Все-все-все школьные-прикольные рассказы - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Раз плюнуть! — и Джинн плюнул на асфальт, демонстрируя несерьёзность просьбы.
— Здорово! — похвалил Серёжа. — Но этим мы после займёмся. А двойку по математике исправить слабо?
— Да запросто! — лениво отмахнулся Джинн и зевнул.
Серёжа моментально выхватил из рюкзака дневник и раскрыл на странице со свеженькой двойкой.
— А ну-ка!
Прямо на глазах жирная двойка превратилась в ещё более жирную пятёрку.
— Порядок! — подскочил от радости Серёжа. Сунул дневник в рюкзак, подобрал банку с английской надписью «GIN & TONIC» и скомандовал:
— Полезай!
Джинн нехотя втянулся в жестянку, и Серёжа весело побежал домой.
Дверь ему открыла бабушка.
— Пришёл? Как дела в школе? — с порога спросила она.
Серёжа, распираемый гордостью, протянул ей дневник.
— Вот!
Бабушка вытерла о фартук и без того чистые руки и с благоговением открыла дневник.
— Что? Что это? Опять?! — схватилась она за сердце.
Серёжа глянул в дневник и к своему ужасу обнаружил в нём вместо пятёрки всё ту же двойку.
— Это… Это… — начал мямлить он. — Бабушка, я… я… честное слово, исправлю! Не говори только папе с мамой, пожалуйста. Хочешь, я сам уберу свою комнату. Всё-всё на места расставлю.
Бабушка сердито поджала губы и молча удалилась в кухню.
Серёжа ворвался в свою комнату, плотно прикрыл дверь и достал из рюкзака синюю металлическую банку.
— Эй, Джинн! — позвал он.
Джинн не замедлил появиться.
— Приказывай, мой повелитель, — сказал он.
— Ты что наделал?! — возмутился мальчик.
— Это не я! Это Тоник. Он всегда всё делает наоборот.
— Какой ещё Тоник? — не понял Серёжа.
Джинн кивнул на банку.
Серёжа повертел её, остановился глазами на надписи и вслух прочитал:
— Джин энд тоник…
— Ну, — кивнул Джинн. — Я ж говорю, нас двое.
— А где он? Где Тоник? — заволновался Серёжа.
— Где ж ему быть? В банке, конечно.
Серёжа встряхнул как следует жестянку. Из неё послышался недовольный голос:
— Чего надо?
— А ну вылезай! — потребовал Серёжа.
— Не вылезу! — отказался Тоник.
— Как это не вылезу? — опешил Серёжа и сильнее затряс банку. — Вылезай, тебе говорят!
— Ещё чего! — сообщил Тоник.
— Ах, так! — разозлился Серёжа и бросил банку на пол. Он стал топтать её ногами, приговаривая: — Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе!
А Тоник вторил ему:
— Не вылезу! Не вылезу! Не вылезу!
Джинн наблюдал молча, болезненно морщился, хватался руками за скулы, словно у него ныли зубы, и недовольно качал головой.
Стены комнаты дрожали, с полок на пол сыпались книги, опрокидывались стулья. Грохот стоял, как во время грозы. Но Серёжа в азарте ничего не замечал. Пока не сорвалась со шкафа и не разбилась нарядная фарфоровая вазочка. Бабушкина. Любимая.
Серёжа наконец остановился. Огляделся и пришёл в бешенство. Он схватил злополучную банку и вышвырнул подальше в окно.
— Ну и убирайся! — крикнул на прощание Тонику.
Следом за банкой в окно медленно просочился Джинн.
— А ты куда? — растерялся Серёжа.
— Я — раб этой банки, — пожал плечами Джинн и скрылся за ближайшими деревьями.
На шум прибежала бабушка. Она изумлённо посмотрела на разбросанные вещи и накинулась на внука:
— Ничего себе уборочка! Что это ты вытворяешь?
— Это не я! — оправдывался Серёжа. — Это Тоник!
Бабушка разгневалась:
— Я тебе покажу — тоник! Вот придут родители, я им всё расскажу! А про двойку — в первую очередь!
Серёжа вздохнул и посмотрел под ноги. На полу валялась любимая книжка «Старик Хоттабыч». С раскрытой страницы лукаво подмигивал Джинн.
Не хочу учиться — хочу жениться
Пете Бычкову очень нравилась Светка Султанова. Часто по утрам он подкарауливал её возле дома и молча на почтительном расстоянии провожал до школы. Не приближался и не разговаривал, потому что стеснялся.
Сегодня он, как обычно, притаился в кустах сирени возле Светкиного дома. Солнечное утро, благоухание цветущих веток настроили Бычкова совсем уж на лирический лад. И он незаметно погрузился в свои мысли.
Из подъезда вышла Султанова и прямёхонько направилась к Пете. Мальчишечье сердце так и заколотилось.
— Привет, Бычков! — кокетливо склонила голову набок Султанова. — Хочешь понести? — и протянула Пете разноцветный рюкзак.
Бычков радостно подхватил его. Душа ликовала. Он так долго ждал этого момента. И вот свершилось. Хотелось петь, скакать, а главное — сделать что-нибудь для Султановой приятное. Ведь она не откажется принять в подарок — Петя огляделся вокруг — вот хотя бы эту душистую ветку сирени.
Бычков только протянул руку, чтобы сорвать тяжёлую фиолетовую гроздь, как услышал голос:
— Не губи меня.
Он посмотрел по сторонам, впереди маячила спина Султановой и больше — никого.
Петя притронулся к ветке и снова услышал:
— Не ломай меня. Я исполню любое твоё желание. Хочешь, отличником сделаю?
Бычков зажмурился, а когда открыл глаза, упёрся взглядом в спину Султановой и решился:
— Не хочу учиться! Хочу жениться! — и выпустил ветку из рук.
Дальше для Бычкова всё происходило словно во сне. Вот он и Султанова в свадебных нарядах стоят перед директором школы Ириной Геннадьевной. Она зачитала им торжественную бумагу, и грянул марш Мендельсона. Вот жених и невеста поздравили друг друга пожатием рук, а Ирина Геннадьевна обняла своих учеников и подтолкнула к выходу из кабинета.
В квартире Султановых Светка сразу же устроилась на диване с красочным журналом мод. Бычков последовал её примеру: взял с полки «Фантастику» и скромно присел с краю.
Реакция Султановой последовала мгновенно:
— Чего расселся? Ступай на кухню готовить обед!
Пока Бычков чистил морковь, шинковал капусту и жарил мясо, Султанова красила губы, подводила глаза, накладывала румяна — всё, как ей советовали в модном журнале.
Потом она пришла на кухню и спросила:
— Ну что, готово? — и захрустела сочной морковкой.
После обеда Бычков снова было устроился с книжкой, но Султанова сдвинула брови:
— А посуду кто мыть будет?
Пока Султанова играла с Барби, Бычков успел даже отдраить плиту.
Он устало вздохнул и, довольный, улыбнулся: вот теперь можно передохнуть и почитать любимую «Фантастику».
— А ну марш бельё стирать! — прогнала его Султанова.
И Петя покорно поплёлся в ванную, а Светка включила телевизор.
Когда глубокой ночью мокрый, измотанный Бычков на четвереньках выбрался из ванной, Султанова уже сладко спала. Бычков нашарил в прихожей карманный фонарик и выбежал во двор.
Он обыскал кусты сирени, но так
