Темный воин - Маруяма Куганэ

Со звуком рвоты на Аинза вывалилось содержимое её желудка. Красный свет в его глазницах вспыхнул с отвращением.

Клементина, обеими руками пытающаяся вырваться, превратилась в подёргивающийся труп.

Аинз не уменьшил силу рук, а сжал её сильнее. Вскоре он ощутил, как ломается толстая кость.

Он отпустил тело, которое не могло уже даже дёргаться.

Тело Клементины упало на землю, словно мусор. Лицо исказилось от боли и ужаса, ужасающее зрелище. Она была похожа на рыбу, выловленную из океана, изо рта виднелись органы.

Достав свою бесконечную флягу, Аинз вымыл себя от рвоты. Вместе с тем он тихо прошептал Клементине:

— Забыл сказать… я очень упрям.

Часть 5

Как раз когда Аинз опечалился из-за испачканной и мокрой одежды, он почувствовал, что к нему несётся галопом некое большое животное. Посмотрев в сторону, с которой доносился звук, он увидел Хамскэ.

По сравнению с Аинзом и Нарберал боевая эффективность Хамскэ была намного ниже, если бы они позволили ему участвовать в битве, это вызвало бы ненужные жертвы. Потому он ждал их невдалеке. Услышав, что звуки боя стихли, он, должно быть, побежал к нему.

Поняв, что на милом лице гигантского хомяка определённое выражение — беспокойство за Аинза — Аинз почувствовал себя немного подавленным.

Гигантский хомяк, не зная о мыслях хозяина, с невообразимой скоростью и ловкостью осмотрел окрестности, и когда его взгляд остановился на Аинзе…

— Ва!.. — Он улёгся животом кверху, продолжая кричать: —…Тут страшный монстр! Хозяин!.. Хозяин!..

Чувствуя беспомощность, Аинз обхватил голову. Кстати, я ещё не показывал Хамскэ свою истинную форму, но я не могу позволить ему продолжать так громко кричать. Осмотревшись, он увидел искателей приключений, которые до сих пор дрались против нежити. Хотя о расстоянии было судить трудно, они, наверное, его не слышали, но никто не мог этого гарантировать.

Строгим голосом Аинз упрекнул:

— …Прекрати играться.

— Э? Этот высокий и могучий голос… так это мой хозяин!

— …Верно. Так что можешь говорить потише.

— Не может быть! Такая невообразимая внешность… если бы этот король знал ранее о могуществе хозяина… этот подчиненный, Хамскэ, ещё сильнее поклялся бы в вечной преданности!

— Хорошо. Но скажу снова, говори тише.

— Эт, это слишком, хозяин! Пожалуйста, не относитесь к клятве этого короля так легко!

— …Ты что, не слышал слова владыки Аинза? Идиот.

Хамскэ отлетел в сторону. Нога Нарберал оказалась как раз там, где мгновение назад тот был, она медленно её опустила.

— Владыка Аинз, возможно, у этого тупого животного нет никакой питательной ценности. Не могли бы вы позволить зажарить его молнией?

— Нет… Мудрый Король Леса ценен. Он покажет свою ценность, даже если просто поставить его на дорогу. Ладно, вернёмся к сути дела, Нарберал, времени не так много, быстро собери все их вещи. Возможно, нам придётся передавать останки местным властям, нужно быстро оценить оставленные ими предметы.

— Да сэр.

— Я буду вон в том в склепе, оставляю остальное на тебя.

— Да! Могу я спросить, как распорядиться телами? Их следует перенести в Назарик?

— Нет, пожалуй, они послужат доказательством того, что мы расправились со злодеями, просто забери их экипировку.

— Да сэр.

— Больно…

Прибежавший назад Хамскэ намеренно тяжело вздохнул, заставив Нарберал холодно на него посмотреть:

— Ты должен слушать слова владыки Аинза. Это — долг слуги. А ты самый слабый слуга, ты должен каждое слово говорить с осторожностью, иначе будешь мгновенно казнён.

Хамскэ задрожал.

— В следующий раз это не будет простой пинок, это будет магическое наказание. Я не могу пойти против приказов владыки, потому я заставлю тебя чувствовать боль, пока ты не взмолишься о смерти.

— Этот король понял… пожалуйста, не делайте такое страшное лицо… Однако новый величественный вид хозяина удивительный, поистине мудрый и сильный.

Лицо Нарберал потеплело:

— Конечно. Владыка поистине мудр и могуществен. Если ты это увидел, значит, у тебя ещё осталась некоторая проницательность.

— Спасибо за похвальные слова. Если это истинный вид хозяина, то у госпожи Нарберал тоже есть другая внешность?

— …Я доппельгангер. Это моя способность. Смотри.

