Письма о науке. 1930—1980 - Пётр Капица

Поэтому мне кажется, что, имея дело с изобретениями, правильнее обращать внимание не на отбор изобретений, а на отбор изобретателей, выдвигая и поддерживая среди них выдающихся людей, а не фантастов широкого масштаба, но не имеющих данных для того, чтобы свои идеи осуществить. Вопрос внедрения больших изобретательских идей — это большой вопрос для пашей страны, и мне кажется, что в этом направлении следует идти в основном не столько по линии поощрения идей, сколько по линии отбора и поощрения людей. С этой точки зрения оценить тов. Дудакова Вы меня не просили и это, конечно, труднее и ответственнее, чем оценить предложенную им идею; для этого надо посмотреть работу этого товарища, как преодолеваются им отдельные трудности на его пути. Должен сказать, что беседа с тов. Дудаковым но произвела на меня впечатления, что это человек широко образованный и достаточно вдумчивый. Но, конечно, мое суждение, основанное на одной беседе, может быть преувеличенным и поверхностным.

Пользуясь случаем, хочу Вам написать несколько слов об изобретательстве у нас в Союзе.

Мне пришлось однажды встретиться с одним изобретателем совсем исключительного профиля. Это был физик, еврей, венгерец, по фамилии Сцилард. Я с ним познакомился в Лондоне, куда он попал с рядом других евреев, спасаясь от начавшейся фашизации Венгрии. Сцилард был грамотным ученым — учеником Эйнштейна, человеком с исключительным изобретательским воображением. Он изобретал и насосы, и новые способы печати, усовершенствования говорящего кино и т. д. Но самой интересной стороной его изобретательской деятельности было то, что он никогда даже не пытался осуществлять свои идеи. Он брал патент и продавал его за небольшую сумму 100—200 фунтов стерлингов какой-нибудь фирме, которая охотно покупала патент, хотя бы первым долгом для того, чтобы оградить себя от возможного использования этого изобретения конкурентами, и [поэтому] легко давала такую мелкую сумму. Десяток-другой изобретений в год прекрасно кормили Сциларда, и он без хлопот жил припеваючи. Я не слыхал, чтобы хоть одна его идея была осуществлена, и ему это, по-видимому, было безразлично.

Такие люди, конечно, могут оказать влияние на развитие техники и науки, только если их идеи есть кому подхватить и внедрить.

Интересно, как бы жилось такому Сциларду у нас в Союзе?

Надо прямо сказать, что трудно выдумать худшую систему для развития изобретательства, чем та, которая имеется у нас. Единственно, что у нас по-настоящему хорошо — это система Сталинских премий, но и там у нас есть элементы дегенерации. Все больше и больше проявляется тенденция использовать эти премии в узко ведомственных интересах наркоматами. Вся моя работа как у нас, так и за границей мне показывает, что ни один народ не обладает таким необычайным изобретательским гением, как наш. И это, по-видимому, с незапамятных времен. И немца мы в значительной мере бьем этим изобретательским гением, который повсюду проявляется у нас в народе. Хотя изобретательский гений — одна из наших основных сил, но чтобы его организовать, культивировать, превратить его в грозную силу, мы меньше делаем, чем для чего-либо другого, как, например, искусства, кино и пр.

Я изложил эти вопросы несколько пространно, так как эта точка зрения, может быть, будет Вам интересна.

Уважающий Вас П. Капица

84) Г. М. МАЛЕНКОВУ 23 марта 1944, Москва

Товарищ Маленков,

Я очень бы Вас просил дать указания работникам Вашего аппарата, тов. Иванову и др., о следующем.

Подгонять меня лично в работе не надо, и я всю свою жизнь никому не позволял это. В данном случае, к тому же, это нелепо, так как я сам затеватель кислорода. Пока я их еще не обругал, но скоро не выдержу.

Внушите им, что я настоящий ученый, ко мне с уважением относятся культурные люди не только у нас в стране, но и всюду. Вызывать меня и обращаться, как с подчиненным, нельзя. Надо дорожить моим временем.

Мне думается, что работникам ЦК следует относиться к ученому с должным и искренним почтением, а не снисходительно-любезно-покровительственно, как они обычно делают. От такого обращения у меня все нутро воротит.

П. Капица

85) Г. М. МАЛЕНКОВУ 25 апреля 1944, Москва

Товарищ Маленков,

Я очень тщательно подбираю кадры для мастерской Института физических проблем и подыскиваю для нее определенного типа людей, высококвалифицированных мастеров с исследовательской жилкой. Такие люди редко попадаются, но когда они попадаются, хочется их привлечь.

Сейчас появился подходящий кандидат в нашу мастерскую. Это Гдовский Виктор Антонович, мастер-инструментальщик завода ЗИС, парень 29 лет, очень способный. Зарабатывает он на ЗИСе 2.500 рублей в месяц, но готов идти к нам в институт на меньший оклад 1.500 руб. Собранные о нем сведения очень благоприятные. Если попросить Лихачева его отпустить, можно заранее сказать, что он откажет. Поэтому очень прошу Вас помочь в этом деле.

Главная причина, почему Гдовский хочет идти к нам работать, то, что он сможет у нас расти дальше, в то время как на заводе ЗИС, по его собственному выражению, он «вырос до потолка»; поэтому не только с точки зрения института, но и с государственной стороны следует, чтобы он был у нас.

Уважающий Вас П. Л. Капица

Необходимые сведения о Гдовском прилагаются[126]

86) Н. А. ВОЗНЕСЕНСКОМУ 7 сентября 1944, Москва

Председателю Государственной плановой комиссии Союза ССР Н. А. Вознесенскому

Товарищ Вознесенский,

Сегодня я получил от Вас докладную записку о производстве кислородных установок профессора — доктора технических наук С. Я. Герша, заключение по которой Вы просите меня дать.

Такие записки профессора Герша, пересылаемые мне на заключение многими руководящими товарищами, я получаю в продолжение последних лет по нескольку раз в году. Их содержание весьма схоже.

Профессор Герш является у нас одним из специалистов по установкам высокого давления (поршневым) для получения кислорода. Этот метод высокого давления является общепринятым. В основном он разрабатывался фирмой Линде в Германии и фирмой Клода во Франции в продолжение ряда лет (40—50) и достиг значительного совершенства. Метод получения кислорода на основе низкого давления (турбинный), разрабатываемый мною, является нашим отечественным и очень молод. Окончательное сравнение между ними может быть произведено, конечно, только после ряда лет

эксплуатации машин, основанных на новом методе. Но даже эксплуатация первых осуществленных образцов этих машин, мне кажется, установила ряд их решающих преимуществ. Мне, как автору метода, заведомо верящему в его будущее, невозможно быть объективным г! разборе сравнительных показателей этих двух методов. Поэтому, когда был пущен наш первый завод, который уже полтора года изготовляет '/з московского потребления кислорода и который Вы посетили, я просил о назначении Правительственной комиссии. Такая комиссия в составе председателя т. Кафтанова и членов: тт. Касаткина, Гамова, Хабахпашева, Гельперина, Мороза и Павлова была назначена Советом Народных Комиссаров и должна была дать сравнение и оценку перспективных возможностей развития этого метода. Ее заключения находятся, вместе с лежащими в их основе численными материалами, в СНК СССР, и Вы легко можете с ними познакомиться. Из этих материалов Вы смогли бы усмотреть, что выводы, содержащиеся во втором разделе докладной записки профессора Герша, посвященного сравнению техно-экономических показателей машин низкого и высокого давления, совсем не согласуются с заключениями комиссии. Я думаю, что это разноречие происходит оттого, что профессор Герш несколько «своеобразно» обращается с числами и фактами.

Заключения Правительственной комиссии послужили основой для создания Главкислорода.

Однако развивая турбокислородный метод, я сам всегда настаивал на том, чтобы до тех пор, пока этот метод не будет полностью освоен, нельзя прекращать и сокращать у нас в Союзе изготовление установок высокого давления, хорошо освоенных промышленностью. Поэтому, когда ставилось производство турбокислородных машин, под него был отведен специальный завод (бывш. завод № 28), а два существующих автогенных завода — Московский и Свердловский — не были тронуты.

Главное затруднение в развитии кислородных установок и высокого и низкого давления, которое держит Глававтоген так же, как и Главкислород,— это отсутствие компрессоров. Заграница дает сроки поставки компрессоров от 30 до 40 месяцев, а наган заводы, как Невский, Сумской, Мелитопольский, Киевский, перестали функционировать. Если ставить вопрос о более быстром развитии кислородного дела в стране, то первым условием этого является восстановление нашей компрессоростроительной базы. Я со своей стороны пытаюсь всевозможными путями ускорить восстановление Невского завода.