Pink Floyd: Кирпич к кирпичу - Олег Мухин

ДЖИМ ЛЭДД: Тогда я задаю его еще раз.

РОДЖЕР УОТЕРС: Страх.

ДЖИМ ЛЭДД: Страх?

РОДЖЕР УОТЕРС: Ну, кирпичи страха. Это все различного рода страхи. Не знаю, что является моим самым большим страхом, но есть страх, что я перестану хорошо играть в гольф… страх, что перестану заниматься многими вещами. Страх.

ДЖИМ ЛЭДД: Твой первый сольный альбом — об отношениях между мужчиной и женщиной — использует в качестве метафоры образ путешествующего автостопом…

РОДЖЕР УОТЕРС: Довольно забавно, но я подвез какого-то парня два дня тому назад, когда ехал к одному иммигранту из Индии, чтобы пригласить его на обед. Парень стоял на автобусной остановке, когда я проезжал мимо. Я остановился и предложил его подвезти. Думаю, для меня этот случай имеет некое символическое значение; наверное, потому, что в детстве я много раз путешествовал автостопом. Я вижу тут связь с идеей возможности подвозить любого человека без страха, что он убьет тебя или что о тебе подумают, будто ты гомосексуалист.

ДЖИМ ЛЭДД: Что ты думаешь о президенте Соединенных Штатов?

РОДЖЕР УОТЕРС: Я считаю смешным то, что Рейган является президентом. Это симптом безумного роста силы телевидения и средств массовой информации — то, что этот тупой актер-неудачник является президентом Соединенных Штатов. Не думаю, что он подходит для такой работы. Но кому-то он удобен.

ДЖИМ ЛЭДД: Существует мнение, что Рональд Рейган — подставное лицо, наемник; актер, читающий текст, а не человек, делающий политику. Ты его разделяешь?

РОДЖЕР УОТЕРС: Не вижу другого объяснения.

ДЖИМ ЛЭДД: Поэтому он не управляет страной на самом деле?

РОДЖЕР УОТЕРС: Конечно, нет. Он — часть разыгрываемого сценария. Я не утверждаю, что где-то есть Мистер Босс, который дергает за веревочки, но у меня складывается впечатление, что само американское общество, контролируемое телевидением, в значительной степени способствует появлению такого рода подставных лиц.

ДЖИМ ЛЭДД: Чувствуешь ли ты себя заложником его заявлений?

РОДЖЕР УОТЕРС: Нет, не чувствую. Он не является вождем наций.

У нас тоже демократия, парламентская демократия, поэтому мы не обязаны слушать, что он говорит. Однако тот же самый тип параноидального политика с дурацкими высказываниями, занимающего тот же самый пост, что и в Штатах, имеет довольно большой успех в Англии.

ДЖИМ ЛЭДД: То есть ты считаешь, что взгляды Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана во многом совпадают?

РОДЖЕР УОТЕРС: Ну, как сказать. Тэтчер пытается повернуть часы назад на пару сотен лет; Рейган, похоже, хочет вернуться только в середину 50-х годов. Тэтчер желает попасть во времена начала промышленной революции, во времена дележа собственности, когда каждый делал то, что он считал нужным, и не задавал никаких вопросов.

ДЖИМ ЛЭДД: В молодости ты активно участвовал в движении за ядерное разоружение. Ты до сих пор участвуешь в нем?

РОДЖЕР УОТЕРС: Нет. В Кембридже я был председателем молодежной кампании за ядерное разоружение и принимал участие во всех маршах протеста. Не знаю, почему я больше не участвую в них. Может быть, я просто обленился. Может быть, я разочаровался и это разочарование до сих пор не оставляет меня; хотя у меня вновь появляется чувство, что нынешние молодые люди умеют протестовать и бороться за справедливость. Полагаю, на самом деле политики здесь мало, здесь больше философии.

ДЖИМ ЛЭДД: В заключение давайте послушаем, что Роджер думает о рок-музыке 80-х годов.

РОДЖЕР УОТЕРС: Я думаю, что с конца 60-х — начала 70-х годов рок-музыка в основном изменяется в худшую сторону.

ДЖИМ ЛЭДД: Почему же?

РОДЖЕР УОТЕРС: Ну, похоже, сейчас она находится под большим контролем массмедиа, чем тогда. Тогда «The Beatles», мы, «The Who» и некоторые другие группы были вне контроля. Средства массовой информации не вполне понимали, что происходит. Теперь устанавливается некая формула успеха; в частности, чтобы продать больше дисков, нужно снять видео. Сейчас музыкальный бизнес решает, что пользуется спросом на рынке и что можно продать, а что нет. Все систематизировано.

Обрати внимание, тут возможен полный обман. Он возможен просто потому, что я лежу в кровати субботним утром, включаю телевизор и вижу тот мир поп-музыки, который может не иметь ничего общего с реальным. Чтобы выяснить, что в нем происходит на самом деле, тебе придется проанализировать продажи. У людей складывается впечатление, что то, что им показывают, похоже на правду, однако в телевизоре больше рекламы, чем правды.

ДЖИМ ЛЭДД: Есть группа, к которой ты имеешь отношение. Она называется «Pink Floyd»…

РОДЖЕР УОТЕРС: Да.

