Граничник (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

И вот они тут сидят и уже час беседы беседуют. Сперва-то викарий думал, что выслушает Стража, чтобы полную картину получить, а потом прикажет его тихонько придавить, а то и вовсе отравить, чтобы подозрений не вызвало потом. Считай, уже решил грех на душу брать, но, поговорив с парнем, передумал. Точнее, другая мысль его посетила, куда более интересная и перспективная. Избавиться-то от Стража несложно и недолго, а вот если своим его сделать, тут очень интересные возможности открываются.

До встречи со Стражем отец Василий был убежден, что время Святых прошло. Что они были нужны когда-то, но сделали свое дело и лучше бы им теперь остаться героическим образом прошлого, нежели в день сегодняшний смущать умы прихожан-общинников. А то что за авторитет будет у епископа, когда в одной с ним епархии будет живой Святой находиться, которому кроме Господа никто не указ? Люди будут смотреть на живую легенду, его слова слушать, даже не особо умные, а на уставы и правила — поплевывать.

Теперь же, поговорив со Стефаном, он решил, что не все так однозначно. Викарий по-прежнему считал, что Страж, ставший Святым Воином, опасен, но теперь думал не просто о его устранении, а о разумном и рачительном использовании. Коли уж случилось такое, а человек, принявший высший из даров Божьих, адекватен, так и отказываться — грех великий.

Дары Божьи… Камень преткновения на день сегодняшний для иерархов Церкви — вне зависимости от канона. Дар Божий, который многие миряне без смущения называли церковной магией. Сила, давшая людям возможность выстоять в борьбе с порождениями Ада. Как к ней относиться? Как к магии или чуду Господнему? Как именовать человека, той Силой управляющей — магом или проводником?

Спор этот длился не первый десяток лет и неизвестно было, к чему может привести противостояние сторонников противоположных точек зрения. Хотя отчего же неизвестно — к расколу Церкви, к чему же еще? Причем неизбежному расколу. Рано или поздно единая сегодня Ассамблея распадется на фракции, очертания которых видны уже сейчас. И каждая из них пойдет своим путем. Может, даже врагами друг другу станут.

А тут этот Страж! Мальчишка, призвавший такую Силу, которая за последние пятьдесят лет никому в руки не давалась. Что с ним делать, викарий никак не мог решить. Самым простым и очевидным решением виделось отправить его в Москву и пусть он там либо костьми ляжет, либо поганку в виде Стола Крови сковырнет. Дело ли — посреди церковных земель черное пятно стоит, и никто его убрать не может!

Но очевидное — не факт, что правильное. И далеко не факт, что необученный, спонтанно проявивший силу Святой справится с порождениями Московской Зоны. Скорее всего, просто сгинет там, как и многие до него. И чем это тогда отличается от тихого устранения? Даже в минус может сработать — как же, Святой Воин отправился на Стол Крови и там голову свою сложил! Ему-то мертвому все равно будет, а для Ассамблеи какой удар по авторитету выйдет?

Не лучше ли оставить его при себе, воспитать должным образом и держать под рукой на всякий случай. Такая силища все же! А то, что он сейчас ничего не помнит о том, как «чин изгнания» читал, падшего ангела развоплотил, ничего и не значит. Один раз дар проявился, значит и второй воспоследует, просто надо научить его им пользоваться.

А до того — держать это в секрете. От всех, даже от епископа Нижегородского, но самое главное — от первого викария, куратора граничников. И как-то придумать, как Стефана выцарапать из ведомства Стражей и забрать под себя. А до этого — через Трибунал парня провести, да так, чтобы правда там не всплыла. Сам-то человек вроде и не против такого исхода, на диво понятливым оказался, а как с его наставителем быть? Рот ему не заткнешь по причине отсутствия такового, а ежели из головы новоявленного Святого удалить носитель цифровой копии наставителя до Трибунала, то это вызовет излишние подозрения.

