Хьюстон, у нас проблема - Катажина Грохоля

– Попрошу тишины! Помните об автономии, законы здесь действуют те же самые, что и в Испании, потому что мы посещаем очень интересные и уникальные места на Лансароте…

– Простите, я хотела бы спросить… – какая-то рухлядь из передних рядов пытается вклиниться в поток, извергаемый Гидшей.

– На вопросы я буду отвечать потом, а сейчас я расскажу вам короткую историю острова. Остров старый и вулканический. Основная разница между летом и зимой заключается в вероятности осадков. Тут царит так называемая вечная весна. Посмотрите направо, там растут суккуленты, но об этом позже. Самая высокая точка острова – это воинская часть…

Я не могу скрыть своей радости, прячусь за высоким впереди стоящим креслом и чуть ли не кудахчу от удовольствия: ну ведь это же никто не поверит, если я расскажу, никто!

– Извержения вулканов, которые были очень частыми, – продолжает неутомимая Гидша, голос у нее хорошо поставленный, если бы она еще по-польски говорила, была бы очень даже ничего… – вызвали то, что этот остров образовался из лавы. В той части, где мы сейчас находимся, исторических извержений вулканов не происходило, но об этом позже…

Если не знать, где мы находимся, – сориентироваться невозможно. Автобус пробирается по узкой тропинке среди однообразной картинки, океан остался далеко в стороне, впереди маячит какой-то городок, как будто сошедший со старинной открытки, окошки с голубыми и белыми ставенками, малюсенькие входные двери. Как хорошо было бы здесь остановиться, побродить немножко по этим крошечным улочкам, таким узким, что автобус буквально цепляется боками за дома с обеих сторон. Сказка.

– Простите, мы можем остановиться здесь хотя бы на минутку? – спрашиваю я, потому что таких красивых кадров еще в жизни не видел. – Буквально на мгновение – просто сделать пару фотографий.

Весь автобус поворачивается ко мне, люди смотрят на меня с изумлением – они поражены моей смелостью.

– Я уже говорила, где у нас будут места остановки. Если вы хотите в туалет, то там он точно будет. И там можно сделать фотографии. Кстати, раз уж зашла речь о съемках – вот на той площадке, которую мы проезжали недавно, Альмодовар снимал сцену из «Живой плоти».

Во мне закипает злость: и в таком месте она нас не выпустит из автобуса?!!

– Посмотрите направо, тут, в этом белом одноэтажном здании, находится музей. – Автобус замедляет ход и грузно въезжает на паркинг. – Пожалуйста, не забывайте, входим быстро и собранно, не рассредоточиваемся, у нас мало времени, но об этом позже. У выхода с правой стороны вы увидите туалеты, в которых не рекомендуется проводить больше пяти минут, потому что, как я уже говорила, тут пять минут, там пять минут – и вы не сможете увидеть природный феномен, которым является парк огня, и достопримечательность под названием «дьяблос». Там вы увидите горящую землю и получите незабываемые впечатления. Там тоже будут туалеты, так что не волнуйтесь. А теперь выходим и группируемся около автобуса, запомните, где он стоит, и, выйдя из музея, подходите прямо к нему. В пещере вы сможете увидеть символ этого острова – маленького белого слепого рачка, он живет только здесь и является эндемическим видом для этого острова. Прошу за мной!

Я неудачник.

Мы выходим из автобуса, Джери с элегантностью подает руку двум нашим новым знакомым по очереди. Мы встаем рядом, девушки о чем-то шепчутся, вблизи они не такие красивые, сильно накрашенные, словно на прием, а не на экскурсию, наверно, в их отеле тоже целая куча старичья.

– Мы можем вас сопровождать? – спрашивает Джери галантно, а я только глупо улыбаюсь.

– Минуточку внимания! – вклинивается Гидша. – Несмотря на то что пещера не очень большая, мы будем осматривать ее час.

У входа довольно много народу, группа немецких бодрых старичков пытается догнать своего гида. Мы их вежливо пропускаем вперед и чуть отстаем вместе с Анкой и Иолой.

– Лос мохерос, битте, – говорит, склоняясь в поклоне, Джери, и старики радостно улыбаются.

Девушки хихикают.

– Иола, Анка, прошу, – Джери показывает им дорогу вниз, по крутой лестнице.

– Вообще-то мы на wu не переходили, – говорит Светленькая. – Мы вас вообще не знаем.

Она, наверно, имела в виду нечто французское, но перемудрила.

– Да нет, мы знакомы. Вы в самолете сидели в самом хвосте, так что мы вполне можем быть на wu, – Джери поворачивается ко мне и шепчет: – Что бы это ни значило.

