Призраки прошлого - Михаил Александрович Михеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Говорили!
– Нет. Я сказал, что для настоящего русского лучшая страна – Россия, для немца – Германия, для американца – США. Так что не надо передергивать, оставьте это для покера. Итак, где я не прав?
Остальные собравшиеся глядели на Шерлока кто с усмешкой, кто с долей сочувствия. Парень это видел. Его это бесило.
– Я считаю, что лучшая страна – наша! И остальные со мной согласны!
Остальные были согласны, конечно, хотя их, откровенно говоря, никто не спрашивал. Более того, призывающий их в свидетели даже не смотрел на товарищей. Лисицын зевнул:
– Еще проголосовать предложите.
– А почему бы и нет? У нас демократия!
– Во-первых, потому что ты в армии, сынок. А здесь демократия не работает.
– А во-вторых?
– Ты впрямь хочешь это знать? – вежливо поинтересовался Лисицын и, дождавшись утвердительного кивка, зевнул: – Все же на самом деле просто. Вы хотите сказать, что правы, только потому, что вас большинство? Мальчики-девочки, мнение большинства – это здорово, конечно, но даже миллиард мух не убедят меня, что говно – это вкусно.
– Ты хочешь сказать, что наша страна – говно?
– Я этого не говорил, а вот ты именно так подумал. Каждый понимает в меру своей испорченности.
– Да я тебя…
Лисицын поднялся, не особенно спеша, с заметной ленцой. Улыбнулся: настало время урока, дабы утвердить свой авторитет и немного осадить мальчика.
– А давай. Как насчет небольшого спарринга? Сэм, отпустишь подопечного?
– Я не против, – орк с интересом наблюдал за перепалкой и наверняка сразу понял всю подоплеку. – Только без членовредительства.
Лисицын кивнул, сделал несколько шагов в сторону – туда, где начиналась ровная площадка. Шерлок с юношеским задором последовал за ним. Как же, морпех! Круче только обрыв, выше только звезды. Нет, кто бы спорил, этих парней очень неплохо учат, но – и это главное – парень только из учебки. А значит, в голове у него намертво вбитый алгоритм действий. Все остальное придет немного позже, а сейчас все его действия, скорее всего, будут сплошным шаблоном, отойти от которого получится только с опытом. И тот, кто знает, чему и как учат противника, имеет преимущество.
Любое единоборство – это обмен мнениями с помощью жестов. Кое-какие парень и впрямь знал. Удар. Еще удар. Еще… И впрямь шаблон. Остается только подстроиться под движение противника, чуть-чуть перенаправить его движение… Ноги Шерлока взлетают вверх, а сам он рушится на землю. Аккуратно придержать, чтобы падение вышло болезненным, да воздух от удара вылетел из легких, но не более того. А затем подать руку, помогая встать.
– Ну что? Я тебя, я тебя… Ладно, продолжим дискуссию. Итак, насчет говна. Я вообще-то пытаюсь объяснить тебе, что демократия может пойти против здравого смысла, и ты вынужден будешь принять мнение большинства. Даже если ты это большинство не уважаешь. Даже если знаешь, что они и все вместе не стоят твоей подметки. И протестуй, не протестуй…
– Довольно, я понял, – недовольно прохрипел Шерлок. Дыхание его, сбитое во время удара, еще не восстановилось. – Но скажи, что тогда хорошего в вашей стране? У вас там демократией и не пахнет. А значит, нет и свободы.
– Свобода, свобода… Единственное место, где мужчина чувствует себя свободно, это семейные трусы. На самом деле, свободы у нас, может, и поменьше, но и ограничений тоже меньше. Так на так и выходит. Вот ты, если выйдешь на площадь и заорешь… Как там вашего президента зовут? Джордж Буш-третий? Так вот, выйдешь и заорешь «Буш – дурак!», тебе что-то будет?
– Ну, теоретически – нет…
– Ну и у нас любой может выйти на площадь и крикнуть «Буш – дурак!», и ему за это тоже ничего не будет.
Вначале захихикали девушки, до них юмор дошел раньше всех. Через несколько секунд громко, будто лошадь, заржал Сэм. Потом к ним присоединились остальные. Шерлок крепился дольше всех, потом тоже махнул рукой и рассмеялся.
– И все же ты не прав, – справившись с первым приступом хохота, выдал Сэм. – Настоящему мужчине никто не указ.
– Да? А если твоя теща на тебя наорет, ты что делать будешь?
– Ну, так то ж теща…
– Вот. А настоящий мужчина знает, что общего у тещи с пивом. То и другое хорошо холодное, вскрытое и на столе.
На сей раз хохот был таким громким, что из своей машины высунулся проснувшийся Трумэн. Посмотрел, махнул рукой и залез обратно, буркнув лишь:
– Утром чтоб все были готовы к трудовому подвигу.
– А если я буду сексуально утомлен?
– Сэм, заткнись. Если что, другой рукой будешь работать.
Все, включая Сэма, вновь заржали. Да уж, Трумэн за словом в карман не лез. Но разговаривать стали малость тише – так, на всякий случай и во избежание. Стало быть, хмель и впрямь снял тормоза, но не отнял инстинкт самосохранения. Это радовало, адекватность тех, с кем ты общаешься, всегда огромный плюс. И тут влезла одна из девушек, та, которая на звезды смотрела. Помнится, с ней Лисицын тоже спорил. И тоже на Кипре. Как там ее зовут? Нет, в голове имя не задержалась, хотя девчонка ничего, чем-то на Машу похожа. Только постарше, кожа светлее, а так – весьма и весьма. И тоже блондинка.
– А скажите… Я видела, как вы танк гладили. Он вам так нравится?
Глазастая, однако. Это когда они с браконьерами разбирались. Впрочем, вопрос без подвоха, вряд ли девчонка принимала его за сектанта-танкофила.
– Хорошая машинка, надежная, – улыбнулся Лисицын. – Однако же чуточку устаревшая. Хотя до сих пор может кому-нибудь славно испортить жизнь. Но честно скажу, новые могут это сделать лучше.
– И что могут ваши новые танки?
– Ну, например, – с каменно-серьезным выражением лица сказал Сергей, – у них на последних моделях есть встроенный сортир. И добавлена опция «Оскорбить врага из пушки».
Вновь смех, правда, не столь громкий – не все поняли юмор. Девушка улыбнулась:
– Мы постараемся не становиться вашими врагами, сэр.
– Откровенность за откровенность – а с чего вас занесло в армию? Война – не женское дело.
Ух, как она вскинулась, как глазами сверкнула! Прямо хоть картину с нее пиши. «Оскорбленная невинность» называется. Сейчас что-нибудь ляпнет, подумал Сергей и устроился поудобнее, готовясь слушать.
– Вы – шовинист и сексист!
– Даже и не думал.
– Да. Вы считаете, что женщины хуже мужчин.
– Еще одна любительница передергивать. Может, процитируете?
– Война – не женское дело.
– Во-от. Потому что воевать
