Три женщины - Владимир Лазарис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующий день Маргариту принял президент Соединенных Штатов Америки Франклин Делано Рузвельт, которому американский посол в Италии написал, что Маргарита точно знает истинные планы Муссолини.
Президент очаровал Маргариту хорошими манерами и чувством юмора. «Он владеет своей улыбкой, как Паганини[235] скрипкой». Но за этой очаровательной улыбкой Маргарита в отличие от многих других уловила стальную волю Рузвельта и его уверенность в своей внутренней силе. «У Муссолини все наоборот», — с горечью подумала она.
Президент похвалил Маргаритин английский и перевел беседу на положение дел в Европе, в частности, в Италии. Он поразил Маргариту доскональным знанием не только итальянской жизни, но и топографии пограничных районов. Увидев ее изумление, Рузвельт расхохотался и сказал, что не всегда был паралитиком и в юности много путешествовал.
Заговорили об отношениях между Италией и Австрией. Президент сказал, что не исключает агрессивных намерений Германии относительно Австрии и надеется, что в случае чего Муссолини не оставит Австрию в беде. Маргарита с ним согласилась.
Беседа продолжалась час. Маргарита покинула Белый дом под сильным впечатлением от личности Рузвельта и от того, насколько глубоко он разбирается в международной политике. А сплетни о президенте и его супруге она услышала за ужином с кузиной Рузвельта.
Понравилось Маргарите и то, что в Америке министр труда — женщина[236]. Такого прецедента не было еще ни в одной стране. А пять тысяч делегаток ежегодного конгресса организации «Дочери американской революции» ну никак не походили на дурно одетых суфражисток ее юности. Богатые, холеные женщины, с которыми считались все конгрессмены и сенаторы.
Из Вашингтона Маргарита полетела в Голливуд, побывала на киностудии «Метро-Голдвин-Майер», и сам Луис Майер[237] провел ее по разным съемочным павильонам. Маргарита увидела «живьем» Гарри Купера[238] и Мориса Шевалье[239]. Во время ленча Маргарита пошутила, что в Голливуде тоже есть свои диктаторы, и показала на Майера. В ответ раздались аплодисменты и смех. Перейдя к более серьезной теме, Маргарита сказала:
— Многие уверены, что фашизм — это реакционное движение, направленное против рабочих. Ничего подобного.
Кинозвезды вежливо промолчали.
На Западном берегу Маргарита ненадолго остановилась отдохнуть от бесконечных мыслей о Муссолини. Но ни роскошь дворцов кинозвезд и магнатов, ни образ жизни американцев не отвлекли ее. «Как в кино, — рассеянно думала она. — На экране гангстеры, и в газетах о них же! Чего стоят одни только похождения банковского грабителя Джона Диллинжера». А посещение китайского квартала Сан-Франциско снова напомнило Маргарите о «желтой опасности».
Когда Маргарита вернулась в Нью-Йорк, ее пригласили почетным гостем на банкет в память об участии Италии в Первой мировой войне. На банкете присутствовало две тысячи человек. Посол Италии произнес речь, закончив ее словами «Да здравствует король! Да здравствует Дуче! Да здравствует Италия!». Хор спел фашистский гимн. За послом выступила Маргарита. На ее черном платье сверкала золотая медаль Роберто. Она сказала, что ее сын, как и другие сыны Италии, пал не напрасно. Возрожденная фашистской революцией Италия Муссолини это доказала.
Даже овации, которые прежде лили Маргарите мед на душу, уже не доставляли ей радости.
На следующий день она отплыла домой.
После того как Маргарита проколесила по Америке три месяца, у нее в голове складывался план книги. Нет, не роман. Документальное исследование. Что-то вроде «Мое открытие Америки». Американский расизм ее не шокирует. Скорее, наоборот, ей нравится, как американцы держат черных и желтых в ежовых рукавицах. А вот бездуховность — это как раз отрицательная сторона Америки. Технический прогресс? Да, конечно, американцы опередили весь мир. Этого у них не отнять. Но делает ли прогресс человека счастливым? А если не делает, почему американцы явно счастливы? Вспомнить хотя бы свободную от условностей жизнь американских женщин! А она сама счастлива? Была. С Бенито.
Маргарита достала из сумочки блокнот и начала приводить в порядок свои впечатления от разных встреч и бесед, готовя полный и подробный отчет для Муссолини. Вдруг ей все же удастся убедить его, что из двух возможных союзников — Америки и Германии — он должен выбрать Америку…
20
Корабль Маргариты вошел в генуэзскую гавань в то же время, когда в Венеции кончилась первая встреча Дуче фашистской Италии Бенито Муссолини с фюрером нацистской Германии Адольфом Гитлером.
Когда Гитлер вышел из трехмоторного «Юнкерса», оркестр грянул нацистский гимн. Гитлер со слезами на глазах взирал на Дуче, который всегда был для него образцом для подражания. Рядом с широкоплечим, загорелым Дуче в полной парадной форме фашистской милиции, в сапогах с серебряными шпорами и с кортиком на боку бледный Гитлер в макинтоше, нервно мявший в руках фетровую шляпу, выглядел заштатным чинушей. И когда вожди двинулись с места, Гитлер раздраженно бросил немецкому послу в Италии: «Как же вы меня не предупредили, чтобы я приехал в военной форме?»
Муссолини провез Гитлера по Большому каналу и показал стоявшие на причале в лагуне итальянские боевые корабли. Потом они поехали в резиденцию Муссолини. По его настоянию, переговоры с Гитлером проходили без посторонних. Того немецкого языка, которому Анжелика Балабанова обучила Муссолини, ему вполне хватало, чтобы понимать «этого паяца», как выразился Дуче после их первого знакомства. А «паяц» не счел нужным похвалить немецкий язык Муссолини, чем очень обидел бывшего школьного учителя.
Тем же вечером Дуче и фюрер почтили своим присутствием концерт во дворце Дожей, но несколько опоздали, и ожидавшая их толпа поредела. Раздраженный таким неуважением, Гитлер заметил Муссолини, что, когда тот приедет в Берлин, ему окажут королевский прием. На что Муссолини, повернувшись к Гитлеру, холодно бросил: «Оно и понятно. Я же — глава государства».
На следующее утро Муссолини намеренно заставил Гитлера прождать полчаса на площади Св. Марка, где они вдвоем должны были принимать военный парад. Гитлер только покривился при виде того, как не умеют маршировать эти «макаронщики».
В тот же день Гитлер пригласил супругу итальянского посла в Германии Элизабет Черутти сопровождать его во время посещения Биеннале, не подозревая, что она — крещеная еврейка. Элизабет отметила, с каким омерзением Гитлер рассматривал картины современных итальянских художников и как сиял перед картинами в немецком павильоне. За обедом Гитлер начал нескончаемый монолог о «здоровом» и «дегенеративном» искусстве. От его монолога, да еще в такую жару, Муссолини чуть не сошел с ума. После обеда вожди удалились под сень деревьев, продолжая приватную беседу. Там они проговорили около двух часов, причем
