Я - ваш король (СИ) - Булавин Иван

Всё ещё не решаясь сделать главное, она взялась за меня рукой. Я чувствовал, что рука её дрожит, но явно не от холода. Перекинув через мою тушу худенькую ногу, она попробовала сесть. С первого раза не получилось, проблема технического плана из-за несовпадения размеров. Впрочем, когда и кому это мешало?

— Тебе помочь? — шёпотом спросил я, слегка приподнимаясь на локтях.

— Не нужно, — ответила она в перерывах между частыми вздохами, — я сама, сейчас…

Немного потеревшись об меня, она начала опускаться, сначала туго, с напряжением, потом, собравшись, наконец, с силами, просто дёрнулась вниз. Раздался громкий стон, который, разумеется, услышала стоявшая вокруг охрана. Она на несколько мгновений замерла, потом наклонилась ко мне и поцеловала.

— Я твоя, — выдохнула она, после чего выпрямилась и начала медленно, с небольшой амплитудой подниматься и опускаться. Глаза её были закрыты, выражение на лице говорило и о боли, и о наслаждении, что же когда-то это должно было случиться.

Продолжалось это не так долго, как хотелось бы, я не выдержал тесноты и жара внутри неё, а потому очень скоро завершил процесс. К счастью, слуги оставили таз с горячей водой, поэтому мы смогли уделить внимание гигиене. А когда оба созрели для следующего раза, она предпочла снова вернуться к прежним занятиям, удовлетворив меня нестандартным способом, видимо, ей было ещё больно. А потом мы просто уснули в обнимку.

Глава двадцатая

Скоро мы прибыли к городу Родзиволь, городок был так себе, тысяч на пятнадцать. Само собой, что армия моя там бы не поместилась, хотя ворота никто не закрывал, каждый воин мог беспрепятственно войти и выйти, некоторые солдаты бегали за выпивкой, кто-то, имевший пару лишних монет, даже наведался в бордель (а учитывая размеры армии, таковых нашлось немало, я своими глазами видел у ворот весёлого дома очередь из солдат, девкам в эти дни достанется, зато и выручку городу сделают). Какие-либо конфликты с местными я запретил строго, напомнив, что в обозе едет не кто иной, как сам королевский палач Клаус, верёвок у него много, а топор всегда наточен.

Собственно, за наёмников я не переживал, у них с дисциплиной всегда хорошо, без разрешения капитана солдат и не почешется. Тут, скорее, за аристократов следовало переживать, но они, в массе своей, имели деньги и могли получить всё, что хотели без особых проблем. Потом, на вражеской территории, когда (если) будем штурмовать какой-либо город, а город будет активно сопротивляться, отдам его на разграбление, разрешив солдатам всё. Но это потом.

Сам я, с ближайшим окружением, поселился в городской ратуше, сильно потеснив местного бургомистра. Тот наше соседство воспринял спокойно, видимо, ждал для себя и своего города худшего, но всё обошлось. Пользуясь случаем, можно было поспать в тепле, на мягкой кровати, поесть качественную пищу и развлекаться с Эллиной без полусотни подслушивающих поблизости. Эллина, кстати, тоже была этому рада. Каждый раз, когда я не был занят делами, она тащила меня в постель. После первого скромного опыта она поняла, что больше ограничений нет и стала в постели вести себя так, что я ни разу не пожалел, что распустил всех шлюх из гарема.

А дел у меня пока никаких и не было. Снабжение армии, с учётом ресурсов города, шло своим чередом, жалоб не поступало ни от солдат, ни от городских властей, за всё было заплачено. Пехота, разбившись на небольшие подразделения, старательно отрабатывала на небольшом пустыре тактику действий, там же занимались мушкетёры.

Отдельного внимания были достойны артиллеристы. Они постоянно сидели кружком вокруг своего гуру, старого Гамилькара, который денно и нощно вдалбливал им составленную таблицу стрельб, что стоила нам огромного количества истраченного на полигоне пороха. Каким ядром, или картечью, с каким зарядом пороха, под каким углом возвышения и на какое расстояние. Те уже запомнили всё наизусть, более того, научились неплохо определять дистанцию на глаз, буду надеяться, что ни одно ядро не пролетит мимо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ожидание затягивалось. Скоро должны были прибыть послы. От короля Пипина, с которым мы уже обменялись ещё парой посланий, где тон постепенно сменялся с умеренно вежливого, на развязный и угрожающий. До прямого объявления войны пока не дошло, но заметно было, что король Серпины меня не боится, а мне это на руку. В идеале, следовало спровоцировать его на нападение, тогда я, защищая свою территорию… в общем, понятно.

