Дневники св. Николая Японского. Том Ι - Николай Японский

3 генваря 1880. Четверг.

2 1/2 часа ночи

Вчера утром, в одиннадцатом часу, отправился к Тертию Ивановичу Филиппову узнать о деле в Государственном Совете. Извинился чрез курьера, что еще прикладывает примочку к глазам и выйдет в халате. Вышедши, сказал, что дело о Миссии еще не пришло. В последнее заседание утверждение государственного бюджета заняло часов пять, и некогда было рассуждать о других делах; выразился, впрочем, что дело в пристани и, вероятно, в следующее заседание пройдет. Я хотел было и раскланяться, но Тертий Иванович ласково удержал; между прочим, в разговоре пришла ему мысль, что хорошо бы в Японию взять одного грека из Константинополя, и обещался написать письмо Патриарху о том. Пришел еще гость, разговор продолжался чисто богословский — о строгости Церкви касательно вторичных и третичных браков и о правиле Святого Василия о сем. Тертий Иванович — истинно полезный человек в смысле религиозно–богословского пропагандера в обществе. Вернувшись к себе, поскучал до трех часов, после чего направился к Федору Николаевичу, где столкнулся с Иваном Ивановичем Демкиным, с которым и уехал к нему. Ночевал у него, вечер провел довольно весело, среди детей при игре К. [Катерины] Семеновны на фортепиано, между тем как Иван Иванович освещал елку. Шли разговоры об Японии, о нападках графа, зачем–де койки и матрацы дал ученикам и прочее. Ночью было мало свежего воздуха в комнате, в которой мы спали на диванах с Иваном Ивановичем, сегодня, встав в половине девятого и прослушав сказку о «Бабе–Яге», которую читал Миша, и напившись кофе, в двенадцатом часу прибыл домой. Страшно скучал до пяти. Отправился к Путятиным, читал письмо Черкасовой к графине М. В. [Марье Владимировне] Орловой и, пообедав, отправился к Павлу Парфеновичу Заркевичу — протоиерею при Введенской Церкви в Измайловском полку [22] (против Царскосельской станции). Там был юный учитель гимназии из семинаристов, Д. Я. [Дмитрий Яковлевич] Никитин и некто Тимофей Федосеевич, подвыпивший мещанин, любитель духовенства, подаривший тут же воздухи в Японскую Миссию. Павел Парфенович очень уж пессимист касательно ближнего его и оптимист касательно дальнего. Семейство его весьма милое: жена Анна Петровна, дети — Володя, семинарист, Миша — гимназист, Надя, Вера, Люба, Соня и Саша, лет двух. Продержал хлебосол вот до сих пор, хотя, должно быть, очень ругают в этих случаях хозяюшки нашего брата–гостя.

4 генваря 1880. Пятница.

12–й час ночи

Утром написал докладную записку в Канцелярию Ее Величества о нуждах Миссии и сходил в одиннадцать часов к заказной обедне вынуть из просфоры о здравии Тертия Ивановича Филиппова, сегодня именинника. Во втором часу поехал в Канцелярию Ее Величества. «Если сборная книжка потребуется, после дадут знать», — сказали и вернули назад книжку, отнесенную туда еще 31–го декабря, по приказу оттуда. Тертия Ивановича не застал дома — был в Контроле; жена, Мария Ивановна, приняла любезно и сказала, что теперь все надоедают вопросами, правда ли, что Тертий Иванович заменит графа Толстого, так как в городе слух, что последний — в отставку.

