Гвиневера: Королева Летних Звезд - Персия Вулли

Внезапно возникла суматоха у Колчестерских ворот, где группа варваров требовала, чтобы их пропустили. Пройдя через ворота, они шли по улице в своем первобытном великолепии. Впереди шел раб, который высоко держал железную палку, украшенную перьями и развевающимися лентами. За ним шел гофмейстер, неся с важным видом символ власти. Сам король был в волчьих шкурах и важно возглавлял свой военный отряд, а женщины и дети молча шли позади.

Городской глашатай объявил о появлении Вехи-шведа из Восточной Англии, а я развернулась и помчалась вниз по ступенькам, едва успев добежать до дворца, – чтобы вовремя занять свое место рядом с Артуром, прежде чем они войдут в парадный зал. Пока они шли по комнате, я успела оправить юбки и причесаться – чтобы выглядеть изысканно, нужно гораздо больше времени, чем я думала.

– Тебе нравится мой флаг? – спросил Веха, указывая рукой на железную палку с нелепым пучком перьев. – Он похож на римский, разве нет?

Артур сказал «удивительно», а я старалась сохранять невозмутимость. Мысль о том, что эти варвары могут использовать атрибуты римских воинов, забавляла меня.

Артур пригласил Веху и его подданных на пир завтра вечером.

– Мы ждем тебя с женой, – сказала я на смеси шведского, саксонского и латыни. – Когда мы у вас в гостях, мы следуем вашим обычаям. Теперь ты мой гость и должен уважать наши обычаи.

– Все обстоит так, как говорит верховная королева, – заверил его мой муж. – Наши женщины имеют равный голос, и к ним относятся с таким же уважением.

– Какая глупость, – пробормотал варвар. – Надеюсь, не римляне научили вас этому.

– Нет, – отпарировала я, – как установилось в Британии еще до легионеров.

Качая головами от удивления, подданные Вехи ушли за Кэем, а Артур искоса взглянул на меня. – Я надеюсь, что он сумеет пройти через это, не допустив домашнего бунта.

– А я надеюсь, что мы сумеем пережить его визит, – усмехнулась я, не понимая, какое безумие толкнуло нас на такую рискованную затею.

Неделя пролетела в пестрой круговерти. Блюда были великолепными: подавали устриц, разнообразную речную рыбу, птицу, дичь… овощи, собранные со всех ближайших огородов и полей. Каждый вечер было какое-то особое блюдо – улитки из Сайренсестера, где римляне когда-то разводили их для угощения на таких пирах, или фрукты, только что собранные в королевском саду. Я не видела выражения лица епископа, когда подали черешню. Вино и сидр, пиво и эль были в изобилии, и даже одна или две, чаши ирландской живой воды, хотя давали ее далеко не всем. Кэй действительно превзошел себя.

Жена Вехи выглядела несчастной, весь вечер рассматривала свои руки и едва поднимала глаза, когда я пыталась говорить с ней на ее родном языке. На следующий же день я сказала ей, что она может остаться дома, потому что участие в пире явно лишило ее душевного равновесия. Это могло быть и со мной, если бы я не участвовала в празднике.

Элейна из Астолата обратила на себя внимание, когда в первый раз легкой походкой прошла в круг внутри круглого стола, чтобы налить нам вина. Мужчины следили за девушкой оценивающими взглядами, и даже Артур обратил на нее внимание. Пока она наполняла наши кубки, на ее губах играла мягкая, приветливая улыбка, хотя глаза ее были опущены и на нас она даже не взглянула.

Артур повернулся ко мне и тихонько присвистнул.

– Откуда она? – спросил он, и, когда я ответила, медленно покачал головой. – Надеюсь, что со своими неприятностями она справится сама.

Девушка заметила, что ее появление вызвало оживление, но продолжала свое дело. Ланс рассматривал изогнутые лепестки лилии, которую он вынул из букета, но бросил это занятие и поднял свой кубок, когда Элейна дошла до него. Их пальцы нечаянно встретились, Девушка подняла глаза, вздрогнув, как человек, которого внезапно разбудили. Она смотрела на бретонца, и краска залила ей лицо. Наполнив кубок Ланса, она вернула его ему. Он улыбнулся и взамен вручил ей цветок.

Элейна молча вставила его в вырез своего платья, а потом пошла дальше.

– Мне кажется, ты выиграл состязание, – поддразнила его я.

– О нет, надеюсь, что нет. – Первый рыцарь вздохнул. – И не собирался делать этого.

Шли дни, и люди были очень довольны турнирами, которые, устраивал Ланс, а Бедивер временно занял его место рядом с Артуром, который вел переговоры со знатью. В большинстве своем это были члены местных магистратов и потомки римских трибунов, которые захватили власть после легионеров. Это были люди, больше склонные к переговорам, чем к противоборству, и мы стремились привлечь их на свою сторону. Артур с Бедивером встречались с ними либо один на один, либо группами, изо всех сил стараясь развлекать их и всегда возвращаясь к обсуждению программы Круглого Стола. Многим из них льстила мысль быть нашими союзниками, и Братство, которое когда-то насчитывало всего лишь четыре десятка членов, могло увеличиться до сотни человек.

Тристан большую часть времени проводил в парке, отсыпаясь после пиршества или наигрывая грустные песни на арфе. Я встретила его однажды утром, когда пошла собирать мяту к вечернему пиру. Рыцарь сидел на обломках колонны, глядя в пространство. Когда я спросила, как идут дела в Корнуолле, он грустно посмотрел на меня.

– Что, на самом деле так плохо? – спросила я Динадана, когда Трис взял свою арфу и пошел к скамье под дальней ивой, которая почти полностью скрывала его от посторонних глаз.

– Да, – вздохнул его приятель, – и боюсь, что не только для него, госпожа. – Я удивленно подняла бровь, а Динадан продолжал: – Может быть, если бы я поехал с ним в Ирландию за девушкой, все было бы по-другому. Ты же знаешь, что он не очень… искушен в делах житейских. И до того его мало интересовали женщины, Тристан только иногда проводил с ними ночь. Но сейчас, похоже, он не может думать ни о чем, кроме этой девушки, а это вызывает тоску, боль и мысль об украденном счастье. Не представляю, как они могут получать удовольствие от своих встреч – ведь христиане дают обет супружеской верности.

– Значит, его любовь не осталась безответной?

– Если бы это было так, госпожа! Маленькая распутница сводит его с ума, он сгорает от желания и ревности.

– О! – пробормотала я, начиная понимать, почему Тристан так удручен.

– Эта девица из королевской семьи язычников. – Динадан горестно пожал плечами. – Изольда привыкла пользоваться правами кельтских королев, и, хотя она молится Белому Христу своего мужа, ей непонятно, почему ее связь с Трисом раздражает старого короля.

– Марк знает?

– Не думаю. Он так счастлив, что у него есть его маленькая хорошенькая игрушка, что он не хочет замечать, что происходит. Но если он застанет их вдвоем… я не знаю, чем это может кончиться. – Рыцарь уныло покачал головой и тяжело вздохнул. Потом он ушел, а я снова принялась собирать, мяту.