Ждать пришлось почти две недели, за это время я получил послание от герцога Виндорфа, да не только одно послание, но и первый транш обещанных денег. Сумма была в серебре, но общая стоимость превышала двенадцать тысяч флоринов. Это решало многие проблемы, пехоте заплачено вперёд, но придётся ещё покупать припасы. А послание предназначалось только для моих глаз, поэтому я, взяв у послов свиток, удалился к себе и, пока Эллина, не доверяя служанкам, сама сервировала стол, быстро пробежал его глазами.

«Ваше Величество, смею сообщить вам, что искренне рад вашему покровительству, а потому теперь я целиком и полностью на вашей стороне. С письмом я отправляю первую часть обещанных денег, кроме того, прошу пока не особо распространяться о нашем союзе. Король Пипин пока не знает о нём, а потому для него будет неожиданностью увидеть мои знамёна в вашем войске, а не в своём. Я пока держу его в заблуждении, отправляя послания с заверениями в верности. Сам он собирает войска в лагере у столицы, намереваясь выступить вам навстречу. Война для него — вопрос решённый. Как и было оговорено, я прибуду в указанный день к городу Скутте, где встану лагерем, прошу вас не опаздывать, иначе я вызову подозрения, остановившись там, и не двигаясь навстречу королевскому войску. Вся моя армия будет сражаться на вашей стороне.

Ваш преданный вассал, герцог Корд Виндорф, сын Эйделя.

Писано четвёртого числа пятого месяца две тысячи сто тридцать четвёртого года от становления Империи».

Отложив свиток, я повернулся к жене. Коллег по опасному ремеслу ознакомлю позже, они, думаю, и так в курсе, что там написано. Теперь у нас объявился союзник, вот только надёжность его пока под большим вопросом. Уж лучше бы он обошёлся нейтралитетом, а тут не знаешь, как быть, то ли он поможет врага разгромить, то ли ударит в спину. Как знать, возможно, Пипин уже получил другое послание, в котором герцог рассказывает, как ловко он водит за нос молодого короля и как подготавливает решающий удар.

Послы от Пипина явились ещё через три дня. Точнее, посол был только один, даже не посол, а гонец, пусть и знатного происхождения. Поскольку ратуша была тесна для официальных приёмов, я принял посланника снаружи, под открытым небом, где для меня поставили самодельный трон. Встав передо мной и отчего-то забыв про обязательный поклон, посол развернул свиток. Видно было, как он дрожит от страха, но читать послание всё равно начал:

— Я, милостью богов, король Пипин Третий, являясь единственным и полновластным правителем всех земель, оговоренных в договоре сорокалетней давности, что подписывал твой дед, славный воин Адальберт, говорю тебе, юный, но дерзкий Айкон из Апродии: никакие территории, находящиеся в моих границах, не принадлежат никому, кроме меня, а та дань, каковой ты именуешь разбойничью добычу своего недостойного отца, никогда мной не подтверждалась и не будет подтверждаться впредь. Земля принадлежала, принадлежит и будет принадлежать мне, и не тебе, презренный юнец, указывать мне, как ею распоряжаться!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Последние слова посол едва не выкрикнул, после чего убрал свиток и начал озираться по сторонам в ожидании самого худшего. Молодец, однако, не побоялся выполнить такой приказ своего короля, хотя прекрасно понимал, чем это может закончиться. Уважаю. Несколько присутствующих аристократов тут же потянули из ножен мечи, но я быстрым взмахом руки остановил их.

— Нет, посла я не трону, он здесь ни при чём.

Я встал с трона и подошёл к послу, который всё ещё не верил, что останется в живых. Сам же я боролся с желанием обнять посла или, хотя бы, пожать ему руку. Эти слова были для меня, как музыка. Мои ближайшие сподвижники, прекрасно это понимая, старались спрятать улыбки. Дипломатический вопрос решён, и решён он так, как это было нужно мне. Больше никаких прений не будет, только война, а я к ней подготовился лучше. Но теперь я постарался нагнать на себя суровый вид, нахмурил брови и немного подёргал щекой, изображая нервный тик.