Идеалы и действительность в русской литературе - Петр Кропоткин

К концу семидесятых годов можно отнести новую, третью фазу творчества Н. Д. Хвощинской. Повести этого периода — между которыми особенно замечательна серия, вошедшая в «Альбом: Группы и портреты», — носят новый характер. Когда великое либеральное движение, охватившее Россию в конце 50-х и начале 60-х годов, пришло к концу, фигурировавшие в качестве представителей передовой мысли и всяческих реформ поспешили отречься от веры и идеалов своих лучших годов. Под самыми разнообразными и многочисленными предлогами они старались убедить самих себя — и, конечно, тех женщин, которые верили им, — что новые наступившие времена требуют и новых способов действия; что они сделались лишь людьми «практическими», бросая старое знамя и исповедуя новую веру, сущность которой сводилась к личному обогащению; что, поступая таким образом, они совершали подвиг самопожертвования, проявляли «зрелое гражданство», требующее от каждого не останавливаться даже перед пожертвованием собственными идеалами, раз этого требуют интересы «дела». «В. Крестовский — псевдоним», как женщина страстно преданная этим опошливаемым «дельцами» идеалам, прекрасно понимала истинную цену всех этих софизмов. Отступничество этого рода должно было глубоко огорчать ее, и я сомневаюсь, найдется ли в какой-либо другой литературе такая коллекция «групп и портретов» всякого рода предателей, какую можно найти в ее «Альбоме» и в особенности «У фотографа». Читая эти рассказы, вы чувствуете, что сердце автора обливается кровью, и это делает «группы и портреты» Н. Д. Хвощинской одним из лучших образчиков «субъективного реализма», какие мы имеем в русской литературе.

Если бы настоящая книга претендовала быть курсом русской литературы, я должен был бы довольно подробно анализировать нескольких поэтов, принадлежащих к эпохе, описанной в последних двух главах. Мне придется, однако, ограничиться краткими замечаниями, хотя большинство этих поэтов, несомненно, сделались бы любимцами других наций, если бы они писали на языке более известном Западной Европе, чем русский.

Это в особенности можно сказать о Кольцове (1808–1842), поэте из народа, который воспевал в своих песнях, находящих всегда отклик во всяком поэтическом уме, безбрежные степи южной России, поэзию земледельческого труда и вместе с тем печальное существование русской крестьянки, любовь, являющуюся лишь источником страданий, судьбу, которая бывает не матерью, а мачехой, и то быстро бегущее счастье, которое оставляет после себя лишь слезы и скорбь.

Стиль, содержание, форма — все оригинально в произведениях этого поэта степей. Даже форма его стихотворений отличается от установленной в русской просодии: это нечто музыкальное, как русская народная песня, и столь же неправильное. Однако каждая строка произведений Кольцова (его второго периода, когда он освободился от подражательности и стал истинно народным поэтом), каждое выражение и каждая мысль находит отзыв в сердце читателя и полна поэтической любви к природе и людям. Подобно лучшим русским поэтам, Кольцов умер очень молодым, как раз в тот период, когда его талант достиг полного развития и в его стихотворениях начали звучать более глубокие мотивы.

Никитин (1824–1861) был другим русским поэтом, вышедшим приблизительно из той же среды, но он обладал гораздо меньшею оригинальностью, чем Кольцов. Он родился в мещанской семье, также на юге России. Жизнь его в семье, глава которой был постоянно пьян и которую молодому поэту приходилось поддерживать, была ужасна. Он также умер молодым, но после него осталось несколько прекрасных и глубоко трогательных поэтических произведений, в которых он с простотой, которую мы найдем позднее лишь у беллетристов-народников, описывал народную жизнь; произведения эти окрашены глубокой печалью, в основе которой лежала собственная несчастная жизнь поэта.

А. Плещеев (1825–1893) был в продолжение последних тридцати лет одним из любимых русских поэтов. Подобно многим другим талантливым людям его поколения, он был арестован в 1849 году в связи с «делом Петрашевского», за которое Достоевский поплатился каторжными работами. Его нашли даже менее «виновным», чем был великий романист, и Плещеева сослали солдатом в Оренбургскую область, где он, вероятно, и умер бы от солдатской службы, если бы Николай I сам не умер в 1855 году. Плещеев был «помилован» Александром, и ему было разрешено жить в Москве.

