Золотой гроб - Николай Пряничников

Но Мишка уже не слушал Санины разглагольствования. В стене колодца обнаружился овальный проем. В нем виднелась почерневшая от времени дверь. Я навел на нее луч фонаря. Дверь была сделана из толстых досок, которые крест — накрест были стянуты железными полосами. Мишка поковырял полосы ножом, они заблестели.

— Медь — сказал он.

На двери висел заржавевший старинный замок, который закрывал толстую железную накладку между самой дверью и мощным косяком.

Мишка попробовал вытащить дужку замка. Заперто! Или заржавела?! Попытка открыть его монтировкой к успеху не привела.

— Ну — с, выход один — в размышлении проронил Михаил — надо пилить.

— Чем пилить? Ножовка сломана?

— Сломана, — подтвердил Михаил. Но две то половинки полотна, я надеюсь, Вовка не выбросил в тот момент, когда сломал пилу? — спросил он Саню

Наступила пауза.

— Ладно, — сказал догадливый Саня. — Неужели вы думаете, будто я не понимаю, что в ваших ленивых мозгах крутится вопрос — кто пойдет наверх за ножовкой?

Хорошо, ждите!

С этими словами, он взялся за веревку, юрко вскарабкался наверх и исчез.

Пока ждали возвращения Александра, вернулись к пушкам. Стволы были одинаковыми по длине и калибру. Михаил достал ядро, примерял его к жерлу.

— Подходит! Он толкнул круглый металлический шар, и он скрылся в стволе.

Интересно, — сказал он, на какое же расстояние такое могло улететь?

— Зависит от заряда — сказал я — и положения ствола. Если ствол поднять под 40–50 градусов, ядро могло улететь и на километр и на три, — продолжал я блистать перед другом военными знаниями. — Только толку от этого? Все равно, что по комарам. Наибольший смысл в навесной стрельбе появился, когда изобрели фугасные снаряды. Ими можно было поражать противника, стреляя поверх леса, например, или через возвышенность — А — а, ну, как же, как же, знаю, — усмехнулся Мишка, вспоминая старый анекдот про военную кафедру и ее преподавателя майора Сидорова.

Сидоров убеждал студентов, что снаряд, покидая жерло ствола, летит по параболе и, взрываясь, поражает противника.

'Подчеркните, товарищи студенты, — говорил он — что снаряд летит обязательно по параболе и, взрываясь, поражает противника'.

Один из дотошных студентов тогда спросил Сидорова: 'Товарищ майор, вы говорите, что снаряд летит обязательно по параболе, а если пушку на бок положить, так она что, — и из — за угла стрелять будет?'

'Может и будет — ответил, застигнутый врасплох майор, — но, вот как раз по Уставу на бок пушку класть не полагается'.

Мы посмеялись. Мишка почистил ладонью выпуклость на боку одного из стволов, затем поднял осколок кирпича и потер. Между цапфами проявилось плохо сохранившееся литое изображение куницы или другого зверя, а под ним была какая то славянская надпись. Пока он тер, слой чугуна, на котором находились надпись, он стал отслаиваться от пушечного ствола и отпадать крупными скорлупами.

В это время сверху посыпались мелкие камешки и песок. Вернулся Саня. Он проворно спустился в колодец и показал два половинчатых полотна ножовки. Каждый был сантиметров по пятнадцать. Пилить можно. Саня захватил с собой еще и какую то тряпку, которой обвернул концы обломков пилки, чтобы можно было держать рукой, не, боясь пораниться.

— Молодец! — похвалил Саню Михаил, — соображаешь..

— Да, у меня эффективное прикладное мышление — самодовольно ответил Саня, пытаясь рассмотреть надпись на боку пушки.

— Слушайте, ребята, а вдруг эти орудия сам Чохов отливал? Вы знаете, — сколько такой экземплярчик теперь может стоить?! — возбужденно сказал он.

— Ладно, я как первооткрыватель этого сокровища дарю пушки тебе — шутливо произнес Михаил. — Бери. Торгуй, накапливай капитал и снова делай деньги, эксплуататор, а мы приступаем к замку.

Михаил оттянул рукой замок от двери и начал пилить толстую дужку. Металл был довольно мягкий, и уже через пять минут полотно углубилось в дужку на два — три миллиметра. Его сменил я и, допилив до середины, передал обломок ножовки Сане.

Слесарных навыков у инженера А.Тучина (наши отцы были родными братьями) было мало. Это мы поняли уже через минуту, когда половинка полотна треснула пополам, и обломок упал под ноги.

— Дубина! — заорал Мишка. И тебе и твоему братцу вообще инструмент сложнее кувалды, доверять нельзя! Впрочем, кувалду тоже доверять опасно. Уйди, смерд.

Он отодвинул опешившего слесаря, взял вторую половинку принесенного Саней полотна, обмотал кончик тряпкой и осторожно продолжил работу. Минут через десять оставалось пропилить два — три миллиметра.

Я просунул под дужку монтировку. Рванул, и сломанный замок повис на петле. Путь был свободен, что там за дверью?!

Замка уже не было, но дверь не поддавалась. Сверху косяк был так плотно прижат к дверному полотну, что казалось, — будто они срослись. Я вставил плоский конец монтировки сбоку в щель и попытался открыть ее. Дверное полотно чуть сдвинулось. Еще не много усилий и дверь, стрельнув, распахнулась сама по себе. Верхний косяк треснул, сломался и вниз, чуть не на ноги, громыхнулось с десяток кирпичей из овальной кладки. Мишка, Саня и я в мгновение ока отпрыгнули назад к середине колодца. Поднялась пыль.

Через минуту — другую, когда пыль рассеялась, мы увидели за дверью темную пустоту, сверху угрожающе нависли кирпичные глыбы. Казалось, что если мы сделаем одно движение — все рухнет и погребет нас молодых и неженатых на десятиметровой глубине.

ЗМЕЯ ДЛЯ ДИГГЕРА

— Ну, ладно, пошли — сказал я и осторожно двинулся к проему.

Миновав, страшно нависшие над головой, рваные сцементированные глыбы, охваченный лихорадочным трепетом тайны, я ступил по ту сторону двери. Посветил вовнутрь и невольно отпрянул: из мглы на меня смотрели леденящие кровь черные глаза с нависшими бровями. Может быть, какая — то секунда понадобилась мне, чтобы осознать свой страх и устыдиться, а потом и рассмеяться своей слабости. Это оказалось изображение, какого то не очень ласкового святого, искусно выполненное на деревянном щите. Святой был в белых одеждах, подобной той, которую носят богатые афганские баи. Он стоял на облаке, а в руке держал пергамент. Несмотря на толстый слой пыли, покрывавшей икону, под яркими светом фонаря святой выглядел как живой.

— Ребята, да ведь это иконостас! — шепотом восхитился, подошедший Саня. Рядом со святым, на деревянной подставке, закрытая полу истлевшей тряпкой стояла стопа из десятка икон. Рядом же, лежал разобранный на отдельные части позолоченный каркас иконостаса с красивой сквозной прорезной резьбой.