Игры чародея, или Жезл Ниерати - Дмитрий Браславский

Вечерело. Хельг как раз выбрался на пенек покурить трубку, когда скрип ворот и звон колокольчика возвестили о прибытии новых гостей. При лошадях и в доспехах.

— А вот и Снисходительные, — объявил мессариец. — Прошу любить и жаловать.

— Типун тебе на язык величиной с… — начал было гном, когда Хельг внезапно перебил его:

— Вы верите в совпадения?

— Талисса — тоже, в некотором роде совпадение, — мягко заметила Бэх.

— Спорить не стану, — согласился страж. — Два шатра, конечно, не зря стоят, могло и совпасть. Но только мы пришли — и тут же следом другая толпа.

— Думаешь, по наши души? — Бэх невзначай погладила медальон.

— Не исключил бы, — мрачно бросил страж. — Хотите рискнуть?

— Непременно! — откликнулся мессариец.

— Странная идея — переночевать бок о бок с убийцами, ты не находишь? — Однако и мысль о том, что сейчас придется вставать и снова тащиться по дороге, не вызывала у эльфа энтузиазма.

— Убедиться, что мы здесь, — дело одной минуты, — поддержал Макобера гном. — И тем не менее они не уехали. Значит, будут ждать подходящего момента. А нам-то что, пусть ждут. Поужинать мы уже поужинали, в еду нам ничего не подсыплют. А вот о том, что герцог нас предупредил, они наверняка не знают.

— Опять эти «они», — вздохнула Бэх. — Если лангер, то знают, даром, что ли, письма разносили.

— Тогда знают, — не стал спорить гном, — но не собираются нас убивать. По крайней мере, ничего плохого нам этот лангер пока не сделал.

— Ну вы и терпеливые! — не выдержал Торрер. — Что мы хотим выяснить? Зарежут нас этой ночью или следующей?! Нападем первыми — и вся недолга!

— Не хотелось бы потом приносить соболезнования родственникам и друзьям покойных, — не разделила его энтузиазм Мист. — Ваши построения по-своему красивы, и после той встряски, что была в Трумарите, я и сама готова под ними подписаться, но…

— Но если это обычные наемники — вот смеху-то будет, — согласился Хагни. — Компания кровожадных маньяков, уничтожающая все живое на своем пути! Бр-р…

— Подождем. — Мэтт расстегнул пояс и повесил его на спинку кровати. — И оставим одного-двоих полюбоваться на Аспари. Мак, а ты не знаешь часом, почему вообще наши новые друзья называют себя Снисходительными? Имечко для убийц какое-то нескладное…

— Да уж, — хмыкнул мессариец. — С человеколюбием у них явные проблемы. И с гномолюбием, подозреваю, тоже.

— Я слышал, как у нас про это рассказывали, — понизил голос Хельг. — Но вот правда ли? В общем, при Империи еще дело было, при Симрасе Железноруком. И случилось так, что в заговоре против чести и особы государя оказался замешан… Да, точно, некий айн Тредар — друг Императора чуть ли еще не во-от с такого возраста. — Страж провел ладонью почти у самой земли. — Заговор раскрыли, изменников казнили. Всех, кроме айн Тредара. Не поднялась у государя рука выставить его толпе на поругание, а семью по миру пустить. Но с семьей-то ладно, в конце концов имущество казне отходит, не хочешь — не бери. А вот в живых айн Тредара оставить он никак не мог — и люди бы не поняли, и придворным бы не та наука вышла, о которой мечталось.

Следя вполуха за рассказом, Мэтт невольно почувствовал, как же все-таки изменил его тот, другой заговор, свидетелем которому был он сам чуть более трех столетий назад. Столько лет прошло, а не затянулось, не срослось… Раньше ведь, услышь он про то, как лучший друг Императора руку на него поднял, точно ведь подумал бы: эх, люди, ну что с них взять… А теперь?

И тут же, словно только этого и ждала, откликнулась эхом его старая боль, старая рана. Фиона. Его королева. Его судьба.

— Потом так и повелось, — Хельг, оказывается, уже подбирался к концу, — пока один из Императоров — не помню уже кто — не повелел создать специальный Орден, наподобие рыцарского. Орден Снисходительных. И если государь готов был оказать снисхождение своему провинившемуся подданному, то не устраивали ни суд, ни публичную казнь. Все брали на себя Снисходительные, и обставлялась эта смерть с наименьшим ущербом для памяти покойного. Поехал на охоту — и не вернулся. Пошел на реку искупаться — и не выплыл. Съел несвежее мясо — и отравился. А когда Империя пала, Снисходительные зажили своей жизнью. Но название осталось, не стали они его менять. Организация древняя, почтенная, самим Императором основанная, — в такую и графу обратиться не зазорно, и маркизу.

— Красивая история, — поблагодарила стража чародейка. — Знать бы еще, что в ней правда. Или, наоборот, лучше не знать? Вы, кстати, думали уже, куда нам в Майонте-то ткнуться? Едва ли у них вывеска на главной торговой улице: «Снисходительные люди — щадящие цены».

— С этим как раз проще, — вмешался Макобер. — Клиенты же их находят, значит, и мы найдем. Совсем-то им прятаться не резон, можно и голодным остаться. В общем…

— В общем, если мы их не боимся, я бы ложился спать, — зевая, предложил Торрер.

— Я бы тоже. — Обойдя шатер, Бэх несколько раз коснулась его медальоном. — Если Орр… В общем, если кто недобрый полезет, проснемся.

— А если добрый, я и его порадую. — Прикрыв глаза, чародейка что-то прошептала. — Только бы хозяин не сунулся.

— Не сунется, — заверил старушку Хельг. — У него своих дел полно. Да он и не любопытен.

— Кто первый? — Бэх даже не ожидала, что настолько успела разлениться за время спокойной жизни в Трумарите, и теперь уставшее за день тело настойчиво требовало отдыха.

— Я, — вызвался Макобер, усаживаясь на ближайшей ко входу кровати. — И я бы на вашем месте не раздевался.

— Мы и не думали! — негодующе отозвалась старушка.

Смутившись, Торрер принялся застегивать рубаху…

Обе луны уже успели встать высоко над лесом, когда Макобер почувствовал, что его начинает неудержимо клонить в сон.

— Верное средство от скуки — взять что-нибудь в руки, — тихонечко пробормотал мессариец. — Мист мы сегодня кормили? Кормили. Поили? Поили. Маленькие прихоти выполняли — колдовать не мешали. Складно выходит — значит, так оно и есть. И колесико теперь наше. Хорошо, я еще вчера приметил, где она его держит, а то пришлось бы будить.

«Из чего же все-таки оно сделано? — подумал он, когда вещица устроилась у него на ладони. — Первый раз в жизни такой металл вижу, надо будет Мэтта спросить».

Возмущенная рулада гнома заставила его улыбнуться.

«Вот ведь как хранит — словно чувствует. Ладно, ладно, спи пока».

— Не трону я твоего вожака, не трону, — прибавил он вслух для Рэппи, обвившей свой хвост вокруг уха Мэтта и возмущенно поблескивавшей на мессарийца темными бусинками глаз.