В отличие от многих из своих современников, Плещеев сохранил бодрость духа, вопреки преследованиям и тяжелым годам реакции, которые пришлось переживать России. В его произведениях всегда звучала та же нота энергии, свежести и веры в туманные, хотя несколько абстрактные идеалы, которая характеризовала его первые поэтические произведения в сороковых годах. Лишь к концу жизни, под влиянием болезни, в его стихотворения начали врываться пессимистические мотивы. Помимо оригинальных стихотворений, его перу принадлежат многие превосходно исполненные переводы из немецких, английских, французских и итальянских поэтов.

Кроме вышеупомянутых трех поэтов, искавших вдохновения в скорбях и радостях действительной жизни или в высших гуманистических идеалах, в русской литературе имеется группа поэтов, классифицируемых обыкновенно как поклонники «чистой красоты», или «искусства для искусства».

Ф. Тютчев (1803–1873) может быть рассматриваем как лучший или, во всяком случае, как наиболее ранний представитель этой группы. Тургенев в 1854 году говорил с высокой похвалой о его произведениях, восхвалял его поэтическое понимание природы и тонкий вкус. На Тютчеве замечается влияние эпохи Пушкина, и несомненно, что он обладает впечатлительностью и искренностью, необходимыми для истинного поэта. Но несмотря на это, его стихотворения не пользуются большой популярностью и кажутся скучноватыми современным читателям.

Аполлон Майков (1821–1897) часто рассматривается как поэт чистого искусства для искусства; во всяком случае, он сам проповедовал эту доктрину, но в действительности его произведения принадлежат к трем различным областям. В юности он был эстетическим поклонником Греции и Рима, и главное произведение этого периода «Три смерти» (1852) (в окончательной форме разработанное в 1882 году в поэме «Два мира») было посвящено изображению столкновения между античным язычеством, с его поклонением природе, и христианством — причем в его поэме лучшими типами являлись представители язычества. В это же время им написано было несколько поэм из истории церкви. В шестидесятых годах, под влиянием либерального движения в России, его произведения начинают проникаться духом свободы. К этому периоду относятся его лучшие поэмы и целый ряд превосходных переводов из Гейне. И наконец, после упадка либерального движения поэт перешел в реакционный лагерь и, вместе с утратой симпатии читателей, утратил и свой талант. За исключением некоторых произведений, созданных в этот период упадка, стихотворения Майкова отличаются большой музыкальностью, истинно поэтичны и не лишены силы. В юношеских произведениях и некоторых стихотворениях периода шестидесятых годов Майков достиг истинной красоты.

Н. Щербина (1821–1869), также поклонник классической Греции, стоит упоминания ради его прекрасных антологических стихотворений из жизни Древней Греции, в которых он превосходит даже Майкова.

Я. Полонский (1820–1898), современник и близкий друг Тургенева, проявлял все элементы великого художника. Его стихи отличаются большой мелодичностью, его поэтические образы богаты и в то же время естественны и просты; наконец, сюжеты его произведений не лишены оригинальности. Благодаря всем вышеуказанным качествам, его произведения всегда встречались с интересом. Но он не обладал ни той силой, ни той идейной глубиной или напряженной страстью, которые могли бы создать из него великого поэта. Его лучшее произведение «Кузнечик музыкант» написано в шутливом тоне, а наиболее популярные стихотворения представляют желание приблизиться по стилю к народной литературе. Вообще Полонский был поэтом людей спокойного, умеренного «интеллектуального» типа, не любящих докапываться до сути великих задач жизни. Если он даже и касался иногда подобных вопросов, то проявлял лишь мимолетный интерес к ним; они не были для него мучительными вопросами жизни.

Одним из поэтов этой группы, может быть, наиболее характерным из них, был А. Шеншин (1820–1892), более известный под псевдонимом А. Фет. Он всю жизнь оставался поэтом «чистого искусства для искусства». Правда, он писал немало по экономическим и социальным вопросам, но произведения эти — самого реакционного характера — были написаны в прозе. Что же касается его стихотворений, то все они посвящены преклонению перед красотой и изображению ее а той или иной форме. В этом направлении он достиг большого успеха, Его лирические стихотворения отличаются большим изяществом и иногда почти прекрасны. Природу, в ее спокойных, мягких проявлениях, навевающих тихую бесцельную грусть, он изображал иногда с редким совершенством, а также те душевные настроения, которые носят неопределенный, слегка эротический характер. Но взятая в общем его поэзия монотонна. Его «Воспоминания», вышедшие недавно в двух томах, очень интересны. Так как он был другом Л. Н. Толстого и Тургенева, то они содержат ценные данные для биографии Тургенева и Толстого, а также около сотни их писем.