Северный страж - Леонид Сидоров

Алексей остановился у загона и небрежно махнул рукой:

— Туда её.

— Ага…

Ондрий поспешно отодвинул дверцу и втолкнул овцу внутрь. Закрыл засов, пошатал для надёжности и вопросительно повернулся:

— Вроде крепко. И что теперь?

— Я туда, — Алексей кивнул наверх. — Сторожить. Ты домой иди.

— Угу…

Паренёк опасливо огляделся и со всех ног помчался назад.

Проследив за невероятно быстро удаляющейся спиной, Алексей восхищённо присвистнул.

Вот это забег! Неплохо, очень неплохо. Причём даже без всякой спортивной экипировки. Допотопные кожаные сапоги и шерстяная куртка до колен. Конечно, не мировой рекорд, но на серьёзный разряд тянет точно. Здорово же их тут всех перепугали.

Спринтерский рывок по пересечённой местности навеял какое-то дурашливое настроение. Подумаешь, страшно. Да, разорвали. Да, два трупа. Но на фоне современных ужасов войн, терроризма и прочих природных катаклизмов всё это кажется просто несерьёзным. Хотя, если бы не было ружья, вряд ли бы был таким храбрым. Наверное, тоже бы от каждой ветки шарахался. Всё-таки огнестрельное оружие здорово придаёт уверенности.

Присел на корточки перед клеткой и набрал пожухлой травы.

— Эй, лохматая, — протянул через прутья. — На, держи свои витамины. Как говорится, всё что могу. Не думай, что уж мы ту все кругом такие гады бессердечные.

Овечка недоверчиво подошла и потянула пучок на себя.

— Жуй-жуй, — приободрил Алексей. — Надеюсь, на съёмках фильма не пострадает ни одно животное… Ладно, давай, располагайся. Если увидишь что подозрительное, крикнешь…

Накинул капюшон и, тихонько насвистывая что-то из темы «Пиратов Карибского моря», полез наверх. Перешагнул через парапет и огляделся.

— Эх, хорошо-то как! Тихо, красотища. Лепота…

Наконец-то дошло, чем так отличается родное время. Дома даже ночью постоянно слышен тихий гул Кронверкского проспекта. Не говоря уж о том, что творится днём. А здесь тишина. Абсолютная, можно сказать. Ни заводов, ни самолётов, ни машин. Даже того же огнестрела ещё нет. Наверно, вот почему те головорезы испытали самый настоящий шок. С виду какая-то железная палка, и вдруг как бахнет. Но всё равно долго держались, надо отдать должное. Особенно тот здоровяк в шлеме. Даже с дыркой в плече пытался сопротивляться. Что значит сила воли. А может, и тоже обкурился чего, как те рыжие. Нормальный человек просто так грызть щиты не станет, а уж тем более головы рубить безоружным…

Заботливо подстеленный сосновый лапник оказался хоть и мягким, но неудобным. Нервно поёрзав на колючей пружинящей подстилке, сокрушённо вздохнул и переместился в развилку между стволами. Обзор всё равно будет прекрасным, зато хотя бы не колется и спиной прислониться можно. Сосновые жердины парапета хоть и толщиной в руку, но всё равно не внушают особого доверия. Прислонишься вот так, а верёвки размокли. Далековато будет лететь до земли. Кстати, о земле.

Глянул вниз и проверил овечку. Судя по благостному виду, мирно жуёт, вполне удовлетворена жизнью и ни на что большее не претендует. Даже и не подозревает о своей высокой миссии.

Ладно, пусть жуёт, теперь остаётся только ждать и верить. Охота на потустороннюю сущность, если можно так выразиться, началась. Теперь бы не уснуть в самый ответственный момент. Кто её знает, когда она предпочитает на моцион выходить. Может, днём, может, к вечеру, а может, и вообще не придёт. Тьфу-тьфу…

Широко зевнув, поспешно закрыл рот. Да что ж такое-то! А это всё свежий воздух виноват и плотный обед. Кормят как на убой. Правильно говорят, сытый кот на мышей не охотится. Гертруда как в воду глядела. Видимо, предвидя такой расклад, в засаде настоятельно советовала держаться кромки нави. И чудище вовремя разглядишь, и ни за что не уснёшь, даже если и очень захочешь. Заодно можно и проверить. Хотя наверняка работает. Вот ведь Фома неверующий. Столько раз уже все её советы перепроверял. А вообще, если отбросить мистическую составляющую, все эти переходы между мирами, видимо, всего лишь особое состояние работы мозга, и ничего больше. Знать бы ещё, что за такую эфемерную субстанцию предыдущая владелица своим касанием передала. Даже не спрашивая ничьего разрешения причём. Как будто разрушить чужую жизнь это совершенно нормально и само собой разумеющееся…

Далеко у деревни промелькнуло какое-то размытое пятно. Опа! Оно? Иди сюда, птичка.

