Избранный. Печать тайны - Валерий Атамашкин

– Оставь меня, – юноша услышал собственные слова. – Оставь.

– А я не хотел умирать, я хотел жить, – сказала голова. – А ты хочешь, смотреть, Старл, понимать?Юноша вжался в бревно.

– Кто ты?

– Важно ли кто я, если ты не знаешь, кто ты? – проблеяла голова. Из глазницы вылез жирный червь и упал вниз в лужу темной крови на земли. – Я могу сказать, что я – мир. Могу сказать, что я – это ты или часть тебя. Я скажу, что это твое воображение или просто голова… Что ты хочешь услышать и что изменит суть? Будет ли смысл в сказанном или ответ породит вопрос?Старл с ужасом, затаившемся в груди, взирал на голову.

– Я не пойму… ВАС.

– Меня не надо понимать, меня надо воспринять, ощутить, пережить.Губы козлиной головы едва шевелились скованные крепкими швами. Старл заметил, как из уголка рта козла на секунду показался кончик крысиного хвоста.– Я то, что внутри, то, что кроется в сознании. Чего нельзя избежать, от чего нельзя увернуться, скрыться или спрятаться.Спазмы схватили желудок, и Старл обхватил живот руками.– Тот, кто хочет познать глубину и ощутить суть не видит то, что у него в руках, что есть, он смотрит в даль, пожиная ошибки…Старл не хотел больше слушать, он зажал уши ладонями и зажмурил глаза. В сознании раскатами грома начало отражаться козлиное блеянье.«Нет, нет, нет!».

– Старл, сынок, открой глаза.

Юноша нахмурился. Это был голос МАТЕРИ. Он опустил руки и открыл глаза… То что он увидел взорвало сознание. Из горла вырвалось лишь пустое «а-а». Он был дома. В далеких Удалых гномах. Сидел на своей кровати, опершись о стену спальни и укутавшись в одеяло. Перед ним стояла мать. Старая гномиха широко улыбалась. В ее руках была миска с молоком.

– Все в порядке сынок, это был всего лишь страшный сон.

Старл непонимающе смотрел на мать. Табуретка в углу, стол, его кровать, сундук и шкаф. Из окна, задернутого занавеской, слышался шум и шел яркий утренний свет южного солнца. Деревня уже жила своей жизнью.

– Все хорошо, милый, просто кошмар. В таких случаях говорят: куда ночь, туда и сон. Попей лучше молочка – она протянула миску Старлу, и он трясущимися руками взял ее у матери и отпил молоко. Вкусно.

– Наверное, сегодня ты не пойдешь на пашню сынок. Тебе нужно полежать, придти в себя, – мать подошла к занавеске и одернув ее выглянула в окно. С улицы в комнату проник солнечный свет.

«Неужели это все сон?».Старл ущипнул себя. Было больно. Рядом на столе лежала открытая книга.«Надо же было дочитаться до такого, чтобы приснилась такая гадость».

– Это был ужасный сон, мам. Я хочу поскорее его забыть, – услышал он свои слова.

– Все будет хорошо, малыш… Ты же любишь маму, Старл? Защитишь ее?

Юноша замер.

– Мама беспокоиться за тебя, малыш, ей очень больно там, – мать обернулась – Ты не хочешь познать это, Старл?

Старл выронил миску с молоком из рук. Молоко впиталось в одеяло. комнату наполнил тот самый запах… Нет, ВОНЬ, вонь из снов. Мать уже не была похожа на саму себя. Ее лицо покрылось бледностью. Щеки впали. На груди зияла рана с запекшейся кровью. Старл почувствовал, как проваливается куда-то его сознание…

– Там сокровенно Старл, то, что можно освоить не ощутив. Прикоснувшись к чему можно сгореть, а одернувшись – замерзнуть.

Старл слышал голоса. Разные голоса. Там были звонкие детские голоса, женские и мужские. Он снова почувствовал землю под собой. Он был на поляне.

– Есть ли место ошибки там, где ее нет? Будет ли покой, где вечная тишина? Есть ветер, где ураган?Козлиная голова. Кол. Старл видел все это снова.

– Дык это Пук. Это я, друг. Спасибо, что спас моего брата – послышался голос орка.

Старл обернулся. На поляне стоял Пук, почесывающий затылок.

– Я это, любить тебя. Ты пойми.

Силуэт орка, словно туман, растворился в пространстве. Послышался собачий лай. Это был Бруно. Это точно был он. Но лай удалялся.

– Вкусить, – заблеяла голова. – Обладать не значит знать.Мир начал вращаться перед глазами юноши.

– Ты избрал свой путь, юноша. Я научил тебя всему, чему умел, чему смог. Ты сделал свой выбор, – голос учителя.

Старл узнал бы его из тысячи. Говорил мастер.

– Я верю в тебя. Моя жертва была предначертана судьбой.

Старла вывернуло. Он почувствовал, как сократились его мышцы. Перед глазами всплыла картина из далекого прошлого. Он держал в руках топор и рубил деревья. Рядом пещера. Дом мастера.

– Я верю в тебя, – слова начали растворяться в сознании.

Картинка оборвалась…Что-то менялось, Старл чувствовал это. Он не мог объяснить, подумать, просто чувствовал легкость, вдруг охватившую все его нутро. Отнялись ноги, он не чувствовал ступней, колен. Какое-то покалывание вверх от живота катилось к горлу. Картинка менялась. Он понял, что видит поляну сверху как бы со стороны, будто с высоты птичьего полета, устремляясь все выше и выше. Наконец он застыл. Поляна теперь казалось не такой далекой. Он видел такой огромный бескрайний лес, грани которого терялись в тумане, зелень травы, видел выжженный иероглифами кольцо-круг, замкнувший периметр поляны…

В центре поляны стоял человек. Старл с удивлением понял, что это он. СТАРЛ. Длинные черные растрепанные волосы, накидка на поясе. Старл попытался оглядеться, но… Вокруг не было НИЧЕГО. Только пространство. Он чувствовал себя воздухом, частью ветра, срывающегося с небес дождя, облаков. Вонь, опять эта вонь… Что-то перевернулось.

– Ты позволил им убить, Старл, ты никчемен, я не могу смотреть на тебя.

ОТЕЦ. Юноша слышал нотки знакомого голоса. Но… вонь давила, она будоражила сознание. Он был снова там, на поляне. Взгляд прояснялся.

– Ты – подкидыш, мы кормили тебя, обували и одевали, и, значит, этим ты ответил нам? Такова твоя благодарность? Ты предал нас с матерью, Старл!

Сердце больно сжималось от этих слов. Старл разглядел перед собой ноги отца и поднял глаза.

– Папа, – выдавил он. – Я… – но слова застряли в горле оборванной фразой.

Старл отскочил, в ужасе прикрывая рот рукой. На месте головы старого Снапа покоилась голова козла с зашитыми губами и выколотыми глазами.

– Ты предал, сынок.

Изо рта ОТЦА вылезали мелкие жучки и, сползая по подбородку, залезали в рану на теле. Рану, из которой торчал кинжал. Земля вокруг начала дымиться. Неожиданно поляну местами разрезали непонятно откуда взявшиеся полосы устремившегося ввысь огня. Старл видел, как таяли, будто весенний снег деревья. Небо над головой темнело, затягиваясь черными как смоль тучами.