ДЖИМ ЛЭДД: В каком положении группа сейчас?

РОДЖЕР УОТЕРС: Она законсервирована.

ДЖИМ ЛЭДД: То есть она и не функционирует, и не распалась. Каковы твои личные планы в отношении «Pink Floyd»?

РОДЖЕР УОТЕРС: В действительности я мало думаю об этом. Не знаю. Надеюсь, что бы ни произошло, все будет в порядке.

ДЖИМ ЛЭДД: Спасибо, что пришел.

РОДЖЕР УОТЕРС: Пожалуйста.

Фэнзин «The Amazing Pudding» № 58, февраль 1993 г.

НЕ ОБ АЛЬБОМЕ: РАДИОИНТЕРВЬЮ С РОДЖЕРОМ УОТЕРСОМ 11 МАРТА 1985 г.

МЭРИ ТЭРНЕР: Нью-йоркский «Radio City Music Hall» — место, где регулярно идут «Моя прекрасная леди» и «Мэри Поппинс», пасхальные представления и рождественские карнавалы, место рождения «Rockettes». Что же там делает Роджер Уотерс? Нет, он не будет демонстрировать пышное шоу, которыми знаменит мюзик-холл, он покажет фирменное шоу «Pink Floyd», которыми знаменит Уотерс. Это Мэри Тэрнер, и в течение следующего часа я буду беседовать с Роджером о плюсах и минусах гастрольной деятельности, но не об альбоме. В этом турне ты будешь исполнять как песни «Pink Floyd», так и все песни с альбома «Pros And Cons»?

РОДЖЕР УОТЕРС: Да, песни «Pink Floyd» — в первом отделении концерта. Полностью «The Pros And Cons» — во втором отделении. Думаю, концерт будет идти два часа: через час — перерыв. Поэтому первый час я буду играть подборку моих самых ранних песен, начиная с 1968 года. Достаточно сказать, что некоторые из них будет сопровождать видеоматериал, который был использован на концертах «Dark Side Of The Moon» и «Wish You Were Here» и который Дэйв и Ник, благослови их господь, любезно разрешили мне использовать. Я сделал совершенно необдуманное и ошибочное предположение, что люди, которые были на представлениях «Pink Floyd», знают, что именно я был их автором — поскольку в программах концертов было написано: «Сочинено и срежиссировано Роджером Уотерсом», понимаешь? Но им явно неизвестен этот факт, и наша рекламная кампания здесь, в Штатах, может потерпеть неудачу. Безусловно, плохо освещено то обстоятельство, что мое шоу «Pros And Cons» — это флойдовское шоу, если не принимать во внимание то, что отсутствуют Дэйв Гилмор и Ник Мейсон, а на барабанах играет Энди Ньюмарк. Но все остальное то же самое: та же самая команда делает его, те же самые парни строят декорации, использована та же самая звуковая система.

МЭРИ ТЭРНЕР: Испытываешь ли ты волнение, возвращаясь к гастрольной деятельности? Ты скучал по «живым» выступлениям?

РОДЖЕР УОТЕРС: Нет, я совсем не скучал по гастролям. Последний тур, в который мы ездили в 1977 году, был на материале альбома «Animals», и я испытывал сильное отвращение к нему. Об этом уже сказано достаточно. Я действительно ненавидел его. Мы выступали на больших стадионах, и это было ужасно.

МЭРИ ТЭРНЕР: Однако надо заметить, что с точки зрения зрителя — а я видела это представление на стадионе в Анахейме — концерт был великолепен.

РОДЖЕР УОТЕРС: Что ж, хорошо. Я рад, что он тебе понравился… Может быть, я просто параноик, но меня бесило то обстоятельство, что 30 000 человек ведут себя как сумасшедшие: шляются по стадиону, орут, дерутся, мешают играть. Бесило, может быть, и то, что остальные 50 000 человек хотят вести себя так же… или относятся к этому благосклонно; это цена, которую ты платишь за то, что собираешь такую огромную толпу, как эта. Также имелось и то обстоятельство, что часть зрителей находилась очень далеко от сцены: технически было очень трудно передать им эмоции, идущие от музыкантов. Будучи там, я чувствовал, что контакт с публикой недостаточен, он не доставлял мне удовольствия. Поэтому я поклялся, что больше никогда не буду играть на больших стадионах.

МЭРИ ТЭРНЕР: «Pink Floyd» никогда не был группой, которая просто выходила на сцену, подключала инструменты и играла. С начала 70-х годов вы старались сделать каждый «живой» концерт спектаклем, включающим в себя замысловатые сценические декорации, фейерверки и нескольких чудовищ. Вы впервые использовали надувной реквизит на концерте в «Crystal Palace Garden Party»?

РОДЖЕР УОТЕРС: Да, это были какие-то голландцы. Они сказали нам, что хотят использовать надувной реквизит, и мы сказали им: «Ладно». Не думаю, что это мы сделали его; кажется, он был голландский. Это было потрясающе: такой огромный осьминог, плавающий в озере перед сценой. Когда он всплыл из-под воды, его щупальца распутались и стали двигаться на берег, в зрительный зал. Это было великолепно. И много сухого льда: мы высыпали несколько центнеров сухого льда в тот пруд. Наверное, рыба чувствовала себя не очень хорошо.