Из перчаток показалось три пальца, они были длиннее человеческих, похожие на лапки бабочек.

— Й, ясно.

— Не нужно так удивляться, ты теперь тоже один из слуг Великого Склепа Назарика, нет необходимости вызывать столько шума из-за такой ерунды. Ладно, вернёмся к делу, мне нужно собрать с этих тел экипировку, ты тоже должен помочь.

— Да! Хорошо!

♦ ♦ ♦

Юноша, Энфри, сейчас был внутри склепа. Его сверкающие глаза потускнели. На нём была странная прозрачная одежда, она была впечатляюща, но Аинз посмотрел на его лицо. На лице через глаза проходил длинный порез, также были видны слёзы и тёмная, застывшая кровь. Было очевидно, что он слеп.

— Но… слепоту можно излечить… Магия поистине удобна.

Проблемой было состояние Энфри.

Он стоял прямо и никак не ответил на прибытие Аинза. Хоть он и не видел, всё же он должен был узнать, если кто-то к нему подойдёт. Но реакции не было, а это значит, что его дух под контролем. Вопрос в том, каким контролем?

— Похоже, что эта вещь.

Аинз посмотрел на корону, которая была у Энфри на голове, корону, выглядевшую как паутина. Больше ничего подозрительного не было. Он протянул руку, думая снять корону, но вдруг остановился. Поскольку он не знал, что вызвало такое состояние, действовать необдуманно нельзя. Потому Аинз применил на корону магию.

— «Великая идентификация предмета».

В Иггдрасиле эта магия позволяла распознать эффекты предметов. В этом мире тоже было возможно использовать это заклинание. Нет, даже хуже, в разуме Аинза медленно появилось сообщение, будто из Иггдрасиля.

— …Корона мудрости… ясно. Однако… такого предмета никогда не существовало в Иггдрасиле…

Прочитав описание, Аинз тяжело вздохнул, думая о том, что делать дальше.

Он размышлял о том, какая будет выгода, если он доставит Энфри в Великий Склеп Назарика. Редкий предмет и врождённая способность могут принести много пользы.

Но колебался он лишь мгновение.

— Раз я принял квест, если намеренно его провалю, лишь нанесу ущерб Аинз Оал Гоун. Тогда остаётся только разбить корону.

— «Высокоуровневое разрушение предмета».

Аинз наложил магию на корону, и та превратилась в мириады крошечных огней. Красиво.

Он тепло подхватил безвольного юношу, осторожно положил его на землю и посмотрел ему в лицо:

— Осталось вылечить глаза… но не здесь…

Аинз коснулся своего лица, затем медленно поднялся. Нежить, которую он вызвал ранее, была ещё не полностью уничтожена, но сначала нужно кое о чём позаботиться. Скоро подкрепление точно найдёт это место. Нужно снова наложить на себя иллюзию и создать мечи и броню.

А также ещё нужно разобраться со всеми собранными предметами.

Аинз усмехнулся по поводу того, что может использовать всё оружие и снаряжение, чего не было в Иггдрасиле. Как раз когда он подумывал вернуться и помочь Нарберал собирать предметы, та появилась у входа в склеп.

— Владыка Аинз.

— Как всё продвигается? Ты собрала все предметы? Включая деньги?

— Да, просто у меня есть маленький вопрос об этом.

Нарберал держала в руке чёрный шарик, по форме тот не был идеально круглый, больше походил на камни, которые можно найти у реки, не было похоже, что в нём есть какая-то ценность.

— …Что это?

— Похоже, это ценный предмет низшая форма жизни, планария, использовала во время нашей с ним битвы. Однако я не знаю, какие у него эффекты…

— Ясно.

НИП Нарберал выучила намного меньше заклинаний, нежели Аинз, большинством из них была боевая магия, потому она не могла распознать ценность предмета.

Аинз взял чёрный шар и снова активировал магию:

— «Великая идентификация предмета».

Красный свет в глазах Аинза засиял:

— Что это?.. Шар смерти? И… разумный предмет?

Название «Шар смерти» звучало впечатляюще, но в нём не было ничего особенного.

Предмет помогал пополнять силу нежити и позволял использовать несколько заклинаний некромантии в день, но всё это не было полезно Аинзу. Хотя «Шар смерти» мог манипулировать теми, кто его боится, он не мог управлять Аинзом, Нарберал или любым другим получеловеком или существом гетероморфной расы, и тем, у кого иммунитет к контролю разума.

— Не могу сказать, хороший это предмет, или плохой…

Аинза заинтересовала лишь часть о «разумности» предмета.

Он чуть ткнул шар, и почти попросил его заговорить, когда вдруг в голове возник голос: