Мародер - Беркем Атоми

— Стволов, имею в виду грузовые, два, по крайней мере, если исходить из логики проектирования. Обязательно. Плюс пассажирский, скорее всего, объединяющий шахту клети и лестницу. Вы, юноша…

— Алик. И выкать мне лишне, молод я еще.

— Да, извините, конечно. Кстати, товарищи, давайте для простоты общения и пользы дела примем это за правило, меня, к примеру, вполне устроит «Максимыч». Нет возражений? Прекрасно… Я что хотел спросить — в… тебе не известны случайно характеристики оборудования, каким такие стволы проходят? Было бы полезно в плане диаметра проходки, или как это называется.

— Нет, Геннадий Максимыч, я только по подъемному, ну, и механика, металлы. Горного не знаю, даже краем.

— Жаль, жаль… А ты что призадумался, Ахмет?

— Да думаю, как сам бы сделал — представляю себя на месте хозяйки, который это задание получил. Я вот думаю, что особо они не заморачивались. Клети, поди, опустили метров на пять от нуля, да и сложили здание — чисто устье запечатать. Чтобы на совесть такой ствол завалить, надо зашпуриться со стволом рядом, да вниз метров на десять. Забутовать хорошенько килограмм сто пятьдесят — вот тогда да. Грунт как бы сдвинет, понимаешь? Не обрушит вниз, а сдвинет, и ствол не засыпется, а пережмется.

— А почему думаешь, что не так они и поступили?

— Это ж понимать надо, а что, по-твоему, может понимать в горном деле армейский сапер? Тем более хозяйский. Да и бурить опять же надо, бутовать — это даже со всей ихней техникой целый день ебли. Не вижу мотива у старшего подрывной команды так ебаться с какой-то дыркой в земле.

— И какой тогда предполагаешь порядок работ?

— Первое. Как доберемся, скажите Фоменке, чтоб местных с десяток наловил и по руинам погонял хорошенько. Командир! Эй, капитан! — не сразу перекричал УАЗика Ахмет.

— Че, наука, придумали?

— Олег, вопрос такой. Там этот, Челябинск-115, живут там еще?

— Разведка доложила, что немного осталось — основная часть в Барабаш ушла. А че за проблема?

— Смогут твои пригнать человек десять?

— Да че там делов. Смогут, конечно. А на хуя они вам?

— Прогнать хочу через завал. Вдруг там пластика нахуеверчено.

Спецназовец изменился в лице. Похоже, от сугубо гражданского, да еще бывшего ефрейтора ничего подобного он не ожидал.

— Ни хуя ты Жуков… — присвистнул бы, коли б не так трясло, спецназовец. — Надо — значит обеспечим, — и отвернулся.

— Ахмет, ты уверен? Это на самом деле Не-Обходимо? — очень спокойно и серьезно спросил Максимыч. — Ты понимаешь, что Фоменко их живыми в любом случае не оставит? Из-за утечки?

— Вариантов нет. Я не Влад Тепеш, и это серьезно продумал. Нет вариантов. То, что рядом есть люди — очень выгодно для нас как в плане сохранения наших голов, так и в плане успешности в целом. Под землей я тоже их вперед погоню. Про датчики по объему и фотоумножители не надо рассказывать?

— Ну что ж. Принято. Затем что?

— Затем я зашпурюсь и сдую все, что над устьем ствола. Скорее всего, обнажится пробка из металлоконструкций и ломаного бетона. Попробую ее тоже расковырять, чтоб обрушилась.

— А как же внизу? Завалит же все?

— Максимыч, ты видал когда-нибудь, во что превращается бетон, ебнувшийся со ста метров?

— Понял. Дальше?

— Ну, дальше не знаю. Жисть покажет.

— Ахмет, — встрял Алик. — Мне надо будет сначала посмотреть, вдруг че живого по моей части осталось. Если че найду — сможешь как-нибудь обойти? Чтоб не задело особо?

— Ниче не знаю. Приедем — поглядим. — Ахмет уже настроился ехать до самого места.

Но проехали они немного. До моста, где их должны были встретить, добраться не удалось — дорогу местами замело по пояс. Все чаще приходилось останавливаться и дожидаться, пока головной «Урал» пробьет колею в особо херовых местах. Наконец встали совсем — снега было по верх колесных арок уаза. Из «Уралов» посыпался в снег спецназ, полетели связки лыж. Тут же обулись и растаяли в ночи охранение и разведка, замелькали ящики с грузом. Через несколько минут отряд втягивался под защиту леса, оставляя за спиной пытающиеся развернуться машины.

Лыжный переход показался спецам изощренной пыткой, хотя шли они налегке и по накатанному. Момента встречи с ожидавшей у моста разведгруппой так и не заметили и очнулись от одуряющего темпа, лишь уткнувшись в спины тормознувших гоблинов.[58]

— Привал, что ли? — жадно хватая морозный предутренний воздух, спросил Ахмет.

— Похоже, пришли. Где-то километров десять пройдено — значит, если не на месте, так рядом.

— Максимыч, ну ты лось — я вон захукался, Алик тоже еле живой, а ты вон — даже не сильно потный. А все же мы молодцы, угнались-таки за этими терминаторами, да еще по таким горам…

Максимыч улыбнулся:

— Молодые люди, они из-за нас не торопились. Это не темп для них, даже с грузом. Э, а ну отставить! Вы что?! Дети малые! Вам работать скоро — вы мне больные не нужны. Только по моей команде.

Ахмет с Аликом испуганно опустили фляжки.

— Может, костер разведем пока? Ма-аленький такой.

— Нет, ну точно как дети. Сидите, ждите команды и не дергайтесь. Про курево, надеюсь, не надо напоминать?

Ахмет, как раз потянувший было из кармана кисет, серьезно протянул:

— Обижаешь, Максимыч… Че мы, «дети малые»… — и заржал, не выдержав. — Бля, ну ниче нельзя. Че можно-то?

— Лучше всего — ложитесь на спину, а ноги задерите. Вот так. — Максимыч изобразил. — И лежите, пока кровь не стечет.

Легли. Ахмет, впавший в легкое безмысленное оцепенение, рассеянно наблюдал за поднимающимся к небу выдохами. …Нос не прихватывает, значит мороз ушел. Двадцатка от силы, может, даже меньше. Днем еще теплей будет, вон, небо-то какое облачное… На востоке чуть посветлело, сквозь наползающую дрему откуда-то издалека доносились непонятные звуки, издаваемые отрядом… Хоть бы подольше так полежать… — мелькнула, уплывая в бездонную черноту сна, последняя мысль.

— Па-адъем, ученая рота! Ишь, смотри-ка, дрыхнут себе спокойно! — подскочив от тихого крика в самое ухо, Ахмет увидел прямо перед собой румяную и довольную физиономию Фоменки. — Максимыч, совсем у тебя личный состав расслабился!

Оглядевшись, Ахмет обнаружил себя под шатром вековых сосен, скупо роняющих иней — ветра не было. Солнце уже встало, поднявшись где-то на десятичасовую отметку. Рядом ровно сопел Алик, справа присели на ящиках Фоменко с Максимычем.

— Это ж не твои верблюды,[59] Олег. Ничего в этом плохого не вижу — делать им сейчас все равно нечего, пусть пока отдыхают. Как объект, поглядели?