Местоположение, или Новый разговор Разочарованного со своим Ба - Константин Маркович Поповский

быть стихийным бедствием, имея на сей счет какие-то свои, нам неведомые, соображения.

Лютер: Хочешь сказать, что все это от Бога – и сломанные деревья и потонувшие корабли?.. Тогда скажи, кто сможет отличить одного от другого? Кто так смел, что не побоится взять на свои плечи ответственность и скажет – это хорошо, а это плохо, это следует делать, а этого не следует делать никогда.

Штаупиц: Думаю, у Господа найдется для этого тысячи путей.

Лютер: Но не для человека, который давно уже забыл, что такое ответственность за собственное спасение, потому что давно отдал ее на откуп торговцам и обманщикам.

Штаупиц: На все требуется время, Мартин. Люди не ангелы и нам тоже нужны реформы, но только не такие, как у вас. Нельзя взять и перевернуть весь мир с ног на голову и думать, что это сойдет тебе с рук.

Лютер: Я могу ответить тебе, брат Иоганн.

Штаупиц: Но только не словами, брат Мартин. Делом.

Лютер: Делом? Какое же еще вам надо дело, брат? Люди ищут Бога, живут по совести, читают Писания и не пускают в свою жизнь ложь. Или ты хочешь, чтобы они еще летали, как ангелы и предсказывали будущее?

Откуда-то издалека доносится звон колокольчика.

Штаупиц: Слышите? Звонят к заутрене.

Лютер: Нет, нет, подождите, я вам сейчас отвечу, брат Иоганн!

Звон раздается ближе.

Штаупиц: Какое это имеет теперь значение, что вы ответите или не ответите мне, брат Мартин? Есть инстанции, которые вряд ли берут во внимание наши мнения. Кому, как не вам, знать это, друг мой.

Лютер: Боюсь, что с этим мне придется согласиться, хотя сказанное – не в вашу пользу.

Звон раздается совсем рядом, и в дверях появляется Режиссер. В руке его – колокольчик. Одновременно на сцене ярко вспыхивает электрический свет.

Режиссер: Господа… Антракт! (Исчезает).

Небольшая пауза

Штаупиц: Говорят, что ты женился, Мартин, правда ли это?

Лютер: И можешь мне поверить, очень удачно.

Штаупиц: Дай-то Бог, дай-то Бог, Мартин.

Режиссер (Появляясь): Антракт, господа.

Лютер: Подождите, я еще не кончил!

Режиссер: Антракт, брат Мартин, антракт. Время отдохнуть.

Штаупиц (Лютеру): Переведите дух.

Лютер: Еще одну минуту!

Режиссер: Я вижу, вы вошли во вкус!

Лютер: Дьявол!.. Сто тысяч Дьяволов! (Штаупицу) Еще б немного и вам пришлось бы худо. Я бы завалил вас такими аргументами, что вы не смогли бы и пошевельнуться!.. Или вы тоже разучились слушать?

Штаупиц: Разве аргументами мы оправдаемся в день Страшного Суда, друг мой?

Лютер: Это мои слова! Ты украл у меня мою реплику!

Режиссер: Ну, будет, будет. Поберегите ваше красноречие для следующего акта. Оно вам еще понадобится. (Громко.) Антракт!

Часть вторая

10.

Уже известная нам комната графского замка в Мансфельде. Полумрак, горит лишь несколько свечей. Лютер лежит на кровати и, кажется, спит.

Неожиданно дверь распахивается, и на пороге возникают фигуры двух или трех монахов, едва различимых в полумраке.

Первый монах: А тут тепло! (Валится на кровать.)

Второй монах: И прибрано! (Валится на кровать.)

Третий монах: А главное – никто не пристает с пустяками. (Валится на кровать.)

Первый монах: А мягко-то как!

Монахи резвятся. Лютер стонет.

