостоился. И еще недавно мог бы выдержать танк. Остатки тронутых пламенем опор говорили, что так оно и было. Когда-то было, поскольку сейчас от капитального сооружения ничего не осталось, а вместо них через реку было переброшено что-то хлипкое и несерьезное, явно сделанное на скорую руку из дерьма и палок.

Лисицын подошел к краю обрыва одним из последних. Спешить тут, похоже, было уже некуда. Глянул вниз, раздраженно присвистнул – картина Репина «Приплыли», иначе и не скажешь. Река хоть и была невелика, но за тысячелетия пробила здесь глубокий, навскидку метров тридцать глубиной, каньон. В сезон дождей она наверняка заполняла его на всю ширину, но сейчас занимала метров двадцать посередине, не более. Все остальное пространство – песчаные отмели, на удивление чистые и ярко-желтые, контрастирующие с ленивым потоком мутно-зеленой, кажущейся вязкой и похожей на гной воды.

Но африканские красоты сейчас волновали его куда меньше, чем иные вопросы. В частности, что здесь случилось и как теперь выкручиваться. И вопросы эти были отнюдь не из простых.

Следует признать, это их изящно кинули. Кто бы ни создал препятствие, он знал, что делал. Старый мост, готовый выдержать многое, сейчас лежал кучей обгоревших и вдобавок уже начавших гнить – в Африке это быстро – обломков. По всему видно – рухнул не вчера. Сергей прищурился, кинул осторожно заклинание, простенькое, никаким детектором не улавливаемое, и удовлетворенно кивнул. Так он и думал.

Здесь поработала магия. Да не какая-нибудь, а весьма редкой, малораспространенной школы. Такой же, как и собственная сила Лисицына. Ой, весело!

Большинство магов – стихийники. Огонь, вода, земля, воздух – классика жанра. Попадаются целители, из них выходят самые лучшие врачи. Кто-то может работать с природой. Таких мало, это обычно эльфы или те, у кого ушастые в предках затесались. Среди чистокровных людей такой дар убегающе редок. Есть эмпаты и психоделики. Телепаты, опять же. Мелких, локальных направлений, на самом деле, очень много. Редко, но встречаются универсалы, способные объединить разные виды магии. Правда, это же может сделать любой орочий либо огрский шаман, но коэффициент полезного действия у него выйдет почти на порядок ниже. Есть магия рунная, а есть предметная… Но всех их объединяет то, что магию проявившейся здесь школы их адептам не то что понять – даже не идентифицировать. Да и засечь, не зная, что именно искать, весьма проблематично.

Вывод? Он прост. На присутствие