Попробовать сотрудничать с ним, как и со Стражем? Парочка вроде продемонстрировала договороспособность. А толку? Любой техник с наставителя показания снимет, и тот никак не воспротивится. Попробовать подменить отчет, а прямые вопросы к наставителю на Трибунале запретить по причине его неисправности? Тоже подозрительно выйдет, но направление мыслей верное. Киевские епископы на это пойдут, там у викария немалое влияние имелось. Питерским, как обычно, плевать будет — они цифровых помощников и до того не признавали. Остается Гданьский епископат, с которым всегда тяжело договариваться и, как ни странно, нижегородский. Первого викария, положим, убедить можно, есть за ним один грешок, а с самим епископом что делать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Покатав вопрос и так и эдак, отец Василий решил узнать мнение самого наставителя. В конце концов, в своем-то функционале он разбирается лучше, чем кто бы то ни был.

— Не удивлюсь, если после всех тех бедствий, которые вам двоим довелось пережить, твой наставитель мог повредиться, — обратился священник к Стефану со всей возможной мягкостью. — Если ты потерял часть памяти, то и он мог?

Страж некоторое время не отвечал, явно советуясь с напарником, после чего произнес:

— Я в этих вопросах не разбираюсь, отец Василий. Но, думается мне, могло такое произойти.

— И это очень печально, — тут же отозвался викарий, даже не думая скрывать торжествующую улыбку.

— Только вот… — протянул Стефан после недолгой паузы.

Или это уже не Стефан был? Голос у парня как-то неуловимо изменился. Наставитель? Напрямую решил высказаться?

— Говори.

— У меня уже имеется четыре поврежденных кластера памяти, они пострадали во время первого столкновения с Золотоголовым. Что там хранилось — до сих пор не знаю, на время, пока сюда добирались, я эти участки изолировал, рассчитывал восстановить, когда в безопасном месте окажемся.

— Ты к чему это, Оливер? — викарий не особенно хорошо в технических вопросах разбирался, а потому речь наставителя его немного смутила.

— Я могу выдать их за причину ошибки. Но техники легко узнают правду.

— Все еще не понимаю…

— Нужен доверенный человек, который скажет, что причина отсутствия ряда данных действительно кроется в поврежденных кластерах памяти. Свой техник, иными словами. А я отчет откорректирую и выдам только то, что нужно будет.

Отец Василий с уважением посмотрел на Стража, точнее — на наставителя, что у него в голове скрывался. Тертым он был воином при жизни, ничего не скажешь! Нашел выход из положения, но и себя со своим воспитанником попытался обезопасить, сделав викария соучастником сокрытия информации. Понятно, что их слово против его, но ход действительно заслуживал уважения.

— Такого человека я смогу найти, — ответил он, внутренне посмеиваясь.

Вот тебе и недалекий рубака! Нет, положительно, уничтожать такого союзника не стоило. Верных вокруг хватает, и умные под рукой имеются, а вот чтобы сразу оба качества в одном человеке наличествовали — такое не часто встретишь.

Викарий поднялся, давая понять, что разговор на сегодня закончен.

— Сегодня этим и займемся. Завтра с рассветом выезжаем в Новгород, Трибунал на конец седмицы назначим. А ты, Оливер, пока займись составлением правильного отчета.

Глава 25

На следующее утро, когда пришла пора выдвигаться в Новгород, выяснилось, что платформа, на которой мы пересекли болота, исчезла. Мы въехали на ней за стены монастыря, тут ее местная братия отогнала к конюшням и там она ровнехонько до вчерашнего вечера и обреталась. А по утру — исчезла. Просто пропала, не оставив никаких следов и не всполошив сторожей своим отсутствием.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тут же началось экспресс-расследование, которое в сухом остатке выдало вердикт — магия. Монахи, проведя в молитвенном бдении минут двадцать, показали на это с полной уверенностью. Один из них, старый и седой инок, сообщил примерно следующее:

— Вчерась днем еще увели. Иллюзию повесили и под иллюзией увели. А тут токмо проекция стояла, вот все и думали, что телега-то на месте. Однако ж, проекция силу утратила и развеялась в ночь, вот по утру-то пропажу и обнаружили. Магия это, владыко.