В поисках Эльдорадо - Иван Медведев

В октябре 1892 года корабль необычной формы торжественно спустили на воду. Жена Нансена певица Ева Сарс разбила о его борт бутылку шампанского и звонким ясным голосом произнесла: «Имя ему – «Фрам». Это было слово, которому Нансен неуклонно следовал в жизни. По-русски оно означает – «Вперед».

В стране дрейфующих льдов

В июле 1893 года «Фрам» покинул берега Норвегии. Через два месяца он вмерз во льды северо-западнее Новосибирских островов. Начался беспримерный трансарктический дрейф. На борту судна находилось тринадцать человек. Кораблем командовал капитан Отто Свердруп.

На судне соблюдался строгий режим, круглосуточно велись метеорологические, океанографические, геофизические наблюдения. Никто не сидел без дела. Нансен подобрал на удивление психологически совместимый экипаж единомышленников. В каютах было тепло и уютно, люди не чувствовали себя одинокими и заброшенными среди белой пустыни океана.

Когда начались подвижки льда, «Фрам» с честью выдержал все испытания. Окруженное многотонными семиметровыми торосами судно каждый раз выскальзывало из смертоносных объятий как угорь и подминало под себя глыбы льда.

«Фрам» дрейфовал в северо-западном направлении. Через год стало ясно, что его пронесет мимо и довольно далеко от полюса. Почему льды не движутся прямо на север? Может быть, там есть земля, неоткрытый материк? В сторону полюса простирались ровные ледовые поля. «Фрам» отделяло от макушки планеты 700 километров.

В начале 1895 года Нансен принял решение покинуть судно, достигнуть Северного полюса на собачьих упряжках, после чего самостоятельно добраться через Землю Франца-Иосифа до поселений на архипелаге Шпицберген. Спутником Нансена в этом походе стал лейтенант Ялмар Юхансон.

К полюсу на лыжах

Очень скоро гладкий лед сменился частоколом торосов. Нансену и Юхансону пришлось впрягаться в сани вместе с собаками и, обливаясь потом, перетаскивать груженые нарты через нагромождения льдин. Чем дальше к северу, тем труднее становился путь. К ледовым барьерам добавились полыньи.

К концу дня пропитанная потом одежда смерзалась и становилась твердой и жесткой, как рыцарские доспехи. Вечером ее невозможно было снять. Оттаивать одежду удавалось лишь в спальном мешке во время ночевок, прямо на себе. Обложенные холодным «компрессом» с головы до ног, путники часами дрожали от озноба.

Ледовый хаос усиливался, в воздухе висел туман, видимость была почти нулевой. Тонкий слой снега предательски скрывал трещины и впадины на льду. Малейшая неосторожность – и перелом ноги покажется лучшим исходом. Вперед продвигались черепашьим темпом. Юхансон два раза провалился в полынью.

Полярники напрягали все силы, а расстояние до полюса не уменьшалось: льды относили путников к югу. Нансен взобрался на самый высокий торос. К северу до самого горизонта простирался такой же ледовый хаос. Идти дальше не имело смысла. Даже если они и достигнут Северного полюса, до которого оставалось 400 километров, им не хватит продовольствия на обратную дорогу. На 86°14′ северной широты норвежцы решили возвращаться. До Нансена еще никому не удавалось так далеко продвинуться на север.

Земля Гиллиса

До ближайшей земли они добирались четыре месяца, преодолев около 1000 километров. Когда продовольствие почти закончилось, начали попадаться моржи и белые медведи. Охота на медведей была очень опасна, так как хищники зачастую сами нападали на людей. Остановился хронометр, и Нансен не мог точно определять свое местоположение. Когда отважные исследователи наконец-то дошли до одетой в хрусталь ледника суши, они решили, что это Земля Гиллиса[26]. Здесь им пришлось застрелить двух последних собак. Норвежцы продолжали пробиваться на юг пешком по льду и на каяках по воде.

Короткое полярное лето подходило к концу. Налетели метели. Побережье завалило выброшенными морем глыбами льда. Стало ясно, что до наступления полярной ночи достичь Шпицбергена не удастся. Надо готовиться к зимовке.

Зимняя берлога

Нансен и Юхансон сложили из камней небольшую хижину, уплотнили стены гравием, проконопатили мхом, сверху покрыли медвежьими шкурами. Заготовив большой запас мяса, сала и жира, полярники заползли в свою берлогу. За время долгой зимовки они сшили себе из шкур животных новую одежду и обувь – старая совсем износилась. Путешественники приручили песцов, которые скрашивали одиночество и долгое ожидание весны. Чтобы убить время, полярники старались больше спать. Через восемь месяцев, 19 мая 1896 года, они продолжили свой путь.