Второй монах: Бог сказал – плодитесь и размножайтесь. А это невозможно сделать в одиночку и без того, чтобы не согрешить.

Третий монах: Истинная правда. А иначе, зачем было Ему создавать женщину, в самом деле?.. Достаточно было бы ограничиться одним только мужчиной.

Лютер стонет.

Первый монах: Кто это тут еще?

Второй монах: Какой-то монах.

Третий монах: Скажи ему, что место занято и при этом самим доктором Лютером.

Второй монах: Он говорит, что он сам доктор Лютер.

Первый монах: А султан турецкий ему случайно не родственник? Пусть докажет.

Лютер: Вон! Убирайтесь все вон!.. Вон! Вон!.. Вон!.. Если только вы не хотите встретиться с моей дубиной!

Монахи: Помогите!.. Спасите!.. Грабят!

Монахи в испуге исчезают.

Дьявол (выходя из сумрака): Если бы ты только знал, как они все обрадовались, когда ты освободил их от необходимости вытирать свои задницы и любить ближнего своего, как своего себя. Конечно, они всего только люди, жалкие и жестокие, но даже я был удивлен, до какого паскудства они упали, стоило тебе чуть ослабить вожжи… Человек – это скотина, которая, при этом прекрасно знает об этом.

Небольшая пауза.

Ах, Мартин… Бедный, наивный Мартин!.. Неужели ты, в самом деле, надеялся пройти между Сциллой человеческого и Харибдой божественного и ничего не потерять? В конце концов, мы все что-то теряем, одни близких, другие билеты в Царствие Небесное, но не все в состоянии понять то, что видят их глаза и слышат их уши. А они видят и слышат много интересного.

Лютер: Ты говоришь так, слово хочешь меня в чем-то упрекнуть, бес.

Дьявол: Назови это как хочешь, Мартин, но сначала посмотри, что творится вокруг тебя… Посмотри вокруг, Мартин… Монастыри закрываются, храмы рушатся, а бесхозные монахи идут нищенствовать, но чаще – отправляются на большую дорогу, чтобы грабить и убивать. На каждом перекрестке наткнешься на колдуна, прорицательницу или гадалку – которые ходят толпами, смущая порядочных людей – если, конечно, те к этому времени еще не переведутся. Мир рушится, Мартин, и мы не уверены, ложась спать, что проснемся в том же мире, что и сегодня. Помнишь, когда еще недавно мы могли получить ответ на все вопросы от нашей матери Римской церкви, а что теперь? Университеты закрыты, а доктора – чьи имена знает вся Европа – в бегах или убиты. Мы стояли, как незыблемая скала, которой было ничего не страшно, но тут пришел ты, и наш мир превратился в сточную яму. Нахлебались все, без исключения! Посмотри сам, друг мой! Все разваливается, все расшатывается, все гибнет, словно, наконец, исполнилась полнота времен и все, что нам остается теперь – это готовность и ожидание.

Лютер: Да что я такого сделал, что со мной можно так разговаривать!.. Что я сделал и где отступился от Истины?.. И с каких это пор ты, бесовское отродье, осмеливаешься давать нам советы

Дьявол: Позвольте!.. Я всего только пояснил то, что скажет тебе любой школьник. А скажет он тебе то, что ты прекрасно знаешь и сам, Мартин. Человек всегда должен держаться за что-то, что больше него самого, иначе он рискует оказаться на самом дне жизни и дать дорогу самым ужасным демонам, которые только встречаются в человеческой душе. Твоя Римская церковь хороший тому пример, Мартин. Пока человек находится под ее опекой, пока он исполняет все, что она требует от него – жизнь его подобна тихой морской заводи, которая ничего не знает ни о бурях, ни о подводных течениях. Но стоит человеку, по тем или иным причинам, начать уповать на свои собственные силы, как земля расступается перед ним и тихая заводь превращается в адский потоп, от которого нет спасения. И ведь верно, Мартин! Что такое