Инь-ян 4 - Евгений Щепетнов

Лурк не мигая смотрел на Сергея секунд пять, не трогаясь с места, потом подошел к распятой женщине и морща нос дважды взмахнул мечом. Женщина со стоном упала на пол, завозилась в луже нечистот.

Выглядела она и правда преотвратно. В крови, в нечистотах, в грязи и саже — любой нищий выглядит лучше, даже если спьяну упал в придорожную канаву.

Сергей вдруг вспомнил самого себя, или саму себя — того, кем был в момент осознания, что находится в чужом, женском теле. Вспомнил домишко-конуру на берегу моря, в котором он некогда жил. Старое засаленное платье, насекомые, которых вычесывал из волос…

Ему стало противно и тоскливо. И снова захотелось вернуться на Землю. Там тоскливая жизнь была, как он считал? Скучная такая, да? Беспросветная?

А кто ее сделал беспросветной? Кто сделал ее тоскливой? Дядя? Бухал, да работал — насколько мог работать с похмелья! И больше ничего — бухло, и работа! В жизни столько интересного, столько можно было успеть сделать — и на Байкал съездить, и куда-нибудь на экзотические острова! А он что? Набухался, проспался, снова набухался! Между делом пожрал, потрахался…и снова набухался.

И только одна всегда проблема — где взять бухло, или денег на бухло. И давай изыскивать способы!

Все в нем зло, все в нем…в ком? Или в чем? Нет, не только в бухле. В нем, в Сергее зло! Он сам разрушил свою жизнь! И так ли нужно винить жену, которая от него сбежала? Ни детей, ни жизни…вспомнить нечего!

Зато уж здесь — только и вспоминай! Что ни день — приключения! Что ни час — просто эпос какой-то! Мать его…так хочется залечь где-нибудь на пляже на чистый белый песок и бездумно валяться — день…два…три…пока не надоест. А потом не одному поваляться…с женщиной. И только чтобы он был при этом мужчиной, а не этой мокрощелкой-убийцей! А просто парнем, который наслаждается жизнь со своей женщиной!

Где бы только эту любовь еще взять…нет любви ни к кому. Может он вообще разучился любить? Монстр проклятый…

Монстр?! Монстр! Да! А раз монстр…

Сергей ухватил Лурка и вставшую на колени магиню силовой "рукой" и медленно приподнял над полом. Они вначале не поняли, что случилось, но потом осознали происшедшее и отреагировали по-разному: Лурк лишь сжал рукоять меча так, что побелели пальцы и плотнее сдвинул губы, образовав из них узкую полоску. Магиня вскрикнула, забилась, как пойманная птица — возможно решила, что чужачка хочет ее каким-то образом убить? Потом обвисла, тяжело дыша, с выпученными, как у рыбы глазами.

Силы хватало. Сергей точно чувствовал, что с того времени, как овладел искусством телекинеза, его сила выросла многократно. Он сам теперь не знал своих возможностей, и только внутренне ощущал, что запас сил еще есть. Это было похоже на то, как тяжелоатлет поднимает некий груз — штангу, к примеру. Он чувствует, знает, что взял довольно большой груз, а мышцы говорят: "Мы можем больше! Еще больше! Не бойся, добавь "блинов"!"

И тогда Сергей добавил. Он отделил от своих силовых "рук" еще один поток-руку, третью, ухватил самого себя и попытался поднять вверх, над полом, одновременно удерживая еще два объекта.

И тут же почувствовал, как это трудно. Трудно так же, как если бы он, тренированный штангист вместо пары "блинов" добавил их целый десяток. Трещат мышцы, глаза вылезают из орбит, стучит в висках кровь и ты знаешь — еще немного, и мышцы порвутся, сухожилия треснут и ты останешься инвалидом!

Но терпишь, и вот — штанга над головой! Руки трясутся, будто тебя бьет в лихорадке, голова дергается, но зал кричит, рукоплещет — есть! Вес взят! Урааа! И долгожданная награда — золотая медаль!

Не было здесь пьедестала. Не было рукоплещущего спортсмену зала. Был очаг, в котором раскаляли инструменты пыток, был столик с различными приспособлениями для доставления мучений живому существу, был вонючий, покрытый трупами, кровью и кусочками плоти пол, где Сергей должен взять свой "рекорд".

И награда за победу — жизнь. И не только своя!

Сергей висел на высоте метра над полом и продолжал подымать себя вверх, одновременно удерживая "руками" Лурка и магиню. Они подымались следом за ним — Лурк бесстрастно, магиня — повизгивая от страха, прижав к груди сжатые в кулачки пальцы, будто старалась прикрыть голую грудь. Распухшие окровавленные губы женщины кривились, и Сергею она вдруг показалась чем-то похожей на Анджелину Джоли — губастая, породистая, стройная.

Повиснув на высоте двух метров, Сергей потянул свою "штангу" ближе к себе, и почувствовал, что держать и груз, и себя стало легче. Он и раньше догадывался, что чем дальше расстояние до объекта, на который он воздействует телекинезом, тем это воздействие на объект слабее, и тем больше приходится прилагать усилий для колдовства. Но теперь убедился в этом наверняка.

Впервые он заподозрил это тогда, когда разбрасывал лесных воительниц, пытавшихся "попробовать комиссарского тела". Когда швырял зарвавшихся дамочек, ощутил, что тех, кто отбежал от "пузыря" на приличное расстояние, достать было гораздо труднее и парочка мерзавок почти вырвались из его захвата. Все, что он тогда сумел сделать — врезать их башкой о стволы деревьев, изменив направление движения и придав дополнительное ускорение, будто пендалем в зад.

Невольно усмехнулся — ведь нашел же место для тренировок и экспериментов! Как и всегда — пока гром не грянет, мужик не перекрестится. А он именно мужик, мужчина, пусть и в теле смазливенького бабца. А потому ничто мужское ему не чуждо. Приспичило свалить из плена — он нашел способ как это сделать! А не приспичило бы — на кой черт дергаться, пусть все идет, как идет!

И тут же выругал себя — вот так всю жизнь! Плывет по течению — несет себе, и несет река жизни, нахрена думать, стремиться к чему-то, оно ведь и так хорошо! Но если и не хорошо — то не так плохо, чтобы особо уж так дергаться. Берега проплывают, травка зеленеет, солнышко блестит!

Водоворот?! Тону?! Аааа! Надо плыть! Давай махать руками, ага! Хреново плывется, не тренировался — ну и чего? Плывется же? Вот и снова спокойная вода…дальше несет поток… Почему раньше не тренировался в брассе, или хотя бы на спинке — а зачем? Не приспичивало ведь!

Подтянул "груз" к себе на расстояние вытянутой руки, почувствовал, что есть запас еще процентов двадцать-пятнадцать. Как почувствовал, опять же — неизвестно, но знал, что теперь все в порядке.

В углу комнаты, как вероятно везде в камерах и комнатах тюрьмы журчал ручеек, падающий в желоб вдоль стены. Сергей медленно и плавно отлетел к выходу, все еще удерживая на весу Лурка и магиню, и все так же вися над полом стал отодвигать "груз" от себя, запоминая, на каком расстоянии держать будет уже невозможно.