Марргаст. Первое семя тьмы - Анна Чайка

жительниц деревни. Худощавая женщина, явно на сносях, с разбитым и изможденным лицом. Я бы сказал, что она сильно недоедала, и все силы ее уходили на поддержание жизни в чреве.

− Чего вы ждете, убейте их! Убейте чудовищ! − закричала она, прижимая к себе чумазого ребенка.

− Они истязали нас каждую ночь, − поддержала другая. − Пусть подохнут, как собаки, те, кто вырезал наших мужей и отцов!

− Да, да! − оживились остальные, и больше всех старалась та, кого покойник Мита называл женой. Искаженцы, не ожидавшие такого неистовства, застыли на месте. Призывы к убийству сыпались на них со всех сторон. Дети плакали и висли на своих матерях.

Смаги повернулись, ожидая приказа наставника Радогоста.

− Ты слышал. Они их сами перебьют, если это не сделаем мы. Не стоит несчастным женщинам больше пачкать руки. Они и так настрадались, − сказал Щука, покачивая отнятым у кого-то тесаком. Самый юный из полукровок, лежавший у его ног, испуганно заскулил. − Они не люди, Рад. А нам велено защищать именно людей.

Все ждали ответа смуглого смага. Он сжимал и разжимал в ладони игрушечную лошадку, казалось, совсем не замечая происходящего. Пугающая пустота возникла в тот момент в его взгляде. Мы ждали.

Он с трудом кивнул.

Свистнули подряд пять стрел. Оставшимся искаженцам Щука и Руслан одним махом перерезали глотки. Никто не пытался убежать или сопротивляться. Страх перед шишигари до сих пор крепко держал их в когтях; а, может, они впервые в жизни ощутили тяжесть своих поступков…

Песок окрасился красным. Тонкие ручьи устремились к воде, а звук детского плача поднялся до небес.

− Это еще не все, − заговорил Радогост медленно, отрываясь от детской игрушки на эфесе своего меча. − Вы! − Он шагнул в сторону раскрасневшихся жительниц деревни. Женщины шарахнулись. Выглядел смаг в этот момент грозно: весь в гари, ранах и с дырой в лице, сквозь которую проглядывались зубы. − Вы должны запомнить этот день. Вот что случается с теми, кто желает другим зла! Вы долго жили с ними, впитывая их желания, потому помните. Ваши дети получили право на существование благодаря нам. И мы вернемся, если здесь вновь затеют недоброе. Эти дети должны вырасти в благодарности к людям и земле, на которой живут. Ваша цель − воспитать их такими. Или мы вернемся, и все повторится!

Выжившие затихли: взгляды их обращались к окровавленным телам полукровок, затем возвращались к смагам, и так много раз. На лицах некоторых мальчиков, жавшихся к их ногам, я уже мог разглядеть ростки зарождающейся ненависти. Ненависти за убитых отцов, за отнятое детство. Наверно, все, что сделал мой наставник, было бесполезно.

Спустя пять-десять зим здесь вновь воскреснет культ Холодной мамы, демона вечной зимы и кровосмешения. К чурке из сгоревшего дерева станут нести трофеи и тела чужеземцев. И мы вернемся, а рядом будет стоять войско князя.

Щелкнули браслеты. Лиса утерла пот со лба, ей, наконец, удалось освободить меня от оков.

− Бедный, как же они тебя истязали, − прошептала она, целуя в висок. − Теперь можешь отдохнуть. Мы справились. Хотя бы они… они больше не смогут причинять другим боль.

Но сейчас меня меньше всего волновал отдых. Пока остальные сгоняли жителей Соловки к останкам догорающей деревни, Радогост оглядывался по сторонам, будто ища кого-то.

− Где юродивый? − спросил он. − Он вроде шел за нами.

− Должно быть, прячется. Вы его сильно напугали.

Когда его позвали, Игор вышел из-за дерева, пряча правую ладонь за спиной. Огненные волосы потускнели и сосульками липли к щекам. Рад сделал шаг навстречу, но паренек шарахнулся прочь, как от чумного.

− Заберите, это ваше, − пролепетал он, кинув в нас темный округлый предмет.

− Что ты задумал? − окрикнул я наставника, продолжающего наступать на мальца пружинистым шагом. Нагнав его, схватил за плечо. − Радогост, все закончилось. Он не с ними!

− Мне жаль, Иван.

Смаг взмахнул мечом, прижимая часто дышащего Игора острием к стволу дерева. Им же резко отодвинул рыжие пряди с лица. Левый глаз юродивого оказался насыщенно-фиолетового цвета. С треугольным, как у ящериц, зрачком. Игор тоже был искаженцем.

Всплыл в памяти щелчок лопнувших от натяжения звеньев цепи. Их просто порвали с чудовищной силой.

− Но это… Постой, он же не виновен в деяньях остальных!

− Ты повышаешь голос, брат.

− Послушай, − Я попытался защитить этого странного, хнычущего ребенка в теле взрослой нежити. − Пусть идет. Он не совершал зла, более того − помог мне бежать. Те, кто убивал смагов, уже наказаны.

− Но он и не мешал им. Мы не можем быть уверены, что он не захочет отомстить за сородичей.

− Я больше не буду шалить! Не надо! − взвыл Игор, напугано пялясь на оружие. Тощая грудь под дерюжкой ходила ходуном.

− Он неспособен на такое. Убьем его, оправдаем ожидания детей Соловки. Они уже считают нас воплощением людской беспощадности. Не стоит закреплять это представление в их беззащитных умах.

Как я и думал, упоминание детей отрезвило наставника. Он опустил меч и долго рассматривал свои чистые мозолистые руки холодным прищуром. Я вернулся к Лисавете, надеясь получить помощь; как дочь рисковых торговцев редкостями, она неплохо разбиралась в перевязке ран.

Но сейчас она была занята, брезгливо вылавливая платком из реки подарок Игора – этой вещью оказался злополучный марргаст.

Черные выемки, похожие на рты, наполнились водой. Камень будто пульсировал.

− Шевелится, − заметил Рад, забирая находку.

− Нечего удивительного. Это их стихия, марргасты всегда находят около воды. Речной камень, − пожала плечами охотница, отряхивая мутно-розовый от крови платок. Я в тот момент обрабатывал ожоги мякотью целебного растения, и чуть не уронил лекарство в воду, услыхав слова подруги.

− Повтори, − Я утер пересохший рот. − Повтори, что ты сказала?

− Марргаст можно найти на дне водоемов или берегу рек. Он очень любит воду.

Этот камень…

Беляна.

Части разбитого зеркала продолжали собираться воедино. Я схватился за золотой перстень, вгрызавшийся в безымянный палец. Возможно, это было случайностью, глупым совпадением. А может, я нашел истинную причину появления трехрогой твари.

Радогост выглядел обеспокоенным, когда я, с трудом сдерживаясь, взмолился отдать камень мне на хранение. Пока им не стоило знать о догадке, как и о словах шишигари-рыбины. Сначала я должен был во всем убедиться сам.

К сожалению, наставник почему-то отказался.

− Мне жаль, брат, что мы не нашли то, чего ты ожидал, − словно прочтя мои мысли, прибавил наставник. − Постарайся думать, что так будет лучше для нашей страны. Здесь