Тень Альбиона - Андрэ Нортон

— Бедное дитя, — сказала герцогиня. — Вы выглядите такой усталой — а вам надо оставаться на балу до рассвета, иначе сразу же поползет столько слухов по поводу вашего отсутствия! Но пойдемте — вам нужно слегка перекусить, пока не настало время встречать гостей.

Бал получился именно таким, как предсказывала герцогиня и какого боялась Сара. Весь Лондон съехался сюда, чтобы приветствовать героиню дня, — весь, за одним — единственным исключением. Герцог Уэссекский пропал бесследно.

Сара танцевала с графом Рипонским; это не доставляло ей особого удовольствия. Она знала о графе лишь то, что успела почерпнуть из застольных разговоров. Хайклеры были католическим семейством, члены которого на протяжении многих поколений имели зуб на Стюартов за отказ от истинной веры и переход в англиканство. Хоть они и продолжали занимать определенное место в обществе, можно было с уверенностью сказать, что Хайклеры неодобрительно воспримут любые действия короля—от продолжения войны в Европе до либеральных тенденций в управлении американскими колониями. Но раз уж вдовствующая герцогиня сочла нужным пригласить Рипона на этот бал, маркиза Роксбари никак не могла отказаться танцевать с ним. По крайней мере, он, похоже, понимал, что это чисто светская вечеринка, и не донимал маркизу разговорами о политике.

Но все-таки что-то в нем не нравилось Саре — то ли жадный, ненасытный взгляд, то ли нечто темное…

«В любом случае, меня это не касается!» — резко оборвала себя Сара. Она все еще кипела гневом из-за отсутствия Уэссекса и понимала, что ей хочется сорвать на ком-нибудь дурное настроение.

Танец подходил к концу, и танцоры, двигавшиеся вдоль края бального зала, машинально начали присматриваться к стоящим, приглядывая себе пару для следующего танца. Но Саре пришлось остановиться прежде, чем смолкла музыка, потому что Рипон застыл в изумлении.

— Джеффри! — пробормотал он.

Однако взгляды смешавшихся в беспорядке танцоров были прикованы не к младшему брату Рипона, а к его спутнику, вошедшему через главный вход с таким видом, словно все это празднество было устроено в его честь.

На бал прибыл Джейми, принц Уэльский, и не один.

Сара и Рипон медленно двинулись к краю зала.

Принца Уэльского на этот бал не приглашали — но члены королевской семьи считались приглашенными на любое празднество, которое они желали удостоить своим присутствием. Правда, круг общения принца Джейми разительно отличался от круга общения вдовствующей герцогини Уэссекской, ведущей затворнический образ жизни, — а список гостей сегодняшнего бала был во многом определен герцогиней.

Сара не знала никого из полудюжины франтов, сопровождавших принца, — разве только по рассказам. Но почти наверняка белокурый молодой мужчина, на которого так уставился Рипон, — это его младший брат, бездельник Джеффри. Человек, стоящий с другой стороны от принца, — по сравнению со златовласым Джеффри он казался темным ангелом, — это пресловутый лорд Друмор; его выходки были настолько скандальны, что даже джентльмены считали неприличным обсуждать их. А вот его спутницу, даму с ярко-желтыми кудрями — Сара была совершенно уверена, что этот цвет обязан своим происхождением не столько природе, сколько парикмахерскому искусству, — она определенно должна знать…

Каролина Трулав была вдовой сэра Артура Трулава, отличившегося (и сложившего голову) на поле чести менее трех лет назад. Молодая и красивая вдовушка побывала почти во всех возможных европейских столицах и спустила все деньги сэра Артура, прежде чем прибыла в Англию и вошла в лоно его любящей семьи. Но это семейство — младший брат сэра Артура унаследовал после него баронский титул и опеку над двумя юными сыновьями сэра Артура — склонно было относиться к леди Трулав с гораздо меньшей снисходительностью, чем ее покойный супруг. Поскольку все ее попытки увеличить свою часть наследства и таскать с собой мальчиков по бесконечным вечеринкам не увенчались успехом, леди Трулав вскоре обнаружила, что природная живость характера увлекла ее, как сорванный с ветки лист, в водоворот фривольных компаний и что она живет в опасном окружении.

На самом деле, как припомнилось Саре, она не так давно видела леди Трулав в Мункойне, хотя, она была совершенно уверена, на бал ее не приглашали. Леди Трулав была в зеленом шелковом платье парижского фасона, с глубоким декольте; на плечах и по вырезу сверкало множество алмазов; в строгом бальном зале Херриард-хауса она выглядела вульгарнее, чем девица из кордебалета на сцене «Ковент-Гардена».

— Пойдите поприветствуйте гостей! — прорычал на ухо Саре Рипон. Маркиза наградила его убийственным взглядом. «Как он смеет говорить со мной таким тоном! Можно подумать, все это безобразие — моих рук дело!»

Когда Сара направилась к компании принца, музыка заиграла снова. Должно быть, это вдовствующая герцогиня велела дирижеру продолжать. Сара очень порадовалась той видимости респектабельности, которую создавала музыка, поскольку, приблизившись, она увидела, что принц Джейми был, мягко выражаясь, сильно навеселе. Щеки его горели лихорадочным румянцем, глаза блестели, и вообще, с точки зрения Сары, он выглядел как источник неприятностей.

— Леди Роксбари! — весело воскликнул принц Уэльский, увидев Сару. — Как приятно видеть вас — и его светлость герцога Уэссекского! Как чертовски здорово вы выглядите со всеми этими шнурами—и как не идет этот мундир человеку, который может в любое мгновение отправиться за море, стоит лишь ему захотеть, — и не делает этого.

Сара рискнула оглянуться. Уэссекс стоял у нее за спиной, облаченный в тот самый блестящий мундир, который был на нем во время королевского приема, — когда же он вошел, что она его не заметила? — и улыбался, словно это не его только что обвинили в трусости.

— Чистая правда, ваше высочество, — дружелюбно произнес Уэссекс, делая шаг вперед. — Но Одиннадцатый полк — личный полк вашего высочества, и если этот мундир чем-то оскорбляет ваше высочество, вы в любое мгновение можете приказать заменить его.

Похоже, эта идея позабавила Джейми; принц рассмеялся и хлопнул Уэссекса по плечу:

— Для человека, который только и знает, что ошиваться под боком у моего отца, вы не такой уж зануда! Кэт, поздоровайся с его светлостью.

Леди Трулав подарила Уэссексу улыбку женщины, сознающей свою полнейшую безнаказанность. Завидев эту улыбку, Сара почувствовала жгучее желание дать пощечину этой особе. Она толком не помнила, почему когда-то находила общество леди Трулав приятным, но мгновенно поклялась навсегда вычеркнуть ее из списка своих гостей.