Стараясь не греметь, положил ствол на парапет и вгляделся в просвет между деревьев.

Через минуту пятно превратилось в дородную женщину в цветастом платке. Тяжело отдуваясь, остановилась, поставила доверху гружённую тряпьём корзину и с интересом глянула наверх.

Благодушное выражение лица испуганно поменялось. Видимо, ожидала увидеть человека, да «кикимора» спутала все карты.

— Тут я, тут, — помахал Алексей.

Хороший всё-таки камуфляж, не зря всю зиму с лоскутами промучился. Правильно Серёга говорил, на голову можно наступить и не заметить.

Женщина испуганно ойкнула и неуверенно подалась назад, схватившись за сердце.

— Иди, иди, всё тихо, — Алексей скинул капюшон и ободряюще улыбнулся, чтобы хоть как-то успокоить.

Что-то неразборчиво пробормотав, женщина подхватила корзину и неспешно поковыляла к реке.

Машинально проследив за ритмично колышущимися мощными телесами, Алексей восхищённо присвистнул.

— Вот это женщина… Коня на скаку остановит. С почином, значит. Первая ласточка…

Прыснув, поспешно зажал рот. Какой-то натянутый комплимент вышел, практически каламбурчик. До ласточки, конечно, очень далеко. Килограммов под сто чистого веса. Хотя кому как. Некоторый перебор веса с современной точки зрения вполне нормален для нынешних времён. Если не сказать больше. Пышные формы ценились почитай века до двадцатого. Взять те же картины Рубенса. Все натурщицы очень даже в теле. А потом что-то поменялось. Придумали унисекс, целлюлит с ботоксом, и пошло-поехало, начали миллиарды заколачивать на одной лишь косметике и пластических операциях. Глянцевые журналы, подиумы, показы мод. Эталон красоты, как же. Ха! Трудно представить реакцию аборигенов при виде современных тщедушных моделей. Наверно, для начала бы долго откармливали. Хотя бы чтобы ветром не сдувало. И попробуй им докажи, что сорок шесть килограмм веса при росте метр восемьдесят это эталон красоты. Совсем ты, парень, сдурел, скажут.

С реки донёсся такой звук, словно тяжёлая строительная плита сорвалась со стропил и со всего размаха шлёпнулась в воду.

Алексей вскочил и вытянулся на цыпочках, тревожно вглядываясь в близкий берег.

Чёрт, приплыли! Дошутился. Похоже, мостик обломился. За мужиками бежать надо. Одному стольник никак не вытянуть. И сама потонет и за собой на дно утянет. Но раз тонет, почему не орёт? Так быстро нахлебалась? Да ну, секунда всего прошла, должна на воде держаться, не ребёнок ведь.

Мелькнула скрученная тряпка, зажатая в мощной руке. Эхо удара многократно отразилось вдоль берегов и затихло где-то вдали.

— Фу-у-у… Кажись, жива, — вырвался невольный вздох облегчения.

Криво усмехнувшись, Алексей плюхнулся на подстилку.

Да уж, чуть не купился. Вот мужики бы смеялись. Хоть бы предупредили, что здесь так стирают. Действительно подумаешь, что в воду упала. Тем более женщина в теле, грохот был соответствующий. А что, издалека очень даже натуралистично.

Не прошло и часа, как стирка завершилась. Отжав бельё мощными ручищами, женщина небрежно, словно школьный ранец, закинула тяжеленную на вид корзину за спину и, заинтересованно поглядев наверх, неспешно прошествовала в деревню.

На всякий случай удерживая на прицеле, Алексей проводил пышную фигуру до частокола и облегчённо перевёл дух.

В этот раз пронесло. А вот что делать, если птичка окажется на одной линии огня с человеком? Стрелять на свой страх и риск, а если заденет, потом объяснять, что так было надо? Бубнить что-то невнятное про неизбежные в таком деле жертвы? Нет, про такое лучше и не думать. А вначале казалось, подумаешь, чего там, чудище из ружья подстрелить. Дело плёвое, пару деньков максимум. Ага, как же. Наивный. Правильно Серёга говорит, чем дальше в лес, тем толще партизаны.

Следуя совету Гертруды, перешёл границу яви и огляделся. Лес почти не поменялся, разве что чуть поблекли краски. Серебристо прядая ушами, овечка неторопливо хрумкала траву. Вдалеке высоко в ветвях мелькали редкие сполохи птиц. Как ни странно, но Чеширский отсутствовал. Видимо, не прельстился близким соседством с парнокопытным, предпочитая обитание в более тонких сферах. Проверить и уходить ещё глубже в навь как-то не хотелось. Если долго всматриваться во тьму, тьма начинает всматриваться в тебя. Кто её знает, может, птичка сидит где-то рядом и только этого и ждёт. А когтями спусковой крючок не особо-то понажимаешь. Нет уж, надо ждать. Проголодается, выйдет, никуда не денется.