Древний II. Предатель - Роберт Кантон

общение с Кэтрин, но только на том условии, что о существовании Ордена она никому не расскажет. Тем не менее, несмотря на то, что она знает, где находится убежище, ей запрещается его посещать. Теперь все.

– Она не сможет состоять в Ордене даже тогда, когда я возглавлю его? – подумав, спросил парень.

– Когда ты займешь мое место, эту проблему решать ты будешь уже сам. Но прежде чем ты примешь поспешное решение, вспомни, что стало с Маргаритой?

Роберт поднял глаза на Отца.

– Вспомни, что стало с Марией? – продолжил Он. – Я вижу, как ты страдаешь, несмотря на то, что уже прошло так много времени. Они приняли тебя таким, какой ты есть и они видели, какой ты внутри. Теперь и Кэтрин. Я не хочу, чтобы ты совершил очередную ошибку и не позволю тебе обратить ее. Так что прояви к ней милосердие и отпусти.

– Милосердие? – спросил парень. – В чем оно заключается?

– В том, чтобы она не стала такой как мы. Роберт, у тебя с Кэтрин нет будущего, но ты все равно желаешь ей добра и заботишься о ней, – говорил Отец, пристально смотря ему в глаза. – Разве это тоже не милосердие? Ты желаешь ей добра, потому что именно добро тебя и наполняет. Человек – это сосуд, а его содержимое он уже выбирает сам. У каждого свои вкусы.

– Но, Отец, в нашем Ордене ведь есть люди, жизнь которых ничем не отличается от жизни Кэтрин! – возразил парень. – И, тем не менее, они состоят в Ордене.

– Жизнь этих людей уже поломана, и они полностью посвятили себя служению Ордену. Но не Кэтрин. В этом и должно заключаться твое милосердие: помочь ей избежать всего этого и дать возможность ей жить нормальной человеческой жизнью.

– Многие милосердие принимают за слабость, – помолчав, сказал Роберт.

Отец улыбнулся и ответил:

– Милосердие – ни есть проявление слабости. Этим качеством наделены лишь сильнейшие. Слабым она не присуща. Их наполняет эгоизм и злость, поэтому они и несчастны. Подумай над моими словами. Ступай, коль больше нет у тебя ко мне вопросов, и передай Лисандру, чтобы никого ко мне не впускал.

Роберт, в отличие от прошлого раза, сам приоткрыл одну сторону из ворот и вышел из комнаты Отца. Обычно, когда выходили, стучали в специальный дверные молоты, которые висели на каждой стороне ворот. Тогда личная стража сама и открывала.

– Закройте ворота! – приказал Роберт.

Хранитель-вампир, который стоял возле приоткрытой части ворот, послушно повиновался. Лисандр заметил некоторую обеспокоенность и нервозность Роберта, но не сразу придал этому значение.

Вампир прошелся вперед в задумчивом состоянии. Он скрестил руки на груди, напряг брови и, повернув в сторону, медленно прошел до самой стены, потупив взор. За ним наблюдал Лисандр.

– Все в порядке? – спросил он.

Роберт медленно к нему повернулся.

– Вы какой-то напряженный.

– Все хорошо, – помедлив, ответил парень. – К Отцу никого не впускать! – приказным тоном сказал вампир.

– Слушаюсь! – повиновался Лисандр.

Герольд ожидал Роберта на прежнем месте, и он шел ему навстречу.

– Как все прошло? – спросил он.

– Не так, как хотелось бы, – только и ответил Роберт и направился дальше.

– Постой! – подумав, нагнал его Герольд. – Давай я с Ним поговорю! Может, Он изменит свое решение.

– Не стоит, – отвечал вампир, направляясь к себе в комнату.

– Ты злишься на Него? – остановил его Герольд, взяв за руку.

– Нет. Я злюсь на себя, – помедлив, договорил Роберт. – За то, что ввязал Кэтрин во все это, – сказал парень и направился дальше.

– Роберт! – позвал Герольд.

Вампир остановился и обернулся.

– Каким бы ни было решение Отца, ты должен его принять.

– Я знаю, – тихо согласился он и ушел.

Кэтрин сидела на кровати, спустив ноги и сложив руки в замок, когда Роберт вошел в комнату. Он закрыл дверь и так остался стоять на месте.

– Нельзя? – помолчав, спросила девушка.

– Прости.

– А ты куда? – спросила она, заметив, что парень собирался уходить.

– Мне надо пройтись и подумать, – сказал он и вышел.

Отец восседал на троне с закрытыми глазами, будто спал. Голова склонилась к груди, а руки лежали на подлокотниках. Тишину в комнате прерывал треск огня факелов. Вампир не услышал, как позади него, где не было света от огня, отодвинулась каменная потайная дверь. Некто вышел оттуда и медленными тихими шагами подкрался к Отцу. Вот уже неизвестный оказался рядом с Ним. Старейший вампир открыл глаза, услышав шорох рядом с собой, и боковым зрением заметил движение. Но только Он хотел повернуть голову в сторону неизвестного, как вдруг почувствовал резкую боль в области шеи. Потом стало легко. Глаза застилал белый туман, и наступила темнота. Голова упала с плеч и скатилась по ступеням трона на пол, окрашивая их в алый цвет. Вслед за головой упала и тело Отца.

Роберт стоял возле картины с изображением Отца на троне. В круглой комнате находились все правители. Они окружали Роберта, а рядом с ним стоял Эбигель – вампир, о котором Орден очень мало знал. Даже его настоящее имя никто не мог назвать. Он словно был тенью, а о его прошлом знал только лишь Отец, впрочем, как и его настоящее имя. Эбигель занимался духовным просвещением членов Ордена, а также учил контролю, когда вампиры, будучи голодны, не напали на человека, почуяв запах его крови. Он не участвовал в битвах и сражениях, а также не принимал участие в советах и собраниях. Его первым учеником, как странно это бы не показалось, стал Отец, а впоследствии и Роберт. Именно благодаря Эбигелю парень смог хорошо развить в себе некогда приобретенный телекинез, а Отец стал мудрым, нежели воинственным, каким был прежде. Эбигель ушел из жизни по собственному желанию. Не в плане того, что он покончил с собой. В Ордене есть возможность добровольно уйти из жизни путем лишения головы, но эта возможность распространяется только на вампиров. Людей, являющимися членами Ордена, это не касалось.

Роберт помнил тот день, когда он, по решению Отца, занял место Эбигеля. Но иногда парень догадывался, что Отец и Эбигель вместе приняли это решение. Для старейшего вампира уход наставника было большой печалью и утратой, но азы его учений остались в Ордене навсегда.

Вампир скрестил руки на груди и задумался, смотря на картину. Конечно, он не хотел принимать решение Отца, да и трудно было такое принять сейчас для него. Но решение уже принято.

Роберт вышел из глубоких раздумий и направился к себе в комнату.

– Собирайся, – спокойно сказал он девушке, – я отвезу тебя домой.

Когда они выходили, их встретила Елизавета.

– Я