Роковая Роксана - Ната Лакомка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Вот вы где, дорогая Роксана, - к нам с улыбкой подошёл граф Бранчефорте – выпрыгнул из толпы, как чёрт из табакерки. – Сейчас будет вторая кадриль, хотел вам напомнить.
Художник вздрогнул, словно его ужалили, а граф Бранчефорте уже благосклонно рассматривал его, спрятавшегося под маской восточного султана.
- Господин Эверетт, кажется? – доброжелательно спросил граф. – Отличная задумка. Даже ваш пивной животик попал в образ. Кстати, только вчера получил письмо из столицы, ваши жена и детки приглашены участвовать в королевской цветочной ассамблее. Думаю, это развлечёт их в ваше отсутствие. Ведь они так без вас скучают. Вероятно, вы тоже соскучились по семье?
- Несомненно, - пробормотал господин Эверетт, развернулся и исчез в толпе.
- Даже не попрощался, - упрекнул его Бранчефорте, забирая мою руку и укладывая на сгиб своего локтя. – Странный человек. Но талантливый. Впрочем, все талантливые люди – странные. Вы со мной согласны, дорогая Стелла? – он обернулся к моей сестре.
Та машинально спряталась за веер, но потом убрала его и робко улыбнулась, кивая.
- Ещё не похвалил ваш маскарадный наряд, - граф был – сама любезность. – Вы великолепны. А рядом с сестрой смотритесь просто божественно. Приз за лучший костюм должен был достаться вам обеим. Судьи пожадничали.
- Благодарю, - пролепетала Стелла, отчаянно краснея под полумаской.
Заиграли кадриль, и граф увлёк меня в круг танцоров. Распорядитель бала метался между гостями, как заяц между ловушками. Его задачей было расставить танцоров по четыре пары, чтобы разноцветные и разномастные костюмы смотрелись более-менее однородно. Была составлена кадриль из пастушков и пастушек, из восточных красавиц и восточных ханов и султанов, а нам с графом Бранчефорте господин распорядитель подобрал танцоров в чёрных костюмах.
- Какой-то похоронный кортеж получился, - вполголоса произнёс граф, держа меня за руку и занимая нужную позицию.
- Злая шутка, - поругала я его. – Посмотрите, как эффектно мы смотримся. Что бы там ни говорили, чёрный – благородный и красивый цвет.
- Ну да, - подхватил Бранчефорте, - особенно если к нему прилагаются бриллианты.
- С жемчугом он тоже неплох, - принуждённо засмеялась я, потому что хоть и пыталась это скрыть, слова художника произвели гнетущее впечатление.
Не то чтобы он сообщил что-то новое, но ещё раз услышать про инквизитора и каменное сердце…
- Вы загрустили? – угадал моё состояние граф. – Наш общий друг господин Эверетт сказал что-то, что вас расстроило?
- Он не сказал ничего, чего я бы уже не знала, - ответила я.
- Обо мне, - уточнил граф.
- Желаете знать?
- Желаю знать.
- С каких это пор вас интересует чьё-то мнение? – невинно поинтересовалась я. – Не всё ли равно, что о вас наболтал какой-то там художник?
- Не всё равно, если он наболтал обо мне вам, - вкрадчиво заметил Бранчефорте.
- Танец начинается, - уклонилась я от ответа. – Танцуйте, а не болтайте. Иначе собьётесь с шага.
Наша кадриль имела особый успех, и не последнюю роль в этом сыграли чёрные костюмы. Нас попросили повторить танец, и сразу же после второй кадрили последовала третья, в которой участвовали только восемь человек в чёрных костюмах, и получалось, что граф снова скандально нарушил этикет, протанцевав со мной не три положенных танца, а четыре. Такое позволялось лишь супругам или невесте и жениху, и я ожидала, что это вызовет такие же бурные обсуждения и осуждения, как и аукцион по целованию руки, но уже не обращала внимания на подобные мелочи. Одним скандалом больше, одним меньше – пока граф Бранчефорте в Солимаре, это не имело значения.
Две кадрили подряд оказались нешуточным испытанием для моего слишком тугого корсета, и пока объявили перерыв, я воспользовалась возможностью посидеть, разбирая маскарадную почту. Для костюма «Чёрной розы» набралась целая корзина свёрточков, коробочек, мешочков и кулёчков. Всё это были сувениры и сладости, купленные в маскарадных ларьках. Здесь были карамельные конфеты и конфеты шоколадные, смешные крохотные игрушки в виде медвежат, зайчат и котиков, браслеты из бисерных цветов, букетики, открытки с птичками, склонившими друг к другу головки, или с парочками, качающимися на качелях – словом, все то бесполезные, но бесконечное милые безделушки, которые молодые люди ворохом дарят девицам для «вечного сердечного хранения». Подобных безделушек у меня накопилось уже много, и Мэри-Анн раскладывала их в глубокие коробки и утаскивала на чердак, где они и пылились, множась год от года.
- У вас сегодня богатый урожай, - рядом оказался граф Бранчефорте и облокотился на спинку моего кресла, наблюдая, как я вскрываю подарок за подарком.
- Наверное, они кажутся вам такими жалкими, - сказала я, с преувеличенной нежностью целуя мехового медвежонка размером не больше двух ладоней, - они ведь стоят не сто тысяч…
- Да уж, - хмыкнул граф.
- Но дорог не подарок, - продолжала я, - дорого внимание. И этот мишка гораздо милее моему сердцу, чем выброшенные вами золотые.
- Неужели? – не удержался граф. – Тут ещё и записка? – он наклонился, читая через моё плечо: - «Самой пленительной, самой удивительной, от преданного, пожелавшего остаться неизвестным. Если любите, то поцелуйте мой подарок. Это будет знак. Безумно влюблённый в вас Икс».
Бранчефорте совершенно неуважительно расхохотался, а я тут же бросила несчастную игрушку в корзину, краснея до ушей.
- Поздно, - подытожил граф. – Господин Икс уже всё понял.
- Глупости, - отмахнулась я, принимаясь распечатывать следующий подарок.
- Советую вам сначала читать записки, - сказал граф. – И не раздавать поцелуи направо и налево.
- Верну вам ваш совет, когда снова полезете меня целовать, - не осталась я в долгу, нервно срывая дешёвую обёрточную бумагу.
- Вам бы это не понравилось? – приглушённо спросил граф, наклоняясь ко мне настолько близко, что его губы защекотали мой висок.
- Потрудитесь отодвинуться, - строго сказала я. Под обёрткой обнаружилась небольшая лакированная шкатулка с простой чёрной поверхностью, без рисунка. – Иначе мне придётся…
Я приоткрыла крышку, и почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Внутри шкатулки, в ворохе сухих лепестков чёрной розы лежала мёртвая птица. Крапивник со свёрнутой головой. Я смотрела на страдальчески приоткрытый клюв, на круглый глазик, подёрнутый мутной плёнкой, и музыка взвизгнула и оборвалась, всё вокруг потемнело, я запоздало дёрнула край корсажа, пытаясь сделать вздох, а потом рухнула куда-то с неимоверной высоты, в глухую
