Край вечных вулканов - Юрий Александрович Уленгов

моим внутренним ощущениям спуск занял около десяти минут. Я не спешил, старался производить как можно меньше шума, а еще всерьез опасался за целостность ступеней. Им здесь черт-те сколько лет, и я прощупывал каждую, прежде чем перенести на нее весь свой вес. Наконец, я добрался до дна шахты.

Пол в вентиляционной был завален хламом, мне даже место пришлось искать, чтоб ногу поставить. Сквозь закрытое ставнями вентиляционное окно в шахту пробивался тусклый желтый свет, и через минуту я уже мог рассмотреть некоторые предметы. Правда, лучше бы я не присматривался.

В вентиляционную шахту карлики сваливали имущество жертв. Как и там, в лагере.

Сжав зубы, я присел на корточки.

Окровавленная одежда, испачканный какой-то серой слизью боевой пояс, чьи-то ботинки… Стараясь не думать о людях, которым когда-то принадлежали эти вещи, я поднял боевой пояс, надеясь обнаружить что-нибудь полезное. Но нет. Все подсумки были пусты. С остальной одеждой — то же самое. Видимо, здесь карлики перерыли вещи, прежде чем выбросить. Жаль, ну да ладно.

Подойдя к вентиляционному окну, я всмотрелся сквозь ставни.

С другой стороны был коридор — такой же, как и в других сооружениях колонистов. Правда, состояние у него было значительно хуже, чем даже в Пещерном городе. На полу — грязь и мусор, светильники на стенах не горят, вместо них каждые метров тридцать развешаны плошки с чадящими фитилями. Да уж, если бы не работающая вентиляция, запашок тут стоял бы тот еще. Хотя все равно пованивало знатно.

Я снова использовал нож, как рычаг, и через пару минут сумел вскрыть окно. Петли при этом скрипели просто безбожно и я несколько раз останавливался, замирая и прислушиваясь. Однако в коридоре все было тихо. И не могу сказать, что меня это растраивало.

Вытолкнув створку, я отстегнул боевой пояс, высунул голову в окно, и оглядевшись, скинул на пол боевой пояс. После сбросил со спины винтовку, взял ее в руку, и, ухватившись второй за решетку, полез в окно. Три секунды — и я внутри. Снова застегнув пояс на бедрах, я набросил ремень винтовки на шею, и, взяв ее наизготовку, медленно и тихо пошел вперед.

С направлением определился быстро — тоннель направо шел под легким уклоном, и, соответственно, вел в глубину сооружения. А наиболее логичным решением для гнильцов было разместить свое логово как можно глубже. Если, конечно, гнильцы и логика вообще совместимы. Черт, как же хреново, что я не понимаю по-гнильцовски… Даже если мне удастся «взять языка», вряд ли он мне жестами покажет, где находится Корал. Это снаружи попроще было, «э ван гур», да и все. Кроме того, даже покажи я карлику хлыст, он может и не знать, кому он принадлежит… Дерьмово, короче. Ну, что ж. «Жизнь говно — но мы с лопатой». Разгребу, не привыкать. Главное — не опоздать. Ибо что-то мне подсказывало, что Корал эти твари сюда не просто так потащили.

Вслушиваясь в каждый шорох и внимательно глядя под ноги, я пошел вглубь пещеры, каждую секунду ожидая нападения.

Главное теперь здесь не заблудиться.

Глава 20

Когда-то, очень давно, когда я в довольно нежном возрасте смотрел ужастики, мне сложно было представить, какого размера должны быть яйца у людей, которые, полностью осознавая опасность, доподлинно зная, что их ждет впереди, шли в самое логово монстров? Взять, например, «Чужих». Уоррент-офицер Эллен Рипли, абсолютно гражданский человек, навьючивается оружием и без сомнений идет туда, где сгинул целый отряд подготовленных, прекрасно вооруженных и прошедших не одну заваруху спецназовцев. Для меня это был какой-то запредельный уровень самообладания. Позже, когда сам впервые оказался в ситуации, когда впереди ждет практически неминуемая смерть, но повернуть назад нельзя, я многое понял. Например, что героев без страха и упрека не существует, а ничего не боятся лишь идиоты. Страх — естественный механизм, часть инстинкта самосохранения. И настоящий герой не тот, кто лезет в самую задницу, не испытывая его — таких, как по мне, просто не бывает, а тот, кому удается этот страх обуздать и поставить себе на службу. Совсем без страха не получится, но, при этом — кто ссыт, тот гибнет, удача улыбается смелым и вот это вот все. Полностью избавиться от страха нельзя. Но можно его подчинить и загнать куда-нибудь подальше. И только в этом случае немыслимое становится возможным.

Когда я шел в глубину пещеры, мне было страшно. Просто вдумайтесь: один человек, где-то в забытом богом месте, которое аборигены обходят десятой дорогой, под толщей земли, в свете коптящих лампадок идет туда, где его ждет враг, серьезно превосходящий количественно. Гнильцы, хвала богам, не выглядели ужасными монстрами, неуловимыми, плюющимися кислотой и почти неубиваемыми, но и без этого атмосфера нагнетала — будь здоров. Однако я знал, что где-то впереди есть человек, которому еще страшнее. Который надеется на меня — или не надеется уже ни на кого, считая, что я погиб. И именно потому я не имею права повернуть назад, и дойду до конца. И, либо спасу Корал, вернувшись с победой, либо сложу там сотни. Просто потому что по-другому нельзя.

Чем дальше я шел, тем более запущенной становилась пещера. По тоннелю гуляли сквозняки, с потолка, покрытого плесенью, капало, периодически на полу собирались лужи… Да уж. Рачительными хозяевами гнильцов не назвать. Неудивительно, что они болеют, в такой-то антисанитарии… Странно, что они освещение здесь вообще наладили.

Я вышел на перекресток и остановился в задумчивости. Так. И куда дальше? Помня, насколько разветвленные и запутанные тоннели были в Пещерном городе, исследовать ответвления по отдельности желания не возникало… Черт. И куда идти?

Замерев, я всматривался в темноту, лихорадочно решая, какой их тоннелей выбрать, как вдруг из левого послышался звук. Дальний, приглушенный но раскатистый и отчетливый. Как будто кто-то бил в огромный барабан. Бум. Бум. Бум.

Наверное, в этот момент я походил на суслика, замершего в поле — я натурально сделал стойку. Что это? Мне же не послышалось?

Бум. Бум. Бум.

Нет. Не послышалось. Та-а-ак…

Я бросил еще взгляд в правый тоннель, качнул головой и двинул в левый — надеясь, что делаю правильный выбор.

* * *

Чем дальше я шел, тем крепче я уверялся в том, что иду по правильному пути. Звук становился громче. А еще — мне, наконец-то стало попадаться на пути население бункера. Причем в товарных, мать его, количествах.

Когда из бокового ответвления впереди меня вывалилось несколько гнильцов, я едва с перепугу не открыл огонь.