Никогда не влюбляйся в повесу - Лиз Карлайл

Ротуэлл медленно поднял на него глаза.

— Кажется, я не лез к тебе с советами? И буду весьма признателен, если ты последуешь моему примеру, — ледяным тоном произнес он.

Лицо Гарета вдруг окаменело — Ротуэлл на собственном опыте давно уже понял, что это не предвещает ничего хорошего.

— Знаешь, Киран, скажу тебе честно — иной раз ты ведешь себя как полный идиот! — низким, дрожащим от едва сдерживаемого негодования голосом бросил в сердцах герцог. — До сих пор оплакивать женщину, которая слезинки твоей не стоит! Господи, да ведь ты тогда был зеленым юнцом, а Аннамари водила тебя на поводке. Пойми ты это наконец! И в конце концов она получила все, чего хотела, — только это был не ты!

Ротуэлл со стуком поставил чашку на стол.

— Нет, Гарет, ты ошибаешься — в конце концов она оказалась в могиле, — сухо сказал он. — И вместе с ней мой брат. И что-то мне подсказывает, что она мечтала совсем не об этом, когда согласилась стать его женой.

Нэш вскинул руки, давая понять, что сдается.

— Ладно, хватит об этом, — примирительно проговорил он. — Вообще-то я приехал сюда купить лошадь. А после этого спокойно вернусь домой с пустыми карманами и обещаю, что буду нем как рыба.

Но Ротуэлл продолжал сверлить его мрачным взглядом.

— Желаю успеха, Нэш, — рявкнул он, резко отодвинув в сторону стул. — Что же до меня, то я ухожу.

Гарет вскочил на ноги.

— Какого дьявола? Куда ты идешь?

— К черту на рога, — рявкнул Ротуэлл, схватив трость. — Туда, где найдется колода карт, бутылка хорошего бренди и парочка пухленьких бабенок, готовых кувыркаться в постели до самого утра!

Даже хладнокровный лорд Нэш возмутился, услышав подобное заявление.

— Не рановато ли?

Не удостоив его ответом, барон направился к двери.

— Проклятый идиот! — услышал он за спиной сердитый возглас Гарета. — Пожалуй, пойду-ка я с ним…

Камилла отыскала миссис Трэммел на кухне — держа в руках сверкающий нож, от одного вида которого бросало в дрожь, та сурово отчитывала судомойку. Кухарка оказалась высокой, гибкой, как хлыст, женщиной неопределенного возраста — Камилла невольно отметила высокие скулы, кожу цвета эбенового дерева, намного темнее, чем у ее супруга. Изъяснялась она на каком-то певучем наречии, в котором Камилла не понимала ни слова. На голове кухарки красовался белый тюрбан, обмотанный блестящим плетеным шнуром, из-под которого выглядывали скромные сережки в виде небольших золотых колец. Каждое ее величавое движение ясно говорило о том, что она сознает высоту занимаемого ею положения в доме, а кухонная прислуга при виде ее молча вытягивалась в струнку, поедая ее глазами, словно новобранцы строгого сержанта.

Камилла, сделав глубокий вдох, расправила плечи, вскинула голову и, войдя на кухню, представилась.

— Можете звать меня мисс Обельенной, мадам, — предложила кухарка, когда они с Камиллой уединились в ее крохотной гостиной. — Могу я предложить вам чашечку чаю?

— Мерси, — кивнула Камилла.

Обельенна, присев, выскользнула за дверь, чтобы через мгновение вернуться с чайником, который уже исходил паром. Чай, хранившийся в шкатулке под ее рабочим столиком, пах какими-то неизвестными Камилле цветами и травами. Обельенна заварила чай, а пока он настаивался, тоненькими кусочками нарезала что-то, что выглядело как кекс, обсыпанный кокосовой стружкой.

— Я так понимаю, что экономки в доме нет? — осведомилась Камилла.

Кухарка покачала головой:

— Уволилась две недели назад. Хозяин… с ним трудновато ужиться, коли кто не привык. Ну, она и сбежала. Ничего, и без нее обойдемся.

Камилла с некоторым удивлением узнала, что с тех пор обязанности экономки разделили между собой миссис Трэммел и ее супруг. Что до продуктов, то каждое утро в дом приходят двое разносчиков, яйца и молоко тоже каждое утро привозят с фермы в Фулеме, а хороший мясник живет буквально в двух шагах, возле Шепердс-Маркет.

Взгляд Обельенны упал на стоявшую перед Камиллой нетронутую тарелку.

— Вам не понравилось?

— Вкус уж очень необычный, — призналась Камилла. — В нем так много пряностей. Как это называется? Кекс?

— Нет, это не кекс, мадам, это лепешка из маниоки, — своим певучим голосом объяснила кухарка. — Такие пекут у нас на островах. Когда-то хозяин любил их больше всего на свете. — Уголки ее губ вдруг печально опустились.

— Что вы говорите? — пробормотала Камилла. — Действительно — необычный вкус.

Судя по всему, кухарка приняла это как комплимент.

— Мисс Ксантия велела, чтобы капитаны ее судов привозили мне разные специи и корешки, которые можно достать только за морем, — похвасталась она.

— Да, я чувствую аромат имбиря и мускатного ореха, — кивнула Камилла, смахнув прилипшую к губам крошку. — А что такое маниока?

Обельенна, кивком головы предложив Камилле следовать за ней, провела ее к запертому шкафчику. Потом, порывшись в объемистой связке ключей, открыла створки, и взгляду Камиллы представились многочисленные полочки и ящички. Она выдвинула один из них и вытащила какой-то клубень.

Кухарка разломила его, и Камилла увидела, какой он мясистый и нежный внутри.

— У нас на островах из него делают муку.

— Можно попробовать? — протянула руку Камилла.

Обельенна проворно перехватила ее руку.

— Нет, мадам. Если не знать, как его готовить, маниокой можно отравиться.

Камилла испуганно убрала руку за спину.

— Отравиться?!

Чуть заметно усмехнувшись, кухарка убрала клубень обратно.

— Сейчас покажу вам специи. — Камилла отметила, что Обельенна держится хоть и сдержанно, но достаточно дружелюбно. Один за другим она принялась открывать маленькие ящички, по ее лицу было заметно, что все это — предмет ее особой гордости. Воздух наполнился экзотическими ароматами. — Мускатный орех, корица, имбирь, гвоздика, — перечисляла она. Дальше пошли названия, которые Камилла никогда не слышала. — Анис, тмин, ямайский душистый перец, тамаринд, шафран… — Камилла насчитала их не менее тридцати.

Она была потрясена.

— И все это — из Вест-Индии? Кухарка покачала головой.

— Куда там — со всего света! — гордо сказала она. — Мисс Ксантия лично распорядилась, чтобы их привозили для меня. А кое-что я отыскала на рынке. — Открыв еще один ящичек, она извлекла из него полотняный мешочек, испещренный какими-то черными иероглифами — Камилла решила, что это какое-то восточное наречие.

— А это что такое?

Обельенна потянула завязки, и ей на ладонь упали два корявых, причудливой формы корешка.

— Женьшень, — с какой-то двусмысленной ухмылкой пробормотала она. — Мужской корень. Из Китая.