Гвиневера: Королева Летних Звезд - Персия Вулли

Я посмотрела на плотную серую массу, и когда отломила кусочек, то уловила необычный острый запах еще до того, как положить его в рот. Он отличался по вкусу от пшеничного хлеба, но я съела его с кусочком сыра, и мне он понравился. Кроме мыла, своих законов и этого нового кислого хлеба, варвары привезли в Британию много других интересных вещей.

В своей беседе мы затронули новости с запада, где, по словам Уриена, тоже ждали, что год будет удачным.

– Ирландцы приезжают целыми семьями, – объявил Уриен, поворачиваясь ко мне. – Твой отец говорит, что в основном они едут к Фергюсу в Стрэклайд, хотя многие семьи поселились и в Регеде. А та, которая поселилась у залива Моркам, разводит таких собак, как у тебя. – Он кивнул в сторону Цезаря и Кабаль, и я усмехнулась про себя.

Это, вероятно, родня Бригит торговала щенками своих волкодавов.

– По крайней мере, ирландцы прекратили набеги! – Уриен швырнул кость своим терьерам, лежащим у очага. – Маэлгон охраняет северный Уэльс, и там новых людей немного, это только монахи, поселившиеся ближе к югу. Самая печальная новость из Уэльса о нашем добром старом Пелламе. Его рана никак не заживает, и королевство от этого слабеет.

Ужасно, когда правитель изрублен своим собственным мечом.

Король Нортумбрии сделал охраняющий знак, и; мы последовали его примеру. История о короле-рыболове вызывала ужас в сердце каждого британского короля-вассала, потому что король-калека приносит чуму и мор на свою землю. А когда причиной его болезни оказывается его собственное оружие, очень маловероятно, что он поправится. Уже много лет Пеллам цеплялся за жизнь, но не мог выздороветь и не приносил себя в жертву; Вся эта страшная история казалась карой богов, и мне было интересно, почему ему не помогала Владычица Озера.

– Пеллам – христианин, – заметил Уриен, – и ничего общего не имеет со старой верой. Удивительно, что он еще жив.

Скоро беседа перешла к воспоминаниям, и бард Уриена стал рассказывать о прежних делах Артура на этой земле, когда он помог Уриену прогнать варваров к побережью. В том походе прославился Кадор Корнуэльский, и я обернулась посмотреть на него и его сына Константина. Молодой воин был высоким, немного постарше Артура и таким же рыжим и костлявым, как его отец. Но сам Кадор поседел и постарел, и мне казалось, что он очень похож на своего отца Горлойса, который, наверное, был именно таким, когда Игрейна вышла за него замуж.

Слушая песнь барда и разглядывая Кадора, я думала о мужественных героях прошлых поколений и о нашем времени.

В город на ярмарку приехало очень много людей, и Уриен решил устроить встречу королей саксов с пленными, захваченными нами… Они уверяли Артура в преданности вновь прибывших.

Церемония состоялась на центральной базарной площади, и все смогли убедиться в великодушии верховного, короля. Артур отпустил на свободу всех пленных, дав каждому мешок ячменя, чтобы они не были в тягость своим поручителям, и все казались довольными такой сделкой.

Вечером я пошла побродить по городу, основанному римскими легионерами, рассматривая бывшую северную столицу Британии. Домишки и лавки, которые в беспорядке ютились внутри крепости, так же многоцветны и интересны, как лавки в Честере. Множество переулков и проходов пролегало между ними. Тайные ходы за прилавками и сводчатыми галереями выводили в тихие дворы, где под защитой стен буйно цвели цветы, и пекари охлаждали на подоконниках свежие лепешки и высокие мясные пироги.

Я задержалась у лотка в конце одного закоулка. Мое внимание привлекла пара крошечных меховых башмачков. Мягкий кротовый мех мог согреть ножки малыша, и я взяла в руки один башмачок, изумляясь его размерам.

– Подойдут и королевскому малышу, – сказала женщина, аккуратно пропуская полотняную нитку через кусок пчелиного воска. Я удивленно подняла глаза, а она усмехнулась. – Вся страна знает госпожа, что ты и его светлость здесь… и мы рады принять вас. – Она вставила нитку в тончайшую костяную иглу и начала старательно сшивать кусочки меха, щебеча при этом, – И ваш приезд, и ярмарка – это приятно нам. Каждый рыцарь из вашей свиты может зайти на ярмарку и купить что-то. Я, – беззаботно добавила она, – буду счастлива подарить вам в благодарность эту пару башмачков.

Это предложение было добрым и не содержало никаких намеков или желания обидеть. По ее тону можно было догадаться, что, родив нескольких ребятишек, один из которых спал рядом в колыбельке, она, без сомнения, считала это самым обычным. Злая зависть поднялась во мне, и я торопливо отвела глаза.

Справедливо или нет, но я негодовала из-за того, что мое чрево оставалось непорочным, а этой женщине так посчастливилось, и я боролась с желанием выплеснуть на нее свой гнев и боль.

Младенец заворочался, и женщина принялась качать колыбель, ногой, не отрываясь от работы.

– Когда вы с верховным королем остепенитесь, вы народите себе детишек. Нам будет приятно, если вы примете эти башмачки в знак нашего уважения.

Она говорила со здравым убеждением крестьянки, как будто ей и в голову не приходило, что я не могу стать матерью. И мои душевные страдания вдруг показались мне глупыми… Я посмотрела на нее и с благодарностью улыбнулась за поддержку. Когда женщина вручила мне башмачки, я была уверена, что это добрый знак.

В последний день нашего пребывания в Йорке Уриен принимал нас за праздничным столом на Террасе своего королевского замка. Жару смягчал приятный ветерок, и я, отдохнувшая и спокойная, откинулась на спинку стула и смотрела на стаю птиц, кружившихся над кухней. Когда я спросила о них, мне со смехом ответил Увейн, сын Уриена:

– Это голуби с голубятни. Мы кормим их целый год, а если приезжают нежданные гости, кухарка ловит их и бросает в горшок.

Мне показалось это хорошо придуманным, и я решила запомнить это на будущее, а Увейн отошел поговорить с другими гостями. Я смотрела на него и думала, что скоро он станет воином. Когда он присоединился к рыцарям, которые смеялись и шутили, я улыбнулась, увидев, как Гавейн обнял своего юного кузена.

Когда заканчивался ужин, к Артуру подошел Тристан и попросил разрешения оставить нас и съездить в святилище Морганы.

– Мне нужно кое о чем поговорить с ней, – сказал долговязый корнуэлец, – а Увейн сказал, что проводит меня, потому что он собирался сегодня навестить свою мать.

Артур разрешил ему ехать, и только потом я стала догадываться, почему рыцарь-христианин хочет обратиться за помощью к верховной жрице Я спросила у Артура, что он думает об этом, но такие пустяки его не волновали.

Итак, когда мы покинули Йорк и направились к Стене, арфиста с нами не было. Но чем больше я думала, об этом, тем более странным казалось мне все случившееся, а когда мы доехали до Корбриджа, я уже чувствовала беспокойство: я подозревала, что Владычица Озера не сможет помочь Трису.