Век живи…

Зрительные ощущения

Пещера заканчивается бассейном. Вода в нем голубая, как ультрамарин, кажущаяся особенно яркой в окружении белоснежных, словно сахарных берегов. Черные камни, которые, казалось бы, должны были портить идиллическую картину, на самом деле ее нисколько не портят: большинство из них уже тоже покрыты белым налетом, черный цвет встречается как бы случайно – но это не случайность, а великолепный проект архитектора, который, как поведала нам Гидша, является по совместительству самым знаменитым жителем острова.

От открывшегося вида у меня дух замирает.

Солнце делает белизну ослепительной, скалы, которыми окружен бассейн, круто уходят ввысь, к небу, выглядящему по сравнению с этой невероятной водой словно полинявшая рубашка. Однако у этого архитектора с воображением все в порядке! Я беру в руки камеру – конечно, слишком жарко и слишком ярко, но зато крайне атмосферно. Этакий безусловный китч – я в восхищении.

– Пожалуйста, пройдемте еще в концертный зал, у него потрясающая акустика, и возвращаемся, возвращаемся! – слышу я настойчивый голос Гидши.

– Эй, э-э-эй! Сфотографируй нас! – это Светленькая тычет мне под нос телефоном и принимает вместе со своей подружкой туристическую позу: одна нога вперед, грудь выставлена, улыбка во все зубы.

Я быстро щелкаю их на память и обвожу камерой белую пещеру. Слишком много народу, эх, жаль, эта дикая природа смотрелась бы гораздо более эффектно без присутствия человека. Но если у тебя нет того, что ты любишь, – учись любить то, что у тебя есть.

Марта была бы в восторге.

Я опаздываю к автобусу на четыре минуты и вижу, как он отъезжает. Я не бросаюсь его догонять, просто встаю и жду, что будет дальше. Автобус останавливается, я подбегаю и еще довольно долго стою перед закрытыми дверями, пока Гидша не дает водителю знак открыть дверь.

Пассажиры смотрят на меня враждебно, а я, честное слово, чувствую себя просто идиотом. Они все на меня пялятся! Я быстрым шагом прохожу на свое место.

– Мы остановились, чтобы подождать опоздавшего, в последний раз, – информирует в микрофон Гидша. – Мы не любим опаздывающих, правда ведь? А еще мы теперь знаем, по вине кого наше пребывание в необыкновенном огненном парке будет сокращено.

– Боюсь, тебя приговорят к тюремному заключению, – говорит Джери, и мужчина, сидящий перед нами, фыркает.

– Сорри, – уточняет Джери. – Ты заслуживаешь, видимо, смертной казни.

Когда мы въезжаем в национальный парк, я полон впечатлений. Кто-то греет камни – они теплые, кто-то льет воду в специально выкопанные отверстия в земле – и оттуда вырываются маленькие гейзеры, кто-то там, в глубине, зажигает гигантские спички – и живой огонь всполохами выползает на поверхность. На гриле, сооруженном над дырой в земле, жарятся куры, они шкворчат и заманчиво пахнут… тут и правда жарко, просто пекло – это видно даже из окна автобуса, а уж если опустить голову поближе к дырке в земле – оттуда пыхнет раскаленным жаром, как из печки.

А то, что находится за этой долиной огня, – это просто мечта для каждого оператора. Сколько видит глаз – ничего живого: ни одного дерева, ни одной птицы, ни одной рахитичной травинки… до самого горизонта – только горы, горы и горы, красные, зеленоватые, шершавые, черные, обрывистые и с острыми краями, как будто кто-то огромным плугом вспахал землю, которую Бог решил почему-то сделать из камня.

– Туалеты направо, рекомендую воспользоваться, и мы уже садимся обратно в автобус! – кричит Гидша, единственный живой объект в этой каменной пустыне. – Не открываем окон, эта территория национального парка является охраняемым памятником природы, и если каждый турист бросит здесь жвачку или бумажку, то этот великолепный природный феномен просто перестанет существовать.

Мы садимся в автобус, Джери токует с девушками, а я прилипаю к окну.

Гидша включает какой-то диск с музыкой.

– А это сюрприз для вас, эта музыка очень подходит к тому пейзажу, который вы видите перед собой, к вашим зрительным ощущениям.

Мои зрительные ощущения удивительны – и даже она не может их испортить. Автобус рукоплещет. И я тоже аплодирую. Марта упивалась бы каждым ее словом, не говоря уже о манере речи.

С каждым поворотом местность меняется: то вдруг кажется, что горки съедобные и облиты киселем, который вытек непонятно откуда, то виднеется вулканическая крошка, тоже непонятно откуда взявшаяся, а вот гора, которая, кажется, сделана из обломков других гор, острых, как бритва, зеленоватых и с глубокими темными расщелинами, куда никогда не проникает солнце, отливающими красным и даже гранатовым цветом. А потом – черные бомбы: с глубокими пещерами, неровные, обшарпанные, царапающие взгляд.