Сезон разводов - Джеки Коллинз

И это была роковая ошибка. Какая же она дура! Идиотка! Теперь, если Мерил не врет, все права принадлежат ему, и она сама их ему отписала.

Кэт уже выруливала с парковки, когда к ней подбежал Джонас.

– Хорошо, что я тебя перехватил, – запыхавшись, выпалил он.

– А… это ты, – равнодушно отозвалась Кэт.

– Надо поговорить. Может, кофе попьем?

– О чем говорить-то?

– О многом. Кэт насупилась.

– Может, объяснишь, что случилось?

– Попробую, – сказал он, искренне желая помочь.

– Тогда лезь в машину, и поехали, – объявила Кэт, решив, что терять все равно нечего.

Джонас покачал головой.

– Сейчас не могу, я на работе. Давай попозже?

– Тогда приезжай ко мне.

– Буду, как только освобожусь.

– Это когда примерно?

– От босса зависит. Точнее, от его настроения.

– Прекрасно! – возмутилась Кэт. – Ты даже не знаешь, в котором часу у тебя кончается рабочий день.

– Кэт, не наезжай на меня, я же пытаюсь тебе помочь.

– В таком случае сделай одолжение, привези мне копии контрактов, которые я подписала.

– А у твоего адвоката их разве нет?

– Хм-мм… Адвоката у меня нет. – Теперь она сама понимала, как глупо это звучит.

– Это неразумно.

– Что-нибудь новенькое скажи, а?

– Послушай, – сочувственно произнес Джонас, – все образуется.

– Ясное дело. – Кэт тяжело вздохнула. – У главной героини будет либо латиноамериканский акцент, либо английский. И большая аппетитная задница. Идеальный выбор на роль крутой полицейской девицы, работающей под прикрытием!

Джонас робко попытался сменить тему.

– Ты ничего не рассказала про Австралию. Хорошо съездила?

– О да, – с горечью ответила Кэт. – Просто улет!

– Что-то ты не слишком рада…

– Не хочу сейчас об этом, – сказала она. Ей вдруг захотелось плакать, а давать слабину перед Джонасом было нельзя. – Потом, – пообещала она и взревела мотором.

За стойкой бара сидела загадочная особа. В темных очках, широкополой шляпе, с прямыми черными волосами и длинной челкой, закрывающей половину лица. На ней был черный облегающий костюм, на ногах – тончайшие черные чулки и самые высокие каблуки, какие можно себе представить.

– Привет. – На соседний табурет подсел мужчина.

– Привет, – отозвалась дама.

– Часто здесь бываете? – спросил он. Это был латиноамериканец, красивый, не то чтобы очень рослый, но зато мужественный, с длинными черными как смоль волосами, чувственным ртом и задумчивыми глазами.

– Иногда, – ответила женщина, потягивая мартини.

– А чем вы занимаетесь?

– Домохозяйка. А вы?

– Торгую помаленьку.

Она поставила бокал на стойку.

– А мне ничего не продадите?

– Если подниметесь ко мне в номер, вполне может быть, что подберете себе что-нибудь интересное.

– Уверена, выбор у вас большой, – усмехнулась она. Мужчина сунул ей ключ.

– Номер шестьсот три, через пять минут. И вышел из бара.

Женщина не спеша допила мартини, расплатилась, встала и выплыла из бара. Ее проводили сразу несколько пар глаз.

В лифте она сделала пару глубоких вдохов. Предвкушение ее возбуждало.

Мужчина ждал ее на постели в одних трусах. Естественно, у него была эрекция. Ничего иного она и не ожидала.

– Это то, что ты мне хотел показать? – без предисловий спросила она.

– Запри на ключ, – негромко попросил он. – Разденься, пупсик. Дай полюбоваться.

Женщина повернулась и заперла дверь. Потом сняла очки и шляпу. Длинные волосы по-прежнему ниспадали на лицо. Опытный глаз без труда определил бы, что на ней парик.

Мужчина не отрываясь смотрел на нее, его глаза похотливо блестели.

Стоя в ногах кровати, она начала медленно снимать с себя одежду. Сначала – узкий жакет. Не спеша, пуговица за пуговицей. Под ним оказался открытый черный бюстгальтер – такие обычно носят танцовщицы в Лас-Вегасе. Под кружевом наливалась полная грудь.

– Ох ты! – восхитился мужчина.

Сняв бюстгальтер, женщина расстегнула юбку и вышагнула из нее. Она осталась практически голой, в одном кружевном поясе, черных чулках и туфлях. Великолепный экземпляр!

Мужчина возбуждался все сильней, но женщина не спешила. Опустившись на кровать, она поползла по ней с видом хищной пантеры.

– Как тебя зовут? – спросил мужчина. От вожделения он слегка охрип.

– Неважно, – ответила она.

Мужчина притянул ее к себе. Она приподнялась над ним, касаясь его своей теплой кожей. Потом сунула руку под резинку и медленно стянула с него трусы.

Эрекция у него была даже сильней, чем она ожидала. И когда он вошел в нее, она испытала одновременно и наслаждение, и боль.

Женщина тяжело задышала, закинула руки за голову и застонала от страсти. Мужчина закрыл ей рот рукой.

– Тише, соседей разбудишь!

– Я не дома, – напомнила она и убрала его руку.

– А вот и нет, – возразил мужчина и перевернул ее на спину. – Ты дома. Здесь твой дом. И нет ничего лучше, чем вернуться.

«Да, – подумала Лола, в восторге от новой встречи с возлюбленным. – Нет ничего лучше!»

Пяти дней в лечебнице хватило Линку сполна. На шестой он вышел на улицу и поймал такси.

– Что случилось? – опешила Шелби, когда он вошел в гостиную, открыв дверь своим ключом.

– Ничего, радость моя. – Он притянул ее к себе и поцеловал. – Я все делал, как мне велели. Ходил на все собрания, сам стелил себе постель – и прочая чушь в этом роде. А сегодня пошел на очередную консультацию, и мне велели убираться восвояси, поскольку мне там делать нечего.

– Тебя отправили домой? – не поверила Шелби.

– Да. Врач сказал, никакой проблемы с алкоголем у меня нет. Можешь проверить.

– Не собираюсь я ничего проверять, я тебе верю, Линк.

– Как хочешь. Сама решай. – Он снова ее поцеловал. – Соскучилась?

– Да, – призналась Шелби. – Очень!

– И я тоже, солнышко.

– А ты уверен…

– Послушай, – перебил он, – мы сейчас знаешь, что сделаем? Все бутылки из бара уберем, запрем в кладовку, а ключ выбросим. А?

– Хорошо, Линк, – покорно согласилась Шелби.

– А хочешь знать, почему?

– Почему?

– Потому что я больше не пью!

– Честное слово?

– Честное слово. – Он обнял ее крепче.

У Шелби словно камень с души свалился. Перед ней был новый Линк! Пять дней вдали от дома явно пошли ему на пользу.

– Как я тебя люблю! – прошептала она. В его объятиях ей было легко и надежно.

– Знаю, девочка моя, я тоже тебя люблю. – Он посмотрел ей в глаза. – Я тебя люблю больше всего на свете, а значит, если выбирать между тобой и бутылкой, – угадай, что я выберу?

– Надеюсь, что меня, – ласково улыбнулась она.