Удивительная встреча

Однажды во время привала лодки оторвало от берега. Их уносило в открытое море со всем имуществом путешественников. Нансен бросился в ледяную воду и с огромным риском для жизни вплавь догнал каяки.

Еще через несколько дней пути в затянутом туманом проливе пришлось дать морское сражение моржам – те огромными клыками пытались опрокинуть проплывавшие по их владениям лодки непрошеных гостей.

Утром 17 июня Нансен взобрался на высокий торос, чтобы осмотреть окрестности. Неожиданно до слуха путешественника донесся собачий лай. Нансен вздрогнул. Неужели показалось? Нет, снова где-то залаяла собака, а потом послышался человеческий голос! Сердце полярника заколотилось, кровь прилила к голове. Глотнув воздуха, Нансен закричал во всю силу своих легких. Вскоре между торосами показался темный силуэт собаки. А за ней… за ней шел человек! Им оказался Фредерик Джексон, глава английской экспедиции на Земле Франца-Иосифа.

На мысе Флора англичане оборудовали базу и уже два года занимались изучением архипелага. Джексон любезно приютил отважных норвежцев и сказал, что со дня на день ожидает корабль, который доставит Нансена и его спутника домой.

Национальный триумф

13 августа 1896 года на пароходе «Уиндворд» Нансен прибыл в норвежский порт Варде. В тот же день закончился трехлетний трансарктический дрейф «Фрама». Севернее Шпицбергена он сбросил ледовые оковы и направился в норвежский порт Тромсе. Все члены экипажа были живы и здоровы.

Благополучное возвращение экспедиции, которую уже считали погибшей, вылилось в Норвегии в национальный триумф.

Соло на шлюпе

В конце XIX века закончилась эпоха парусного флота. Корабли, бороздившие моря и океаны на протяжении тысячелетий при помощи паруса и ветра, уступили свое место пароходам. Многие капитаны парусного флота остались не у дел. Среди них оказался и Джошуа Слокам. Но старый морской волк не сдался неумолимо наступающему прогрессу. Пятидесятилетний капитан американского торгового флота слишком долго плавал по морям, чтобы теперь искать пристанища на берегу.

«Спрей»

В 1892 году приятель-китобой продал Слокаму за символическую цену старый шлюп «Спрей» («Брызги»), который стоял в поле под Фэрхейвеном на подпорках. По мнению местных остряков, он был построен в I веке наглей эры.

В течение тринадцати месяцев Слокам кропотливо перебрал весь корпус древнего судна и заменил все детали – от киля до клотика на мачте. Старый «Спрей» родился заново. Одномачтовый шлюп имел 12 метров в длину, 4,5 – в ширину, водоизмещение – 12 тонн. Спущенный на воду, он напоминал лебедя.

План кругосветного плавания

Сначала Слокам попытался заняться на своем судне рыболовством, но не преуспел в этом деле. Все чаще опытный морской волк устремлял взор к горизонту, задумывался о большом путешествии. Постепенно в голове моряка сложился план одиночного кругосветного плавания, о котором он давно мечтал. Еще никому не удавалось обогнуть земной шар под парусом в одиночку.

Бостон – Гибралтар

24 апреля 1895 года капитан Слокам отправился из Бостона на восток через Атлантику в Средиземное море, намереваясь пройти Суэцким каналом в Индийский океан.

Достойно выдержав первый серьезный шторм, «Спрей» продемонстрировал свою надежность и показал прекрасные мореходные качества. В хорошую погоду при попутном ветре он мог сутками идти с закрепленным рулем без особого присмотра, давая капитану возможность отдыхать и заниматься палубными работами.

Чтобы прогнать чувство одиночества и не разучиться говорить во время длительного одиночного путешествия, Слокам громким голосом сам себе отдавал команды и докладывал об их выполнении. Потом он вспомнил, что подростком любил петь, хотя его музыкальные способности тогда ни у кого не вызывали зависти. Но здесь, посреди океана, вокальные данные моряка пользовались большим успехом у сопровождавших корабль дельфинов, которые начинали совершать немыслимые кульбиты, когда капитан «Спрея» затягивал очередную арию.

Суточные переходы по Атлантике составляли 120–150 миль. На тринадцатый день плавания «Спрей» встретил в океане испанскую баркентину. Ее капитан бросил Слокаму конец веревки, по которой переправил ему бутылку вина и свою визитную карточку. Но когда испанец узнал о цели путешествия американца, он перекрестился и поспешно скрылся в каюте.