Сомнительная репутация - Джейн Кренц

Ответа не последовало.

Салли остановилась перед тускло освещенной фигурой женщины, стоявшей на коленях перед мужчиной, чья возбужденная плоть отражала разыгравшееся воображение художника. Она сделала вид, что внимательно изучает огромный, напрягшийся орган.

— Ну что ж, по-моему, у тебя он еще больше. — Это, разумеется, была ложь, но женщина ее профессии должна уметь искусно лгать клиенту. — Конечно, я могла уже и забыть точные размеры, но с радостью снова измерю его. Право, я и не представляю более захватывающего занятия. Что ты на это скажешь, мой прекрасный жеребец?

Никто не заговорил.

Сердце Салли забилось еще сильнее. Руки стали липкими от пота, а грудь сдавило так, что трудно было вздохнуть.

Хватит! Больше она не в силах была бороться с давними страхами. Интуиция подсказывала Салли, что оставаться здесь очень опасно.

Инстинкт победил, и она перестала сопротивляться желанию бежать. Салли уже было все равно, хочет ли ее бывший покровитель возобновить отношения или нет. Ей хотелось сейчас одного — броситься прочь из этой комнаты.

Она повернулась и побежала по проходу. Дверь не была заметна в тяжелом сумраке, но Салли знала направление.

В глубокой тени справа от нее Салли вдруг почудилось какое-то движение. В голове мелькнула безумная мысль, что ожила одна из восковых фигур. Потом она увидела, как слабый свет блеснул на полоске тяжелого металла.

Крик рвался из ее горла. Салли уже поняла, что ей не добежать до двери. Она подняла руки, тщетно надеясь защититься от удара. Отшатнувшись, Салли ударилась о стоявшее на полу деревянное ведро и, потеряв равновесие, упала. Ведро перевернулось, и грязная вода разлилась по полу.

Убийца занес руку для смертельного удара.

В это мгновение Салли вдруг поняла, почему восковая фигура проститутки показалась ей знакомой. У нее было лицо Элис.

Глава 17

В таверне «Грифон» было сухо и тепло, но этим исчерпывались все ее достоинства. Тем не менее, пробираясь сквозь толпу, Тобиас думал, что даже это очень приятно в сырую, пронизанную туманом ночь.

Огонь в массивном камине неистово плясал, освещая заведение неровным, призрачным светом. Все служанки были крупными и грудастыми, как на подбор. Улыбчивый Джек, хозяин таверны, любил именно таких.

Тобиас переоделся для визита сюда. В поношенных рабочих штанах, куцем сюртуке, бесформенной шапке и тяжелых башмаках он не привлекал внимания, когда проходил мимо грубоватых завсегдатаев «Грифона». Раздражающая его легкая хромота на сей раз оказалась удачным дополнением к этому маскараду. Большинство завсегдатаев «Грифона» зарабатывали на жизнь незаконными делами, влекущими за собой неизбежные травмы. Такая хромота, как у Тобиаса, была вполне привычной в этой среде, как и многочисленные шрамы и отсутствие пальцев. Черные повязки на одном из глаз и деревянные култышки также часто встречались здесь.

Полногрудая служанка преградила путь Тобиасу и, призывно улыбнувшись ему, спросила:

— Ну, красавчик, чего будешь сегодня?

— У меня дело к Улыбчивому Джеку.

Тобиас придерживался правила как можно меньше обмениваться словами с прислугой и завсегдатаями «Грифона». Грубый рабочий говор докеров давался ему довольно легко, но не долго. Он сомневался, что продержится при затянувшейся беседе.

— Джек у себя. — Служанка кивнула головой в сторону коридора, ведущего в заднюю часть таверны, и подмигнула. — Только лучше постучи, а потом уж дверь открывай.

Она исчезла в толпе, высоко подняв над головой поднос с кружками.

Тобиас пробирался вдоль столов и скамеек. В дальнем углу таверны находился обшарпанный коридор. Он вел к комнате, которую Джек называл своим кабинетом. Тобиас прошел по коридору и остановился перед дверью.

Приглушенный женский хохот донесся из-за тяжелой деревянной двери. Тобиас громко постучал.

— Убирайся, кто бы ты ни был! — Голос Джека прогрохотал словно телега, груженная углем. — У меня тут дело.

Тобиас повернул ручку. Дверь подалась и распахнулась. Прислонившись к притолоке, Тобиас посмотрел на Улыбчивого Джека.

Владелец «Грифона» сидел за видавшим виды столом, уткнувшись лицом в большую обнаженную грудь женщины, устроившейся верхом на его бедрах. Юбки женщины, задранные до пояса, обнажали пышные ягодицы.

— Я получил твою записку, — сказал Тобиас.

— А, это ты, Тобиас? — Улыбчивый Джек поднял голову и прищурился. — Что-то рановато, нет?

— Нет.

Джек застонал и игриво хлопнул девицу по голым ягодицам.

— Иди, девочка. Мой друг спешит, и вижу, сегодня он очень уж нетерпелив.

Женщина хихикнула:

— Не обращай на меня внимания, Джек. — Она поерзала у него на коленях. — Я тут посижу и буду продолжать то, что мы с тобой начали, пока вы обсуждаете ваше дело.

— Это невозможно, милашка. — Джек с сожалением вздохнул и ласково снял ее со своих колен. — Ты меня отвлекаешь. Я не могу сосредоточиться на делах, когда ты тут колдуешь надо мной.

Женщина снова засмеялась, встала и отряхнула юбки. Игриво подмигнув Тобиасу, она неторопливо направилась к двери. Ее пышные бедра плавно покачивались, завораживая мужчин.

Наконец дверь закрылась, и из коридора послышался ее смех.

— Новая служанка. — Джек застегнул штаны. — Думаю, она придется ко двору.

— У нее, кажется, действительно веселый нрав. — Тобиас оставил рабочий выговор. Они с Джеком отлично знали друг друга.

Например, Тобиасу была известна история уродливого шрама, из-за которого Джек получил кличку Улыбчивый. Швы на ножевой ране были наложены неумело, и, когда рана зажила, на лице Джека навечно застыла ухмылка, от края рта до самого уха.

— Да уж, это точно. — Джек распрямил свое грузное тело и указал Тобиасу на стул у очага. — Садись, парень. Погода сегодня отвратительная. Я налью тебе бренди, чтобы ты согрелся.

Тобиас сел на массивный стул, стараясь не обращать внимания на боль в ноге.

— Бренди будет очень кстати, — сказал он. — Так какие у тебя новости для меня?

— Есть одна, которая может заинтересовать тебя. Во-первых, ты просил меня разузнать о прошлом кое-кого из женщин Невилла. — Джек налил бренди в два бокала. — Я нашел кое-что интересное.

— Слушаю.

Джек подал Тобиасу бокал и снова опустился в свое кресло за письменным столом.

— Ты говорил мне, что Невилл подбирает себе любовниц в борделе, а не среди модных куртизанок. Это так.

— И что с того?

— Не скажу, почему он предпочитает более дешевых девиц, но знаю одно. Когда женщины, взятые из борделя, топятся в реке, власти не обращают внимания. — Джек поморщился, и шрам приобрел жуткое подобие улыбки. — Есть даже такие, кто сочтет, что это и к лучшему. Одной шлюхой меньше.