Испытание войной – выдержал ли его Сталин? - Борис Шапталов

К 7 часам утра немцы ворвались в Брест. Бои за город продолжались все утро, но силы были несоизмеримы, и части Красной Армии к полудню отошли. В крепости остались не успевшие отступить воины из 6-й и 42-й дивизий, а также других разрозненных частей. С их именами и связана Брестская эпопея.

Около 12 часов дня немецкая авиация разбомбила два окружных артиллерийских склада. 4-я армия осталась без боеприпасов. В 14 часов авиация немцев уничтожила большую часть бомбардировщиков на аэродроме в Пинске.

Такова официальная сводка событий. В наше время ее оспорили ряд исследователей (разумеется, не из обоймы Министерства обороны). В частности, было поставлено под сомнение уничтожение всех складов горючего и боеприпасов, что якобы сделало невозможным длительное сопротивление советских частей. Как было на самом деле, выяснить доподлинно уже невозможно. Ясно лишь одно: 4-я армия ни к каким серьезным боям не готовилась, а вела сугубо мирную гарнизонную жизнь. Однако в тот же день по телеграфу из штаба фронта пришел приказ: «Войска 4-й армии… с утра 23.6.41 г. переходят в наступление в обход Бреста с севера с задачей уничтожить противника, переправившегося через р. Зап. Буг». В помощь из тыла должен был подойти 14-й мехкорпус.

С какой стати неизготовившаяся армия должна с ходу наступать на противника, о чьих силах никто в штабах не имел ни малейшего представления? Первые приказы из Москвы и Минска носили характер отмазки: «Вы там делайте, что сможете, а мы потом рассудим».

С утра 23 июня командование армии, исполняя приказ, обсуждать который по Уставу нельзя, попыталось организовать контрудар силами своего мехкорпуса, но в условиях паники и неразберихи ничего, естественно, не вышло. В оправдание командование корпуса сослалось на то, что дивизии были укомплектованы легкими танками.

Подбор танков в корпусе и вправду был странным. Для масштабных действий необходимы танки разных типов: тяжелые и средние для прорыва обороны и боя с танковыми силами противника. Для преследования врага и быстрого захвата дальних целей (мосты, аэродромы, транспортные узлы) хороши быстроходные легкие танки. Но 14-й мехкорпус имел только легкие танки – 464 Т-26 и небольшое количество плавающих танков Т-37/38. Не танковый корпус, а кавалерийское соединение. Может, его создатели предполагали использовать его для рейда по тылам? Во всяком случае для наступления в лоб мощной танковой группировки немцев корпус мало подходил, и советское командование должно было это знать. Фактически оно подставило танкистов. Не мудрено, что встречный бой закончился поражением корпуса. Но в штабе фронта из-за плохой связи реального положения дел не знали. Д.Г. Павлов 23 июня продолжал требовать разгрома прорвавшихся немецких войск силами 14-го мехкорпуса.

Зато дивизиям Гудериану удавалось все. Вечером его части овладели Кобрином (в 60 км от границы). В сущности, к концу дня боеспособность 4-й армии как оперативной единицы свелась почти к нулю, и задержать немцев не могла. Утром 24 июня немцы заняли Слоним (около 200 км от границы). 25 июня вышли на старую государственную границу. И это фантастически быстрое продвижение произошло, несмотря на наличие укрепрайона на границе и весьма удобной для обороны местности. Танки Гудериана с легкостью проскакивали «бутылочные горлышки» – дороги, стиснутые лесами, пересекающие их речки с топкими берегами. Занять удобные для обороны рубежи было некому. Советское командование не успевало отслеживать продвижение моторизованных частей противника.

На правом фланге Западного фронта положение, казалось бы, должно было обстоять значительно лучше. Противник главный удар танковыми клиньями наносил севернее – на стыке Северо-Западного и Западного фронтов. Поэтому у 10-й и 3-й армий было время и силы для организации достойной борьбы с врагом.

22 июня в 10-ю армию самолетом прибыл заместитель командующего округом генерал И.В. Болдин с приказом на организацию контрудара. Следом, 23 июня последовал приказ Д.Г. Павлова: 6-му мехкорпусу и 6-му кавкорпусу совместно с 11-м мехкорпусом 3-й армии нанести удар по южному флангу прорвавшихся немецких частей.

Таким образом, два корпуса 10-й армии поворачивали из Белостокского выступа на север, чтобы прямо с марша атаковать наступающую из района Сувалок группировку немцев. Им навстречу должен был ударить 3-й мехкорпус 11-й армии Северо-Западного фронта. Взятую в клещи сувалкскую группировку (т. е. танковую группу Г. Гота) предполагалось окружить и разгромить.

