Я и рыжий сепар - Семён Пегов

Трюфель был горьким, но мясистым, отдавал одновременно машинным маслом и запахом взрывчатки. Все-таки граната от РПГ, выпущенная игиловцами, по-своему приправила блюдо. Гурманы наверняка приравняют такой способ поглощения трюфелей к гастрономическому преступлению. Тем не менее поднос опустел через несколько минут. Хасим предложил сходить за добавкой.

Стихи

Ветеранский ноктюрн

1 «Жажда жизни все-таки неоспорима.Неоспоримее обходящего стороноюСостоянья материи… Я начал с Крыма,Мне открылось око его степное», —

Молвил попутчик из Ордена камуфляжа,Упирал на мистический смерти признак.Дребезжал «икарус». Скользила лажа:В батальоне «Спарта», в бригаде «Призрак» —

Перечислял взахлеб козырные фронты,Под забором спрятан трофейный «стечкин»,В доказательство — вот! — расцветные фото —Он и останки. По-своему человечьи.

Не смолчал сосед на переднем кресле,С грубым оскалом, в раскраске штатской,Воевал в разведке… Ответит… ЕслиЧто — в гостинице «Ленинградской»,

В той, что левее торгового центра «Глобус», —Объяснил на пальцах. Все пальцы в кольцах.Вдоль границы к столице летел автобус,Усыпляя бдительность добровольцев.

2 Разрастался в салоне броженья плод.Мысли, свойственные полукровке,Разъедали память, взрывались. ВотВсе, что известно ему о вербовке:

С «Баррикадной» станции вор Савелий,Подливая в пабе тягучий портер,Говорил о сугубо военной цели —Предлагал стать агентом с приставкой «контр».

«Революция — вымя для аферистов», —Продолжал философские грызть пилюлиТот, что из Ордена. В зоне риска —Те, что в автобус как в Рай шагнули…

В голове вертелось: «Ну что, вояки,Разобрали лимонки на сувениры?»Приближалась столица. Граница яркойКазалась между войной и миром —

Погранцы поголовно ведут на обыск —Майору ты кажешься идиотом,С козырька слепит нездоровый отблеск,Всему виною светодиоды.

3 На гражданке царствует униженье,За исключеньем сего аспекта —Отдаленье прекрасно и приближеньеОдного к другому в ночи проспекта.

Из колонок песня «Порвали парус»,Наподобие сварочного автогена,Разрезает трассу. Летит «икарус»К МКАДу нового Карфагена.

Возвращенье болезненней ритуала —Окопаться на точках твоей мечты…Как шутили ребята: «Боец, сначалаГорловку высохшую промочи,

Только не падай лицом в Снежное,Свыкнись с мыслью Ясиноватой:Даже если дома обложат «ватой» —Верь в ненавязчивые паранойи:

Кто захлопнул дверь, кто закрыл засов?Ведь «язык» доводил, что пути на КиевОткрыты. Где теперь тот «Азов»И все гады его морские?»

В госпитале

…и даже если учесть все твои несомненные хвори,полевой командир, с которым нет связи отне —Ибо не перечесть тобой покоренные хвои,Хутора и деревни в зеленом огне —

Взгляд сквозь прибор (не подумайте, что тепловизор)С маркировкой секретной, штрихкодом длиной в три икса…(Абркадабрщину эту наш взбалмошный писарьВ штабе на кума прилежно переписал.)

Мой командир, в свете последних контузий,Невозможно слова в приемлемый выстроить ряд.Это норма в тылу. Нас лишают возможности струсить.Ты должен быть рад…

Вспоминая прорыв из блокады, сырую базуку,Как пенял на себя за то, что вступил в ополченье,Повторял, и сейчас повторю военную эту азбуку:«Плыви по теченью, боец, плыви по теченью».

Наш синдром разобрали, но не подчинили уму,Словно те баррикады, где все так упорно случилось.Возмущается врач. Боже, не дай ополчиться ему,Как мы ополчились.

В городе

«Клетчатая богема,В клеточку юморок,Проще простого схема —Обморок — не порок».

Пряча копну в толстовке,Краповый индивидПробовал текст листовкиИм предъявить на вид.

Краповый ветеранНашей эпохи войн,Что-то за ТегеранИм говорил и вонь

Власти, что он не сверг,Полный Багдад иуд,Рисовый предрассвет,Расовый предрассуд.

Все, что он расхристал,Крепкий собой мужик,В поле лица-листаВписано. В этот МИГ,

Памятник самолетныйПлощади городской,Превозмогая рвотный,Он залезал с тоской.

Прямо с крыла сумбураХаки в нем говорил,«Дикость и диктатура» —Лозунг разбередил…

Сплевывала кофейняВзгляды жующих тел,Жаждала ночь трофея,Дембель осоловел.

Мгла. Лицевая схема.Тридцать ему не дашь.«Это мой Бог, богема,Это не мой пейзаж!»

Новый год

Тут и впрямь не понять, кто одержит верх —Беспорядочный крик, по дворам пальба…Полуростки! Восторг! Фейерверк, фейерверк!Полны избы баб…

Я тебя не сберег от своих тревог,Рассказал, что колючи клочки петард,Подозрителен спичечный коробок,Недостаточен ЧОП «Гепард».

Человек с нашивкой — пенсионер(И такие, конечно, нужны в бою) —Даже если захочет туда — наверх! —Не устоит в строю.

Ледяная горка ему — не хухры-мухры,Ведь несущийся по снегу броневик —На подножках которого — детворыОтряды, за ним комбриг —

На модных санях, расписной комбез —В три минуты возьмут под контроль объект…И не важно, с охраною или без,Разнесут его из ракет.

Свой ночной кошмар я пронес как дар —Удаляется праздничных взрывов стая.Пусть за ними Аркадий идет ГайдарИ вся гвардия молодая.

Кошмарный парк. Клочок агитлистовки.Звериной алгебры, скуластых знаков спесь —И в Третьем Риме, то есть прямо здесь,Все шло неумолимо к потасовке.

Вчера они спалили спортплощадку,Сегодня сокрушительный облом —Я наблюдал, влюбленный в конокрадку, —Как несравним захватчиков апломбС ее борьбой. Поверь, цыганской тьмыНе обуздать уверенность и мнимость.Как от меня беременной зимыНепобедимы вид и миловидность.

Пусть шьют досье — отвязно и спеша,Подкладывая в книжицу побои,Я расквитаюсь, бытиё, с тобоюПлевком из АКМ, рывком ножа.Вот вам итог космической уловки.И если разделить его на внятность,Есть факт религиозной забастовкиИ есть грядущая отеческая радость.Мы снимем дом вдали от Колизея,Скрепив обет укусом у крестца.Она отдаст меня в спасительный бассейн.Я покорю ее. Рывком пловца.

Приграничье