Лицей 2022. Шестой выпуск - Михаил Турбин

по новой. Поджёг, втянул всё подчистую. Илья ждал, когда он наконец выпустит дым и ответит.

— Ну?

— Не-а, — выдохнул смуглый. — Не видел.

Илья прошелся по квартире. В спальне он увидел, как двое перевернули парня и держат его за ноги, а третий вливает в рот виски. «Да-вай! Да-вай!» Бедолага, весь красный, не успевал глотать, и вискарь шёл носом. Илья дождался, пока рюмкоглотателя не вернули в нормальное положение, — тот ржал и матерился.

В гостиной собралась дюжина человек. Илья встал за толпой. В центр комнаты вышел парень без одежды. Одной рукой он держал бумажные листы, другой — прикрывал член.

— Внимание! Поэма! «Фелляция и Фелиция»! — услышал Илья не голос, а гром.

Голый поэт читал стихотворение о коротких отношениях юного Мигеля и почтенной Фелиции и вместе с публикой смеялся над рифмой «маразм-оргазм». Происходящее всё больше напоминало шабаш. Наконец, когда поэт закончил и под потолком символично разлетелись белые страницы, Илья увидел на подоконнике двух целующихся девушек. Он подошёл, подёргал одну за штанину.

— Пошли!.. Саша! Идём домой!

Девушки разлепились. Юбка второй была так коротка, что Илье стало неловко смотреть наверх.

— Чего тебе надо?! — крикнула короткая юбка.

Саша что-то сказала ей на ухо. Та скривила лицо и уронила на Илью презрительный взгляд.

— Она никуда не пойдёт, муж!

— Я никуда не пойду, муж!!! — засмеялась Саша.

Илья стащил ее с подоконника.

— Ну не сердись! Я же тебе писала. Чего ты, ну?

Саша обняла Илью.

— Ты могла упасть, — только и нашёлся что сказать. Ему так хотелось быть твёрдым, но он чувствовал, что вот-вот заплачет.

Они перешагнули через тела убитых кальяном девиц, толкнули обгашенного швейцара в салатовом поло, который, как и прежде, стоял вместо двери. Вышли на улицу.

Илья поймал такси. В машине Саша трещала без остановки. Она сердилась, она хотела вернуться, чтобы попрощаться с друзьями, с которыми «почувствовала себя настоящей и свободной», обзывала Илью обломщиком, мучителем.

Водила поглядывал в зеркало, проверяя, насколько адекватны его пассажиры. Илья встретил этот взгляд и подумал, что, наверное, он смотрит на Сашу так же — с укором и испугом. Поэтому, именно поэтому она не верит и бежит от него. Илье хотелось оправдаться. Он репетировал, когда искал её, хотел объясниться, сказать, что любит и желает только лучшего и что своим поведением она унижает его. Но Илья только слушал, зная, что Саша всё равно не даст ему сказать и будет твердить своё: негодяй, душитель, и этот спор поднимет в нём новую боль.

— Да в самом деле! Чего это я? — сказала Саша, прервав саму себя. — Я говорю тебе, а ты молчишь. Тебе всё по херу! Всё! Остановите машину!

Таксист кивнул. Зацокал поворотник.

— Нет-нет, езжайте, — опомнился Илья.

— А почему это ты решаешь?! Остановите!

Машина встала. Саша дёрнула дверную ручку.

Да, он репетировал. Он подбирал слова и вживался в образ, чтобы, когда найдёт её, выглядеть достойно. Этакий облик мудрого и безмятежного папаши, который не одобряет, но принимает выходки бунтарки-недолетки. И до этого момента у него получалось держать себя в руках.

— Домой! — гаркнул Илья, забыв свою роль. Он сжал её запястье. — Три! Три дня тебя ищу!

Сашину физиономию перекосило от злости. Она замерла. Повернулась к Илье и спросила:

— Что я вообще делаю с тобой?

Саша хлопнула дверью и, не дожидаясь, когда машина отчалит, пошла в обратном направлении.

Подъезжая к дому Ильи, водитель сказал:

— Не моё дело, конечно, но, знаете, я бы на вашем месте тоже отдохнул. Попарился бы в баньке с друзьями. Съездил бы на рыбалку. Есть у вас друзья?

— Друзья? — спросил его Илья.

Саша вернулась под утро. Хлопнула дверью. Илья вышел в коридор.

— Прости, я не увидела твои удочки. Случайно наступила.

Он поднял сломанный спиннинг.

— Ну что? Теперь будешь меня игнорировать?

Она подняла брови. У неё было совсем юное лицо.

— И даже не будешь пилить, где я была всю ночь?.. Очень на тебя не похоже, — произнесла она придуманным тоном.

На его ладони лежала блесна с тройным крючком, и ему так хотелось сжать кулак.

— Мне нужно собираться. Скоро заедет Заза.

— Там дождь! Похоже, он зарядил на весь день.

Илья надел кеды, собрал в охапку снасти.

— Ну наори хотя бы на меня!

— Саша… Скучно тебе?

Илья долго ждал под козырьком подъезда, а вокруг него лилась вода.

Машина летела по пустой трассе. Заза, навалившись на руль, смотрел в небо.

— На Шелонь поедем. Там должно быть ясно.

Илья согласился. Шелонь — река спокойная, хлебная.

— Ты чего такой? — спросил Заза.

— Какой?

— Прибитый.

— Спать хочу. Всю ночь не спал, — ответил Илья севшим голосом.

— Позавчера рыбак утонул на Шелони, слышал?

Крупные капли разбивались о лобовое стекло.

— Откуда я мог слышать?

Он закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.

— Лодка опрокинулась — и нет человека. Наверно, рыба крупная взяла, или пьяный перевалился. Да, скорее всего, бухой был. Хотя там бывает и крупная. Не нашли ещё пока.

— Что?

— Труп ещё не нашли. Ты чего такой, а? Ну поспи пока.

Илья смотрел сквозь ресницы на рябь ветвей придорожных берёз, и ему казалось, что он не заснёт уже никогда.

Его разбудил свист насоса. Заза надувал лодку. Он показал Илье сухие ладони.

— Обогнали дождь! Только ненадолго это! — крикнул Заза. — Сейчас зарядит!

Илья вышел из машины и подождал, опёршись на капот, пока отойдут затёкшие ноги. С горизонта тянулась смазанная книзу туча.

— Переодевайся. Сети успеем поставить!

Берег тёмный, рваный, держал сапоги. Завязая в топи, Илья слабо оттолкнулся от земли, повис на корме лодки и забрался со скрипом и грязью внутрь. Лодка рывками поплыла по речке. Илья слушал мерные всплески вёсел и чувствовал плотный гул воды под ногами. Потом они громко заговорили:

— Сеть от кустов под углом протянем!

— Ну! А следом вторую до мыска. Видишь мысок?

— Бледный ты какой-то, старик!

— Нормальный! Давай на вёсла сяду.

Пересели. Грести было приятно. Заза приготовил мешок с сетями и, как только лодка подплыла к ивняку, бросил грузило в воду.

— Ровняй! Не спеши.

Илья загребал поочерёдно то правым, то левым веслом. А то обоими. Глядел на тучу, идущую к ним, на спину брата. Сети тянулись, тянулись, ложились под воду узловатой струной. И так всё это виделось красивым и правильным, но некуда было это пристроить. Илья не заметил, как кончились сети и лодка уже без натяжки шла свободно и плавно.

Заза сидел, повернувшись к Илье, и смахивал с красных рук налипшую тину. Он достал из кармана водку, мятый стаканчик.

— Заканчивай траур.

— Она хочет