Лекарь-возлюбленный 2. Цветок для короля - Маша Моран

Невозмутимый принц ни капли не смутился:

— Ну так снимите его. Хочу смотреть на вас без одежды. – Он сжал полу верхнего халата и потянул его в сторону. – Я куплю вам столько одежды, сколько вы пожелаете.

Даже если он не исполнит это обещание, даже если не купит вообще ничего, мысль о том, что кто-то будет заботиться о ней, полностью сломила сопротивление Катарины.

— Без одежды я не так красив, как вы… – Она осмелилась накрыть ладонью его плечо, и от этого простого прикосновения, принц запрокинул голову назад, тихо застонав.

Неужели она обладает над ним ТАКОЙ властью?

Катарина подтолкнула принца назад, заставляя его повернуться к ней спиной, сесть и опереться на стенку бадьи:

— Позвольте искупать вас, Ваше Высочество. Я приготовил кое-что особенное. Если вы осмелитесь… – Катарина наклонила над водой бутылку, давая ему возможность самому решить.

— Что это? – Принц обернулся, блуждая по ее лицу пьяным взглядом.

Не доведет ее до добра такой взгляд. Уже только от захмелевших карих глаз хочется сделать для него все.

— Это… особый отвар – Минэко подсказала рецепт. Он позволяет без стеснения и страха делиться своими потаенными запретными мечтами…

Это был ее план. Жалкое оправдание того, что она сможет его удовлетворить, хотя бы таким способом.

Принц вдруг с силой сжал ее запястье и развернулся, взметнув искры брызг:

— Минэко? Опять она? Что между вами? Вы принадлежите только мне! – Он сжал ее плечо и притянул почти вплотную. Между ними остался лишь деревянный барьер. – Забудьте о ней! Я не дам вам быть вместе. Вы только мой! – К концу фразы он почти рычал.

Катарину начало трясти от возбуждения. Он покушался на ее свободу – то, чего она так безумно боялась после всего, что сотворил ее отец. Но… сейчас вдруг оказывалось, что именно этого она жаждала.

Катарина улыбнулась и, высвободив ладонь, погладила колючую от щетины щеку:

— Минэко помогает мне избегать госпожи Эйки и барышни Лу. Они открыли настоящую охоту на меня, в отличие от вас, бросившего меня здесь в одиночестве и тоске. – Разглаживая морщины, Катарина прочертила пальцем линию через его лоб, нос, и, добравшись до губ, задержалась на них. – У Минэко есть возлюбленный… даже двое. А меня… – Она вдохнула, как перед погружением в воду. – …меня никогда не привлекали женщины. И мужчины тоже. Вы – единственный. Единственный, ради кого я… готов рискнуть.

Катарина никогда не считала себя той, кто ради любви или привязанности может пожертвовать всем. Отец хорошо научил ее, и этот урок она запомнила: самый важный человек – ты сам. Только собственное благополучие должно тебя волновать. А всех остальных нужно использовать ради достижения своих целей. Вот и все.

Но принц… За возможность быть с ним, вырвать у судьбы хотя бы несколько дней счастья рядом с ним, она готова была сражаться.

Сунлинь снова коснулся ее руки, обвил запястье пальцами, крепко, так, что не вырваться из этой хватки, и повернул руку, заставляя наклонить бутыль и вылить тонкую струйку светящейся жидкости в бадью.

Вода тут же начала собираться в маленький водоворот, светясь почти так же ярко, как звезды на ночном небе. Она освещала темное, заполненные паром пространство купальни, бросая повсюду таинственные пугающие тени.

Катарина не удержалась и положила ладонь на широкую грудь принца, покрытую несколькими зарубцевавшимися ранами. Их не было, когда он уходил. Не было и тех, которые покрывали его плечи, которые скользили по животу, и застыли росчерками мазков кисти на спине.

Пока его не было, ему пришлось пережить много боли…

Катарина осторожно погладила широкий алый рубец, который до сих пор казался немного воспаленным.

— Вас некому было защитить…

Уголки его губ дрогнули, как будто он хотел улыбнуться, но испытывал при этом нестерпимую боль.

— Знали бы вы, как я хотел вас увидеть… – Сунлинь запутался пальцами в ее волосах, притягивая голову Катарины ближе к себе, так, что она ощутила его горячее дыхание, по сравнению с которым исходящая паром вода казалась ледяной.

Неужели отвар уже начал действовать? Впрочем, плевать! Пусть говорит… Пусть говорит, что угодно. А она будет с жадностью слушать.

— Теперь я здесь, с вами… – Катарина потянулась и взяла небольшой ковш. Зачерпнув воды, она начала поливать сильные плечи.

Он снова повернулся спиной и откинул голову ей на плечо. Катарина принялась поливать водой совершенное тело. Ароматное мыло, которое она сделала специально для него и берегла, настойчиво веря, что однажды оно пригодится, потекло по влажной коже жидким перламутром.

Ладонями она начала растирать плечи и грудь. Купальня наполнилась сладким цветочным ароматом.

Сунлинь с хрипом втянул воздух, повернул голову и прижался губами к ее шее. Катарина задрожала. Возбуждение с новой силой хлынуло по венам. Внизу живота снова стало тяжело и больно. Она чувствовала, как складочки плоти набухают, как медленно течет по ним шелковистая горячая влага.

— Ваш демонов отвар… – С каждым словом, губы принца задевали ее кожу. Языком он лизнул чувствительное местечко, и Катарина не смогла сдержать стон.

— Не сопротивляйтесь его силе… Вы же хотите поделиться со мной?.. Хотите рассказать, чего желаете?.. Вы так долго не осмеливались… Из-за этого мы оба так сильно страдали…

— Вы страдали из-за моей нерешительности?.. Вам тоже… хотелось?.. Вы ведь всегда окружены столькими женщинами. Даже сейчас…

Кажется, для него было важно услышать, что его чувства не безответны. И теперь она могла ему это сказать, даже несмотря на то, что он жаждет Рэйдена. Отвар не давал возможности солгать – настой мандрагоры и белладонны Дал Уи вытаскивал наружу самые потаенные чаяния, заставляя озвучивать желания, которые человек скрывал даже от себя самого.

— Мне не нужны женщины… – Катарина жадно скользила ладонью по его телу, касаясь сосков, которые из плоских под ее пальцами начали превращаться в острые и тугие вершинки.

— Я не смогу вам дать то, что давали они… И я не умею… быть с мужчиной… я хочу сделать вам приятно, но не знаю как…

Боги… его откровенность – ее погибель. Теперь она жить нормально не сможет, помня о том, что он сказал. Она не отдаст его никому. Никому! Уничтожит любую, кто посмеет желать его. Богиня Ревности и Разделения, Владычица Мостов, обретшая приют в ее теле, сотрет с лица земли всех, кто попытается отобрать его.

Ее смелость граничила с безрассудностью, но больше Катарина не собиралась молчать. Она