Побыл у Федора Николаевича Быстрова; нашел письма из Японии от 14 (26) ноября с «Церковным Вестником» и первым номером газеты семинаристов «Сейгаку засси». Очень порадовался. Когда в седьмом часу вернулся, пришел И. П. [Иван Петрович] Корнилов звать на завтрашний вечер, так как у него будут Белецкий и Ковгригин. Отказался, так как завтра Сочельник и мне нужно быть у всенощной, ибо на шестое число назначен Высокопреосвященным служить во Дворце. И. П. обещался после устроить вечером и пригласить тех же, еще Скачкова и своего брата. Необыкновенно добрый человек; видимо, хлопочет о священнике для Швейцарии, куда и прочит Ковригина; а тут опять дело — им же с П. Алек. [Петром Александровичем] Васильчиковым выдуманное — устроенье храма на Шипке, в память наших воинов.

5 генваря 1880. Суббота.

10 часов вечера

Утром, в девять часов, побыл за обедней в Духовской Церкви. Как славно поют послушники и что за голоса, особенно первый тенор заливался, точно соловей. Стоял у входа из коридора, впереди виднелся о. Мемнон, по правую сторону архидиакон Валериан в косичках — Съездил купить почтовой бумаги и взять на углу газеты. В газетах везде придавленность видна, точно наступили на хвост. Вернувшись, только стал просматривать, пришел Яков Аполлониевич Гильтебрандт — из моряков самый усердный благожелательный к Миссии. За ним пришла Н. А. Песлян, — жаль, что очень пожилая, — с ее духом и характером поехать бы в Японию. Когда она сидела еще, пришел Влад. Ал. [Владимир Александрович] Соколов, механик с «Соболя»; тоже необыкновенно благожелательно относится к Миссии и чрез его тестя, протоиерея Крюкова, можно, кажется, добыть кое–что для Миссии у знакомых ему петербургских богачей. — В два часа началась вечерня в Соборе и за ней Водоосвящение. Совершал богослужение Высокопреосвященный; я назначен был в служение, в чем и расписался вчера в книге. Ставлен вторым после Наместника. Порядка службы не знаю; спасибо, обок становится ризничий о. Митрофан и, подталкивая, напоминает, что надо делать. Водоосвящение совершается очень торжественно. Благословляет воду Владыка, опуская сложенные для благословения персты в воду, — очень истово, медленно и правильно; подумалось, что совершенно точно так же следует делать это и в Японии, освящая воду для крещения. Крест погружает, держа за верхнюю перекладину и потом крест лицом кладя в воду и обертывая в воде, после чего стекающую воду принимает диакон в два сосуда; воды стекает много, ибо крест, нарочно для того употребляемый, литой, имеет много впадин. Во время всего Водоосвящения над кадкою воды держат рипиды, а впереди стоят диаконы с дикирием и трикирием, на аналогиях — на правом икона крещения, на левом — Евангелие, за аналогиями и чаном — подсвечник; во время последней ектении и молитвы Владыка кадил. После троекратного «Во Иордане», в продолжение которого единожды Владыка погружает крест, Владыка, сам подставив руку под стекающие со креста капли Святой воды, орошает себе глаза и лицо и кропит крестообразно Церковь и народ, после чего пьет воду из ковшика и идет с кропилом и крестом к Алтарю, кропя по обе стороны народ, затем кропит Святой Престол, весь Алтарь, иконостас и передает крест наместнику, а с другим крестом следовало бы отправиться мне, но о. разничий сам отправился, при них диакон с серебряными сосудами, наполненными Святой водой; оба отправляются единовременно в обе стороны церкви и кропят Церковь, иконы и народ. Между тем пели в это время. Владыке стоящу на амвоне, на орлеце, и сослужащим пред амвоном, в порядке соборного стояния, архидиакон на архиерейской кафедре, среди Церкви, произносит так называемую «выкличку», то есть великое многолетье Царю, с упоминанием всех древних его титулов, царице, Святейшему Синоду, Митрополиту, четырем Патриархам, Архиепископам, Епископам и всему священному числу и всем православным христианам. Уже второй раз я слышал эту выкличку. Первый раз — в Сочельник пред Рождеством, когда тоже служил Владыка викарий. После обедни, начавшейся в двенадцать часов тогда,