Инь-ян 4 - Евгений Щепетнов

Сергей застонал, выругался, чувствуя, как его охватывает отчаяние и в который раз проклял тот миг, когда решил отправиться в Эорн! Ну почему, почему он думал, что женщины будут не такими жестокими, властолюбивыми тварями, как мужчины — стоит их только допустить до власти? Что он, мало пожил, не видел женщин, которые травили своих мужей, убивали любовников, разоряли семью и даже убивали своих собственных детей?! Почему он был настолько глуп, и решил, что к власти можно прийти малой кровью, лишь рассказав людям, что такое хорошо, а что такое плохо?! Почему решил, что Глава Эорна будет действовать по его указке, лишь потому, что он, Сергей, много знает из прочитанных книжек?!

Он спикировал на корабль, плюхнувшись на самую его макушку, и надеясь, что никто из десятков рвущих друг друга на части баб его на заметит. А им было на самом деле не до него — около десятка лесных дев дрались с воительницами, превосходившими их численностью раз в десять, не меньше. В облике Зверя лесные амазонки бросались воительниц, норовя проткнуть острым, как копье рогом, рассыпали направо-налево парализующие молнии, чтобы тут же увернуться от подобных же молний, стрел, арбалетных болтов и мечей ловких, и вертких, как угорь эорнок. Те непостижимым образом успевали уворачиваться от магических ударов противниц, и возможно даже не уворачивались, а ловили, отражали парализующие удары такими же вакарами, какие Сергей притащил с собой.

Само собой, потери были с обеих сторон — две лесные жительницы лежат бездыханными — растерзанные, разрубленные фигуры на белой, залитой кровью гальке. Женские фигуры. Видимо оборотни после смерти, как им положено, принимают человеческий вид. А может они и умерли в человеческом виде, попав в засаду? И только потом оставшиеся в живых "зверицы" обернулись в боевую форму? Может и так. На нескольких, или лучше сказать — почти на всех зверицах видимые даже отсюда раны.

Эорнок много, очень много! И они замечательные бойцы. Любо-дорого смотреть, как воительницы уворачиваются от острого рога, совершая такие кульбиты, каким позавидовали бы даже критские акробатки, устраивающие "Игры с быками". Куда там критским акробаткам до этих молниеподобных девок, оглашающих окрестности визгом, ревом и леденящими душу боевыми криками!

Но и среди воительниц потери — не менее полутора десятков трупов и раненых уже лежат на берегу. Сколько длится этот бой — сказать трудно. Но при таком темпе борьбы — не очень долго, продлись сражение чуть дольше, и многие, если не все участники боя полягут бездыханными, истратив все, до капли — свои силы.

Сергей смотрел на представление недолго, не больше трех секунд. Распластавшись на "пузыре", он проскреб грязь до поверхности корабля, попытался отдать приказ на открытие люка, и…не смог — мозг корабля снова был парализован. Как тогда, когда "пузырь" сбили первый раз. И не оставалось ничего, кроме как снова попытаться соединиться с кораблем напрямую.

На то, чтобы выпустить нити-нервы у него ушло секунд десять. Чтобы соединиться с системой корабля — около полминуты — Сергей мучительно нащупывал "нервы" звездолета, сращивал их со своими, а потом шарил в глубинах подсознания корабельной шлюпки, нащупывая систему и пытаясь ее пробудить.

Ничего не получалось. Более того, Сергей почувствовала, что на него напала необъяснимая сонливость — хотелось спать так, что глаза закрывались с неумолимостью стальных шлюзов. В сознании удерживала только паника, да ярость, вскипятившая кровь, взбудоражившая мозг, затопившая его, как приливная волна кипятка, обжигая, вызывая боль, страх, омывая мозг бодрящей волной! Сколько он боролся со спящим кораблем — Сергей не знал. Время здесь не имело значения — может секунду, а может минуту. Для него прошла целая вечность, заполненная болью, страхом и яростью!

Когда корабль открыл люк прямо под ним, Сергей рухнул на пол, вырывая, отрывая нити-тяжи вживленные в пузырь. И это было больнее всего — будто многорукий жестокий стоматолог-экспериментатор сунул сразу во все зубы Сергея острую, раскаленную докрасна иглу! Каждый нерв, каждый "зуб" послал в мозг Сергея сгусток боли, и мозг едва не взорвался, выжженный этой концентрированной бедой, этим огненным потоком негативной информации!

Но корабль ожил. Корабль очнулся. Впился в Сергея ласковыми нитями, вобрав в себя боль, страдание, дав взамен покой, благость и успокоение. Было в этом что-то от материнской ласки, от бабушкиной теплой руки, прижавшей тебя к своей необъятной груди. Было что-то и от бога — того бога, каким его представляет истинно верующие — всепрощающего, доброго, понимающего все и вся. Всемогущего, как сама Природа, коей он собственно и является.

Мгновенно запустился процесс регенерации, питательные вещества были поданы в тело Командира, выводя его на базовый уровень. В мозге-теле корабля уже давно отпечатался слепок-схема сущности, именующей себя Сергей Сажин, и корабль, повинуясь инстинкту восстановил его до того физического уровня, какой был во время последнего соединения Командира с органами маленького звездолета. Последний импульс пробудил Сергея, и когда он открыл глаза, был полон сил и энергии, готов своротить горы или разбить пару-тройку голов!

Первое, что сделал — сбросил со стен звездолета завесу грязи. Для этого понадобился всего лишь один вибрационный импульс — изнутри стены стали прозрачными, будто слегка дымчатое стекло, снаружи — жемчужными, переливающимися в лучах красного, уходящего на покой солнца.

Второе, что сделал — рванул с места, уйдя в небо свечой, будто выстреленный из Царь-пушки. Пузырь несколько раз тряхнуло, пришибло болью, но боль тут же утихла.

Через пару секунд понял — стреляли вслед. Пытались парализовать. Но не смогли. Почему? Сейчас не интересно. Сейчас интереснее другое — что с его спутниками? Магиней, Лурком? Пока боролся за свою жизнь, и за жизнь корабля — было не до них. Теперь пора взяться и за их лечение.

Сергей видел все вокруг и внутри с закрытыми глазами. Ему не нужно было смотреть самому, когда он находился в "пузыре". Корбаль сам был одним сплошным глазом, видевшим все внутри себя, снаружи себя, и даже в своей плоти — в плоти корабля, и в плоти Сергея, являющегося сейчас частью корабля, Командиром-пилотом, и дополнительным мозгом звездолета. При желании корабль мог считать все параметры своего Командира, начиная с температуры, и заканчивая размером и точным количеством пор на его коже. И когда Сергей пожелал узнать, что сталось с его спутниками, корабль впился в неподвижные фигуры мужчины и женщины, выпустив тысячи, десятки тысяч микрокорешков, опутав раненых плотным серебристым коконом щупал.