С оперативной точки зрения замысел не вызывал сомнения. Единственно, чего не было в тех условиях, так это должной организации. Уничтожение запасов горючего, господство в воздухе вражеской авиации, нехватка времени на развертывание обрекли замысел операции на провал. 11-й мехкорпус (360 танков) уже втянулся в бои и не мог использоваться для наступления. По такой же причине не состоялся контрудар 3-го мехкорпуса (670 танков, включая 109 Т-34 и КВ), который был разбит во встречном бою с танками Гота. 36-я кавалерийская дивизия 6-го кавкорпуса была разбомблена на марше и выведена И. Болдиным в лес. Лишь 6-й мехкорпус генерала И.Г. Хацкилевича, используя ночную темноту, начал развертывание в полном составе и к полудню 23 июня вышел к намеченному рубежу. Сбив заградительные заставы немцев, танки устремились вперед. Корпус имел сверхштатную численность – 1131 танк и на треть был укомплектован Т-34 и КВ и потому должен был причинить противнику много хлопот. Во всяком случае, у немецких танковых генералов таких оперативных соединений не было ни в 1941 г., ни в последующие годы. Но 6-й мехкорпус смог лишь одно – героически погибнуть.

Корпус так и не смог развернуться в боевой порядок, действовал отдельными частями, хаотично. И это странно, ведь для этого корпуса, как и для соседних частей, вроде 6-й кавалерийской дивизии, фактора внезапности не было. Противник просто не знал о существовании столь мощной группировки в белостокских лесах. Главные силы вермахта находились в стороне от дислокации советской группировки, и командование 6-го мехкорпуса могло спокойно приготовиться к боям. Но… Вражеская авиация все и вся разбомбила: склады, радиостанции, а затем сами войска, поэтому, как отчитывались позже вышедшие из окружения начальники, сделать было ничего нельзя.

25 июня противник сам перешел в наступление, и, несмотря на то что наступали пехотные дивизии, у него все получилось. Немцы сначала остановили 6-й мехкорпус, а затем расчленили его боевые порядки. Расстреляв боезапас и лишившись горючего, танкисты стали уничтожать свои машины. Вечером 25 июня советские части начали отступать из-под Гродно.

Шесть немецких пехотных дивизий вышли победителями в трехдневном сражении с мощнейшим по списочному составу танковым корпусом и тремя (правда, недоукомплектованными) стрелковыми дивизиями 3-й армии, впервые на Восточном фронте продемонстрировав эффективность и организованность своей противотанковой обороны. Эти качества немецкие войска покажут еще не раз.

В результате боев 22–25 июня основные танковые и кавалерийские силы 10-й и 3-й армии были разбиты, значительная часть запасов горючего и боеприпасов потеряна. Их фланги были глубоко охвачены моторизованными группировками противника. Деморализованные войска обеих армий начали отдельными колоннами и группами отходить на восток…

Поскольку дивизии Гота вышли к этому времени к Молодечно (примерно в 100 км от Минска), командованию фронта стала ясна угроза окружения 3-й и 10-й армий, поэтому 25 июня оно запросило Москву дать разрешение на их отход. Верховное командование согласилось, и вечером того же дня соответствующий приказ ушел в войска. Но события развивались еще быстрей.

Танки Гота уже утром 24 июня захватили Вильнюс, а 28 июня – Минск. Город мог пасть еще раньше, но великолепно проявила себя 100-я стрелковая дивизия генерал-майора И.Н. Руссиянова. Заняв оборону в 10–15 км северо-восточнее Минска, она 26 июня не только успешно отразила атаки авангарда 3-й танковой группы, но и перешла на следующий день в наступление, отбросив его на несколько километров. Лишь подход основных сил немцев заставил стойкую дивизию отступить. Бои дивизии Руссиянова показали, что наши кадровые части при должной организации и руководстве вполне могли дать должный отпор врагу. Об упорном сопротивлении отдельных советских частей писали и Гальдер, и Гот, и другие очевидцы с немецкой стороны. Но то были лишь очаги, а не единая линия борьбы, и хоть они тормозили отдельные наступающие дивизии противника, но в целом их усилия мало отражались на общей стратегической обстановке. Германские войска неудержимо рвались вперед.

27 июня к Минску вышли моторизованные части из 2-й танковой группы. Через день, 29 июня, обе танковые группировки соединились. 3-я и 10-я армии оказались в окружении.

28 июня произошла смена командования Западного фронта. Вместо отозванных и затем арестованных Д.Г. Павлова и В.Е. Климовских на пост командующего фронтом заступил генерал А.И. Еременко. Через несколько дней, 2 июля, командование фронтом принял сам нарком обороны с. К. Тимошенко, а А.И. Еременко стал его заместителем. Перед новым командованием стояла задача восстановить рухнувший фронт, овладеть инициативой. Главные надежды возлагались на развертывание армий второго стратегического эшелона.